– Как интересно! – воскликнул Крекнер и, отбросив сигару, уставился на путешественника, ловя каждое его слово.
Кордонасо, выпив немного хереса, возобновил рассказ:
– Мечу приписывалась чудодейственная сила, и он являлся предметом вожделения всех буддийских народов: Бирма, Тонкин, Сиам[11], индийский раджа предлагали Кин-Лонгу баснословные суммы за меч, но китайский император не хотел расставаться со святыней. Тем не менее в 1792 году, пока Кин-Лонг отсутствовал в Пекине, меч украли.
– Кто? – спросили сразу несколько слушателей.
– Точно не известно. Говорили, что орудовала целая шайка искусных воров. Кто-то утверждал, что они – бирманцы, другие – что японцы, подкупленные микадо, третьи – что это дело рук индийцев. Кин-Лонг разослал послов во все государства Азии, но поиски оказались безуспешными: меч как в воду канул. Около 1801 года, уже после смерти Кин-Лонга, разнесся слух, что чудесное оружие похитил и спрятал в одном из городских храмов некий мандарин из Юаньяна, фанатичный последователь Будды. Император Киа-Кинг, унаследовавший престол Кин-Лонга, передал своим доверенным лицам рисунок с изображением священного меча и направил их в Юньнань на розыски, но никто из посланников не достиг цели и многие из них были убиты – вроде бы, самими бонзами, буддийскими священниками. В 1857 году, охотясь близ берегов Ганьцзяна, я случайно встретил сына одного из тех посланников, участвовавших по приказу Киа-Кинга в поисках святыни. У этого человека сохранился рисунок священного меча Будды, я купил его и, вернувшись в Кантон, показал своему другу Родни, который предложил попытаться разыскать пропавшую реликвию.
– Потрясающе! – прошептал Крекнер.
– После долгих раздумий мы решили отправиться в Юньнань, – сказал боливиец, не скрывая гордости, – и, согласитесь, мало кто, как мы, отважился бы на столь рискованное предприятие.
– Это точно, – скривил губы в улыбке Корсан.
– Мы знали, что странствие по незнакомым землям, населенным далеко не дружественными племенами, – дело опасное. Только железные люди, храбрые и энергичные, как мы, решились бы на такое.
– Короче говоря, герои! – не без иронии произнес капитан Лигуза, видимо, полагая, что боливиец слишком расхвастался.
– Да, господа, именно герои, – подтвердил Кордонасо, ничуть не смущаясь, – и, несмотря на все трудности, мы с Родни отправились в путь.
– Что же дальше? – с нетерпением спросил Джорджио.
– Мы выехали в конце января прошлого года вместе с проводником-китайцем. При нас было несколько лошадей, ружья и достаточный запас пороха и пуль.
– Черт возьми! – удивился Крекнер. – Можно подумать, вы хотели завоевать целиком какую-нибудь область!
– А что тут удивительного? Да, я мечтал видеть знамя Боливии развевающимся в самом сердце Юньнани, рассчитывал завладеть частью этой провинции, – воодушевился Кордонасо.
– Но это вам, кажется, не удалось, – хитро заметил Ольваэс.
– Нет, хотя дело оставалось за малым. Итак, мы двинулись к Хуншуйхэ. Какой поход, друзья мои! Ни один путешественник древних и новых времен не встречал столько препятствий!
– Так ведь до Хуншуйхэ не очень далеко, – перебил рассказчика Крекнер.
– Вы бы видели, какие горы мы преодолевали! Негодяй проводник обманывал нас и вел по непроходимым тропам через леса и болота, по таким местам, где каждую минуту мы могли лишиться жизни, а не то что еще отыскать священный меч.
– Как же вы такое допустили? – нахмурился капитан Джорджио.
– Ни я, ни Родни не знали этой страны.
– Вот так славные путешественники! Отправиться в незнакомую страну и не потрудиться изучить ее хотя бы по картам!
– Вам легко рассуждать! Хотел бы я посмотреть на вас в тех условиях, господин капитан! – рассердился боливиец.
– Я добился бы своего и нашел священный меч! – твердо заявил Корсан.
– Что?! Даже не надейтесь. И вас, и вашего капитана китайцы обманули бы точно так же, как нас с Родни.
– Сомневаюсь, сеньор Кордонасо! – усмехнулся Джорджио. – Какой же вы после этого моряк?
