— А Эддис? Сделает ли Эддис вам одолжение? — Нахусерех по-акульи осклабился, напоминая царице о стоящей перед ней армией.

— Смотрите и увидите, Нахусерех, — ответила Аттолия.

Мидянин повернулся к полю боя, где аттолийцы расходились в разные стороны, медленно открывая линию фронта.

Нахусерех выругался.

— Что они делают? — крикнул он.

Он поднял руку, чтобы подозвать курьера, но Аттолия опередила его.

— Мои генералы отводят свои силы и перегруппировываются, чтобы позволить эддисийцам беспрепятственно атаковать вас. При необходимости они могут окружить то, что останется от ваших сил и предотвратить их отступление.

Нахусерех еще несколько секунд наблюдал движение войска. Лошадь под ним напряглась, всадник туго натянул поводья, но прежде, чем лошадь с всадником пошевелились, Аттолия подняла руку и ленивым движением пальца указала туда, где на склоне хребта над ними лежал на животе Телеус. Арбалет в его руке был заряжен и направлен в сторону посла.

— Это предательство, — сказал мидянин.

— Всего лишь дипломатия, — поправила Аттолия, в то время как остальные гвардейцы поднимались из высокой травы за спиной своего капитана.

Аттолийская армия на равнине завершила свой маневр, и царица объяснила послу, что разгрома можно избежать при своевременном отступлении. Эддис и Аттолия позволят мидийским солдатам отойти к Рее, сесть на свои корабли и покинуть аттолийские воды целыми и невредимыми. У них не было причин воевать с Мидией.

Нахусерех, столкнувшись с силой, которую он не мог сломить, хмуро уступил.

— Скорее всего, Эддис понадобятся некоторые гарантии к сегодняшним договорам. Чем вы сможете обеспечить себе ее доверие?

Аттолия молча посмотрела на него, ее лицо ничего не выражало.

Нахусерех вспомнил сообщение, посланное ею с военным министром Эддиса, и побледнел от гнева.

— Вы собираетесь сделать этого мальчишку царем? — сказал он. — Когда вы могли бы взять меня?

Аттолия позволила себе мимолетную улыбку.

— Щедрая компенсация за потерю руки, — голос мидянин напоминал рычание.

— Зато я сохраню свою власть, — тонко заметила Аттолия.

— О да, с одной рукой он будет отличным царем для вас, — выплюнул Нахусерех. Неожиданно ему вспомнился их утренний разговор. — Или я оскорбил вашего любовника? — спросил он.

— Не любовника, — поправила Аттолия. — Выбранного мной царя, Нахусерех.

Глава 19

Когда мидийская армия перестроилась для отступления, а аттолийцы и эддисийцы объединили свои силы, Аттолия отослала посла обратно в Эфрату под стражей. Он уже справился со своими чувствами и поцеловал царице руку на прощание.

— Вы умны, — снизошел он, — и смогли сделать из меня дурака. Как печально, что мне придется расстаться с вами сейчас, когда я только начинаю вас узнавать. Вы поднимаетесь в моих глазах с каждой минутой.

— У меня будет время подняться еще выше, — сказала Аттолия. — Вы не уедете, пока ваш Император не пришлет выкуп, чтобы пополнить мою казну.

— Вы преступаете границу дозволенного, — предупредил Нахусерех.

— Вы себя недооцениваете. Ваш Император очень заинтересован в вашем благополучном возвращении домой.

— Вы не осознаете своей слабости, если считаете, что более крупные государства защитят вас. Мы посмотрим, как долго вы сможете править в своем тихом уголке, Ваше Величество. Вы очень скоро обнаружите пределы своих возможностей.

— Неужели? Думаю, вы все еще не знаете меня, Нахусерех. Но сейчас я нахожу наш спор бесполезным и утомительным.

Аттолия рассталась с послом и поехала вниз к берегу реки, где ее ожидала лодка, готовая переправить на другой берег Сеперхи. Отсутствие моста было еще одной причиной, или, возможно, следствием незначительности Эфраты. Лодка перенесла Аттолию через бурные воды к ожидавшим на другой стороне ее офицерам, министрам и царице Эддиса.

