Вывод может быть единственный: «в действительности все обстоит не так, как на самом деле». На самом деле бездушный, меркантильный Запад умеет, оказалось, модернизировать не одни клозеты, но и межчеловеческие отношения. И те на самом деле для него первичны. А Россия, беспрестанно бредящая своей особой духовностью, праведностью, космизмом и бог еще знает чем, — в действительности только то и знала столетиями, что бить поклоны грубой, косной и тупой материи, проще говоря — железякам (в условно-лучшем варианте), а то и дензнакам (в безусловно худшем), в них она полагает и величие свое, и спасение. Неизбывный стиль национального мышления недавно вновь продемонстрировало послание главного блоггера страны: «Вперед, Россия!». Результат его призыва и последующей широкой дискуссии: социальные недуги предложено лечить путем постройки технополисов. С высокотехнологичными, само собой, сортирами; это даже где-то отмечалось особым пунктом. Впрочем, не стоит поминать всуе тех, кого иным образом помянуть невозможно: ведь никаких других идей у нации нет все равно.
Как ни парадоксально, у нас к метанойе подошли ближе всего те, кого и обвиняют злее всех прочих в пресловутом «механическом насаждении чужого». Сперва Горбачев, который однажды заметил совершенно справедливо, что, мол, перестройку надо начинать с себя. Но фактически тут же и отказался от своих верных слов, принялся рассказывать совсем другие истории, вроде той, что его дед любил социализм, а он любит деда: так нельзя же дедушку — лопатой буржуазного ревизионизма! Однако разрешенная им гласность вызвала в обществе лавину образов и идей, на какие-то эфемерные мгновения улетавших к подлинной жизни. Но образ ведь и есть одна из разновидностей имитации…
Потом пришел Ельцин со своей первой командой «гарвардско-чикагских мальчиков» и шоковой терапией. Те предпочитали оперировать все больше в терминах современной экономики. И конечно, тоже наломали кучу дров, не столько по-гарвардски, сколько чисто по-русски. Но кажется, вполне искренне эти люди желали двух вещей: во-первых, научить сограждан любить свободу, во-вторых, признавать право не только свое, но и ближнего. Иначе любые модернизации так и будут проваливаться без конца.
Человек, даже если он советский, не рождается для счастья, как птица для полета, — разъясняли либералы свою науку не столько даже на словах, сколь буквально «на пальцах». Птице, и той приходится постараться сперва, человеку же для этого надо приложить усилий куда как больше… Мерило работы — не усталость от нее, а рыночный спрос. Понятно, для богоносца столь бездушные слова, что порция рвотного. Но смысл их в том, чтобы твои труды могли пригодиться не «Родине» или «народу» (всем — значит никому) и не только твоему начальству, домочадцам и тебе самому. И уж если речь о нравственности с духовностью, то их мерилом служит не самооценка, но… обыкновенный инжир. Только не тот, что продают на лотках, а из библейской притчи о смоковницах, согласно коей дерево узнают по плодам. Ни по чему другому.
Так они «хотели как лучше» — получилось опять как всегда. Страна поступила по обыкновению: снаружи сделала вроде бы все, как сказано, а изнутри… Разумеется, страшно разобиделась за это. На либералов. Но в таком случае и она, по логике вещей, не могла не обидеть свою малую кровиночку — не бывает ведь конфликтов, где вся вина целиком на одной из сторон. Нам этот баланс представляется не в виде математического равенства, а двумя простыми дробями. У одной в числителе общее количество ельцинских реформаторов, в знаменателе — все, кто считает себя оскорбленными. Вот эта величина и будет описывать размеры провинности либералов. Соответственно, вину их жертв получаем, перевернув дробь.
Впрочем, сегодня и это уже не актуально. Дробные величины превратились в очередную дурную бесконечность.
И покуда длиться ей, две России не станут родными друг для друга и не сольются воедино. Стало быть, не только меньшая из них, но и большая никого не сможет победить и ни в чем убедить по-настоящему. Кроме как — в стотысячный раз — в одной-единственной константе, давно, что называется, отскочившей и от русофобских, и от русофильских зубов. «…Мы, во всяком случае, составляем пробел в нравственном миропорядке… Из того, что выдумали другие, мы перенимали только обманчивую внешность» (П. Чаадаев).
И всё новые поколения русских интеллигентов с «российскими интеллектуалами», либералов и бунтарей — сколько их останется до полного расточения нации, так и не сумевшей за тысячу лет ничего понять о себе и о мире, — будут повторять заветные строки стихотворца, который на самом-то деле родину любил, как все они, странною любовью, вот только быть с ней, а главное, говорить с Богом по предписанным ею канонам — не смог.
— Как сладостно отчизну ненавидеть…
ЛИТЕРАТУРА
Белинский В.: Избранные философские сочинения. Т.2. М. (1967).
Бердяев Н.: Истоки и смысл русского коммунизма. М. (1990).
Бердяев.: Самопознание. М. (1991).
Бердяев: Судьба России. М. (2004).
Бухарин Н., Преображенский Е.: Азбука коммунизма. — В кн.: Звезда и свастика, М.(1994).
Валентинов Наследники Ленина. М (1991).
Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М. (1990).
Волкогонов Д.: Ленин., Т. 1–2, М. (1994).
Горький М.: Несвоевременные мысли. М. (1990). Из глубины. Сборник статей о русской революции. М. (1991).
Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография. М. (1946).
Карр Э.: Большевистская революция 1917–1923, Т. 1–2, М. (1990).
Ленин В.: Полное собрание сочинений. М. (1967).
Милюков П.: История Второй русской революции. М. (2001).
Октябрьская революция. Мемуары. М. (1991).
Рабинович А.: Большевики приходят к власти. М. (1989).
Радзинский Э… Сталин. М. (1997).
Революционный радикализм в России: век девятнадцатый. Документальная публикация. М. (1997).
Солженицын А.: Полное собрание сочинений в 30 тт. М. (2007).
Суханов Н. \ Записки о революции. М. (1990).
Трифонов Ю.: Нетерпение. М. (1985).
Троцкий Л.: Безоружный пророк. М. (2006).
Троцкий Л.: История русской революции. Т. 1–2, М. (1990).
Троцкий Л.: Моя жизнь. М. (1991).
Шаргунов С.: Битва за воздух свободы. М. (2008).
Menard G.: Pierre Daimou, VAnti-Robespierre, De La Revolution A
L'Empire. Paris (2001).
B.C. Бондарев,
M.O. Глобачев