– Я попросил бы без оскорблений…
– Господа! – приподнялся с места Ольваэс. – Вы хотите затеять ссору? Пожалуйста, не горячитесь!
– Да, это ни к чему, – сказал Крекнер. – Дайте дослушать рассказ о чудесном путешествии.
– Сеньор Кордонасо! Просим! Опишите ваш путь! – закричали игроки.
– Хорошо, – смягчился боливиец, – продолжаю. Мы подошли к Хуншуйхэ, реке, изобилующей водоворотами, а по ширине она равняется десяти Темзам…
– Неправда! – вмешался до сих пор молчавший Родни, в котором, видимо, взыграла национальная гордость.
Корсан грубовато засмеялся, и многие последовали его примеру.
– Вам не нравится, что я сравнил Хуншуйхэ с десятью Темзами? – спросил боливиец, покраснев.
– Царица английских рек гораздо шире китайской Хуншуйхэ.
– Браво, охотник за бегемотами! – громко захохотал Корсан.
– Зачем вы возбуждаете ненужные страсти и перебиваете меня? – упрекнул Кордонасо англичанина.
– Ну-ну, господа! – одернул их Крекнер. – Хочется уже услышать конец истории!
– Тише, тише! Рассказывайте! – закричали слушатели.
Боливиец, недовольный тем, что его все время прерывают, некоторое время угрюмо молчал, потом залпом осушил бокал хереса, чтобы снять раздражение, и заговорил снова:
– Переплыв Хуншуйхэ, мы пустились через громадные равнины Юньнани, вдвоем преодолевая такие препятствия, перед которыми отступили бы двадцать человек, и усыпая путь трупами врагов…
– И золотом, – перебил его Родни.
– Пусть будет так, трупами и золотом. Не стану описывать, как мы шли через леса Юньнани, кишевшие тиграми, слонами и бегемотами, через болота, где нас одолевала ужасная лихорадка…
– Разве железным натурам страшна лихорадка? – не без ехидства спросил Ольваэс, которого начинал раздражать рассказчик-хвастун.
– Такая лихорадка сломила бы и железных людей, – не обращая внимания на насмешку, ответил боливиец. – Боже, какая напасть! У нас стучали зубы в шестьдесят градусов жары! На тонкинской границе после страшнейшей битвы мы попали в руки лютого бандита и пробыли в плену шесть месяцев, пока однажды ночью не бежали, перебив всех разбойников.
Англичанин Родни, молча куривший, поднял голову, с удивлением глядя на своего спутника. Этот взгляд не ускользнул от внимания публики, которая и так не сомневалась, что боливиец лжет все больше и цветистее.
– В воротах Юаньяна, – на ходу сочинял Кордонасо, – мы схватились с китайской стражей, которая не желала нас впускать. Но храбрость восторжествовала, мы ворвались в город и принялись разыскивать священный меч. Мы осмотрели все храмы, допросили и подвергли пыткам бонз, но, к невыразимому удивлению, меч не нашелся. Его попросту больше нет на свете!
– Как это?! – воскликнули слушатели. – Священный меч Будды прекратил существование?
– Да! Мы его не нашли, и я твердо уверен в том, что его уничтожили.
– Ну, это сомнительно, – с недоверием покачал головой капитан.
– Почему? – спросил боливиец, взглянув на собеседника сверху вниз.
– Потому что меч могли спрятать в каком-нибудь другом городе, где вы не были.
– Проклятье! – завопил Кордонасо и ударил кулаком по столу.
– Не нужно так нервничать, сеньор Кордонасо. Кстати, вы ничего не слышали о Бирме?
– О Бирме?!
– Бирма постоянно вмешивалась в историю священного меча. Если вы не в курсе событий, то скажу вам, что, как подозревают китайцы, это оружие было спрятано в Амарапуре.
– В Амарапуре?! – Кордонасо побагровел и стиснул зубы.
– Как?! – наигранно воскликнул Ольваэс. – От вас ускользнула такая интересная подробность, сеньор?
– Откуда вы вообще взяли, что меч Будды находится в Амарапуре? – крикнул боливиец, взглянув на капитана так, словно вызывал его на дуэль.
– А почему вы так уверены, что реликвия в Юаньяне? – хладнокровно парировал Джорджио.
– Я опирался на свидетельства самих китайцев.
