Естественно, что подобное сокращение продовольственного снабжения не могло не сказаться на состоянии пленных. В лагерях начала увеличиваться смертность от голода и сопутствующих ему болезней. Однако, справедливости ради, необходимо отметить, что в финских лагерях питание было значительно лучше, чем в немецких. Российский исследователь П. Полян отмечает, что особенно тяжелая ситуация сложилась с питанием советских военнопленных в немецких лагерях в 1941–1942 годах, когда хлеба выдавали только по 200 г. Изнурительная работа и голодный режим содержания приводил к таким крайностям, как каннибализм. Например, в Бобруйском лагере за это были расстреляны 28 человек. В Минском лагере зимой 1941/42 года от голода и болезней умерли не менее 40 тысяч человек[129].

С сентября 1941 года в Финляндии изменяются нормы продовольственного снабжения пленных. Для сравнения приведу и данные о пайке финского солдата.

Качество продуктов было не самым высоким. Свинины не было, ее полностью заменяла конина. Конина часто была совсем испортившейся, поэтому сваренный из нее суп приводил к болезням. Впрочем, как и в СССР, в Финляндии часто заменяли один продукт на другой. Мясо заменял ось рыбой, маргарин — жиром и т. п.

Низкое качество продуктов питания отмечали и сами финны. В своем рапорте военный инспектор полковник Споре 6 сентября 1941 года отмечал: «Как военнопленные, начальники лагерей, так и работодатели жаловались на скудость пайков в случаях, когда речь идет о тяжелом физическом труде. Начальники лагерей объявили мне, что до обеда производительность труда гораздо выше послеобеденной — после 14 часов дня бросается в глаза изможденный вид пленных. Я предлагаю поэтому чувствительную добавку в питании на таком тяжелом участке работ. В первую очередь желательно прибавить хлеба и картофеля… Говоря о питании, не могу не упомянуть о том, что в Кеми варили голландское бочковое мясо, которое имеет такой страшный запах, что он не пропал даже после двухсуточного вымачивания. Наша охрана отказалась есть приготовленную из него еду. Но военнопленных заставил это сделать голод».

В связи с этим вызывает большое недоумение высказывание маршала Маннергейма: «Калорийность питания, выдававшегося военнопленным, и калорийность продуктов, которые получали люди физического труда, была почти одинаковой»[130]. Впрочем, надо учитывать, что любая мемуарная литература имеет довольно специфические цели и характер.

Как бы то ни было, продовольственное снабжение советских пленных оставалось критическим. Не имея возможности самим справиться со все возрастающими трудностями, финское правительство обратилось к Международному Красному Кресту (МКК) с просьбой организовать продовольственные посылки для пленных. МКК, при посредничестве американского Красного Креста, организовал доставку этой помощи. По свидетельству маршала Маннергейма, в страну за два года были доставлены 30 тысяч стандартных пятикилограммовых пакетов, в которых были продукты питания и табак. Казалось бы, цифры впечатляющие: 150 тысяч кг продовольствия! Но посмотрим на них под другим углом зрения. В стране находились около 60 тысяч пленных. Простой арифметический подсчет дает нам следующее: на каждого советского пленного приходилось всего по 2, 5 кг продуктов в год, или же по 6,8 г в день! Могла ли такая помощь улучшить физическое состояние военнопленных?

К 1943 году финские власти окончательно поняли, что проблему продовольственного снабжения советских военнопленных надо решать различными способами. Было принято довольно неординарное решение, по которому пленных передавали на работы в сельское хозяйство. Владелец хутора или фермы теперь имел право нанимать батраков или работников в лагерях. Пленные переезжали жить к нему в дом, и на хозяина ложилась ответственность за их питание. Кроме того, владелец хутора выплачивал лагерной администрации около 15 марок за каждого работника. Собственно говоря, этим убивали двух зайцев. Власти снимали с себя ответственность за продовольственное обеспечение военнопленных, а сельское хозяйство получало рабочие руки взамен ушедших на фронт мужчин.

Можно по-разному относиться к этому решению, но скажу лишь одно: оно спасло жизнь большому количеству советских пленных. Взаимоотношения между работниками и хозяевами складывались по-разному. В некоторых домах пленные жили в сараях и хлевах, а в других — почти на правах члена семьи. Бывший военнопленный Ёлкин вспоминал это время так:

«У крестьян кормили нормально. Там был хозяин, вернее, сын хозяина, мать-старуха и три сына. И один ровесник мне, примерно 20-го года, Ян был без ноги и без глаза после фронта. С одной ногой и одним глазом, он хозяйничал, и мать заставлял: хорошо корми. Я и пахал, и сеял, выполнял различную работу у них в хозяйстве».

Как правило, перед тем как отправить военнопленного на работу, хозяева несколько дней давали ему передохнуть, прийти в себя после лагеря, отъесться. В этом выражался прагматический подход финских крестьян к жизни: голодный И слабый работник — плохой работник.

Впрочем, случались и инциденты. Советские военнопленные были неоднократно замечены в краже продуктов питания, вещей у местных жителей. За это их немедленно отправляли обратно в лагеря, а администрация подвергала телесным наказаниям — порке розгами.

Взаимоотношения между гражданским населением Финляндии и советскими военнопленными — довольно интересная тема, которая требует более глубокого изучения. Лишь вкратце отмечу, что во многих случаях пленные вызывали больше сочувствия, чем ненависти. Кроме того, русская община страны по мере своих сил и возможностей старалась помочь своим соотечественникам выжить в условиях плена. Русские передавали пленным в лагеря масло, табак, молоко и хлеб. В этом проявились отличия в подходе к военнопленным. Русская община уже не воспринимала советских солдат как агрессоров.

И все же, несмотря на принятые меры, нехватка продовольствия в лагерях, отсутствие должного количества витаминов и жиров вели к большому проценту заболеваемости и смертности среди советских военнопленных.

Продовольственное обеспечение военнопленных, разумеется, являлось одной из главных составляющих качества их жизни в плену. Часто от этого напрямую зависела продолжительность жизни, а также и сама жизнь военнопленного. Однако какая чаша весов судьбы перевесит, когда на одной лежит жизнь военнопленного, а на другой — его смерть, во многом зависело и от системы и состояния медицинского обслуживания пленных в местах их размещения и на этапах эвакуации от линии фронта. Условия жизни в плену никогда не были легкими. Очень часто военнопленные умирали, не дождавшись освобождения после окончания боевых действий. Следовательно, гибель военнопленных в плену обязательно должна приниматься во внимание при подсчете военных потерь армий.

В XVIII–XIX веках основной причиной смертности военнопленных была плохая санитарно-эпидемиологическая обстановка в местах размещения пленных. Эпидемии брюшного тифа и чумы, как результат плохого питания и антисанитарных условий, уносили жизни тысяч пленных.

Но точных данных о причинах смертности в этот период нет. Первые статистические данные по этому вопросу относятся ко времени Гражданской войны в Соединенных Штатах Америки между Севером и Югом[131].