Пристань заменял небольшой причал, высоко поднятый над водой. Царицу перенесли на берег из качающейся лодки со всеми возможными церемониями. Два ярких пятна расцвели на ее щеках, когда она расправила складки платья и только потом подняла глаза на царицу Эддиса. Эддис вежливо ждала. Она была одета в штаны и короткие сапожки, а также тунику военного образца, но с золотой вышивкой. Корону она не надела. Царица была слишком низенькой и коренастой, чтобы назвать ее миниатюрной. Аттолия вспомнила, что ее отец тоже был широкоплечим и невысоким. Эддис хранила серьезное выражение лица, но глаза ее сузились при виде замешательства Аттолии.

Аттолия ответила ей надменным взглядом.

— Мы пришли к согласию, Ваше Величество? — спросила она.

— И это прекрасно, — серьезно ответила Эддис.

Она не столько укрепилась в своем мнении, сколько пыталась разрушить его. Ей казалось, что она неплохо знала царицу Аттолии, и пыталась понять, что же Евгенидис нашел в ней. Конечно, она была красива, но при дворе Эддиса было достаточно красивых женщин, и Гена, казалось, никогда не трогала их красота.

Аттолия посмотрела на военного министра Эддиса.

— Как ваша голова? — вежливо спросила она.

— Седеет, — загадочно ответил он.

— От волнения? Вы не одобряете наших экспромтов?

— Я восхищен ими, Ваше Величество. — министр склонил голову.

Аттолия ответила легким поклоном. Эддис с любопытством посмотрела на министра.

— Ваша голова? — спросила она.

Аттолия решила объяснить.

— Пришлось силой убедить его не душить собственного сына.

— Всем нам хочется это сделать время от времени, — серьезно сказала Эддис.

Одна из бровей Аттолии приподнялась, выказывая вежливое удивление. Эддис заметила это выражение и позабавилась про себя, уверенная что наконец-то нашла оригинал, копируемый Евгенидисом. Она улыбнулась.

Аттолия поколебалась, а потом тоже улыбнулась, очень коротко. В ее лице Эддис прочитала некоторую надежду для своего Вора, и у нее на сердце стало немного легче.

— Вам повезло с вашими подданными, — сказала Аттолия.

— Маневр вашей армии был выполнен безукоризненно, — возразила Эддис. — Вам повезло с вашими офицерами.

— О, они работают по контракту, — отмахнулась Аттолия.

— Это очень удобно, ведь вы освобождаете себя от обязательств перед ними, когда они увольняются, чтобы предложить свои услуги в другом месте. Если мои бароны разбегутся, они по-прежнему останутся моими баронами, — сказала Эддис.

Аттолия помолчала, размышляя над ее словами.

— Благодарю вас. Я никогда не рассматривала этот вопрос с подобной точки зрения, — ответила она.

— Ваше Величество, Ваши Величества, — повторил военный министр, поправляя себя. — Мы должны проконтролировать отступление мидян. Мы предполагаем, что Вашим Величествам лучше ехать вместе, так как может возникнуть ситуации, требующая вашего совместного решения.

После того, как армии тронулись в путь, царица Эддиса обратилась к царице Аттолии.

— Вы простите меня, если я буду говорить откровенно?

— Конечно.

— Что за договоры вы заключили с мидянами?

— Ни одного.

— Ни одного? Но я слышала об одном.

— Что император финансировал мою войну? Он делал это в одностороннем порядке.

— А ваш посол?

Аттолия неожиданно брякнула первое, что пришло ей на ум:

— А посол расчесывает бороду на прямой пробор и пользуется дрянным маслом для волос.

— Что, безусловно, является большим откровением с вашей стороны, — сказала Эддис. — Я думала, что вы его любите.

— Он тоже так думал, — сухо сказала Аттолия.

К вечеру мидийская армия дошла до Реи. Рея была крупным портом в окружении обширных пахотных земель, поддерживающих процветание города. Как и Эфрата, она была зажата отрогами прибрежных гор, но имела широкий проход вглубь страны, что обосновало строительство моста через Сеперхи. Аттолия и Эддис сидели бок о бок на холме с видом на город и наблюдали, как мидяне поднимаются на корабли.