Точки возрастных несовпадений типа арметовских лишний раз показывают нам, что период исследований Урала старыми методами пора закончить. Сейчас ясно, что надо бурить глубокие скважины и изучить тот подземный Урал, который еще не затронут исследователями. И кто знает, какие подземные сокровища он нам откроет.

До сих пор с мучительной болью переживаю случившееся. Как мог получить двойку?

Сначала все шло так, как это всегда бывает. Я подошел к столу, подал зачетку. Профессор сравнил меня с курносым существом, изображенным на фотографии, как-то неопределенно хмыкнул и, пробормотав: «До чего изменился детина», — показал рукой на груду экзаменационных билетов.

По-моему, нет человека, у которого не дрогнуло бы сердце, когда рука тянется к экзаменационному билету. Кажется, все выучил, все знаешь, а все-таки гложет мысль: «Что-то недоучил и сейчас будешь за это наказан». Но я-то чего боялся? Знал не только то, что требовалось по программе. У меня в портфеле находилась тетрадь, а в ней были записаны такие факты, такие мысли…

И вот билет у меня. Деревянным голосом прочел его содержание: «Причины эволюции» и в скобках — законы вымирания и законы эволюции организмов на примере прошлых геологических эпох.

Законы. В билете было дважды сказано — законы. О них мне и надо было говорить.

Я должен был перечислить общеизвестные истины. Начать надо было с Дарвина. Подвергнуть критике гипотезы давно вымерших катастрофистов и ламаркистов… Привести примеры перерождения амфибий в гадов, гадов в птиц, из гадов же вывести всех млекопитающих и человека. Рассказать, что неприспособленные организмы вымирали… Привести примеры из коллекции музея. Получить пятерку и пойти вечером с ребятами в широкоэкранный.

Ну зачем я стал говорить о роли радиоактивного облучения в жизни, эволюции, смерти организмов? Зачем затеял этот спор с профессором (нашел место — где!), когда он мягко намекнул мне, что ведь это непроверенная гипотеза. Мне нужно было понять это «наводящее» замечание и перестроить ответ.

А я вместо этого начал доказывать, что могли существовать условия, когда на Землю попадала увеличенная доза смертоносного стронция-90, цезия-137, углерода-14… Под влиянием этого облучения одни — неприспособленные — организмы гибнут, а другие — немногие — выживают и быстро эволюционируют.

Профессор больше не прерывал меня. Посмотрев на меня каким-то непонятным взглядом, он отвернулся к открытому окну и со скучающим видом постукивал карандашиком по столу, как это делают все в мире, — сначала острым, потом тупым концом.

Понятно, это только подлило масла в огонь. «Ну, погоди, — думал я, — ты все-таки будешь меня слушать». Я со страхом бросил на стол свой главный козырь — кость плезиозавра.

Тут профессор, действительно, оживился. Неодобрительно заметив: «Так, батенька, с реликвиями прошлого обращаться нельзя», — он схватил кость и долго вертел ее в руках, всматриваясь в каждый выступ. Я обратил внимание на то, какими нежными стали вдруг его сухие и сильные пальцы, как чутко они скользили по сглаженной поверхности кости.

— Значит, вы считаете, что это животное, э-э…

— Плезиозавр, — вставил я.

Он хмыкнул.

— …Что этот плезиозавр умер от ядерной радиации?

— Конечно.

— А с чего так резко возросло радиоактивное излучение?

Вот здесь-то я и пустился в дебри противоречивых гипотез. Но профессор перебил меня.

— Это все потом. Вы вот мне скажите, есть ли в этих костях стронций-90?

— Не знаю. Но должен быть. Можно проверить.

— Нет уж, батенька. Проверять не будем. И так все ясно. — И тут я с ужасом увидел, что он протягивает мне зачетку, не поставив оценки.

— Фантаст номер два, — ворчал он, выписывая в ведомости жирную двойку. — А фантазия без твердых знаний, батенька…

Но я не стал слушать и вышел из аудитории.

И вот сейчас снова и снова переживая случившееся, хочу рассказать, почему так вел себя на экзамене. Хочу, чтобы все знали трагедию далекого прошлого, которую случайно узнал.

Но начну по порядку.

Все началось в те дни, когда мы переехали в новую квартиру.

Однажды я полез на крышу ставить антенну радиоприемника. Прыгая из глухого окна, наступил на старый ящик. Одна доска сломалась и, поднимая тучи пыли, я свалился на пол.

Лежа на полу, сквозь щель в ящике заметил в нем старые газеты и книги — очень много старых книг. Рыться в чужих вещах, конечно, не полагается, но сдержать любопытство было трудно. Отодрав сломавшуюся доску, стал разбирать книжный хлам: потрепанные и неразрезанные книги, газеты двух-трехлетней давности, научные журналы. И вдруг — тетрадь в клеенчатом переплете, на которой крупными неровными буквами было выведено:

Страницы тетради были исписаны неровным, неразборчивым почерком. Вероятно, тетрадь представляла незначительную часть дневника, который вел в течение многих лет какой-то охотник. Ни имени, ни фамилии указано не было.

Разбирая с трудом каракули неведомого хозяина тетради, наткнулся на описание странного события. Привожу это описание, ничего в нем не меняя.

Да, то, что видел и пережил хозяин тетради, можно назвать как угодно: бред, сновидение, мираж… Но он пишет, что не спал. Да и слишком реальной была вся картина. Известно, что многие миллионы лет назад на месте Тургайской низменности, действительно, расстилалось море, что в нем жили чудовища, удивительно похожие на то, которое описано в тетради. Но можно ли в наши дни увидеть картины невероятно далекого прошлого?

До сих пор подобные чудеса встречались только в научно-фантастических повестях и романах. А сейчас, прочитав в случайно найденной тетради описание необычного явления, я почувствовал, что это не просто мираж, это странная фантастическая тайна природы, разгадку которой непременно нужно найти.