Так вот, животными и человеком в итоге двигают две главные силы «Мотивация От и Мотивация К», одна из которых помогает овладевать всем, что ассоциируется с пользой, а другая – избегать и тревожиться при тех факторах, которые чреваты вредом\болью\угрозой и так далее.

Пара слов о третьем контуре – что он такое же продолжение второго контура, как второй – продолжение первого, то есть все наши чаяния, все наши мысли и мотивации растут из этой великой триады – жрать, рожать и выживать.

И, независимо от происходящего прямо сейчас, остальной опыт человека может либо давать ему ощущение «всё уже хорошо, жизнь – отличная штука, будущее в порядке, мир в порядке».

Либо что всё хорошо, но что-то слегка не в порядке.

И тогда человек, как герой Маяковского «Послушайте», ходит «тревожный внутри, но спокойный наружно», когда ему кажется, что вот-вот счастье накроет с головой, оно за поворотом, буквально месяц – вот та должность, отношения с тем человеком, повышение зарплаты, конец универа, секс с той красоткой – и тогда, наконец, они будут счастливы, но сейчас что-то всё ещё не в порядке.

Удивительно, что часто люди несут это состояние еще из тех времен, когда даже не говорили словами, а потому даже не помнят другого опыта – и им кажется, что «жизнь – борьба», тревожная и беспокойная, и лишь в редчайшие моменты – после оргазма, под наркотиками либо иной интоксикацией – они наконец чувствуют себя хорошо.

Есть же другое состояние, когда ты изнутри спокоен и рад, что живёшь, когда ты можешь просто остановиться и почувствовать момент, услышать, увидеть мир вокруг, насладиться; когда тебе хорошо жить без всяких условий. И я говорю про ощущения, не про логику.

Первое же состояние, эта маленькая тревожность, с которой многие (и я раньше) жили всю жизнь, но привыкли её не замечать, оно как камешек в ботинке, тревожит нас на протяжении всей жизни, и мы, идя по миру, не можем наслаждаться им, потому что у нас болит.

Потому что на словах всё нормально, по факту всё хорошо, но на уровне ощущений «что-то не в порядке и надо что-то сделать, чтобы было хорошо».

Я хочу сказать лишь то, что человек может жить в соответствии со своими чувствами и ему не нужно принуждать себя – если же он вместе с тем разберется со своими негативными ассоциациями, то тогда, наконец, он поймёт все древние писания и сможет писать свои, но главное – будет наслаждаться жизнью и тому же научит своих детей. Как в старой поговорке – не воспитывай детей, они будут похожи на тебя. Воспитывай себя.

Сравнительно недавно, примерно 2,6 млн лет назад гоминиды (семейство, к которому относится человек разумный) начали думать, вследствие чего мозг увеличился в 3 раза.

Наши герои научились отрываться от происходящего в реальности (полностью или частично) и попадать в воображаемый мир, где могли и планировать, и вспоминать, и мечтать, и думать.

Есть много вещей, о которых можно подумать. Например, скажи – что произойдёт, если в унитаз поезда на полном ходу бросить лом? Мы с тобой понимаем, что может случиться всякое: лом может согнуться или выскочить назад, а может прокопать землю вместе со шпалами.

Однако, несмотря на вселенскую значимость этого вопроса, отвлекись и обрати внимание, что прямо сейчас ты запросто взял и представил ситуацию, которая, скорее всего, никогда не произойдёт. Рядом с тобой, скорее всего, нет ни лома, ни железной дороги, ни поездного туалета – однако ты легко представил себе возможные варианты.

То есть ты запросто взял и совершил такое масштабное планирование.

Если бы история с кошками и пещерой, которую я описал ранее, произошла бы с людьми – то они бы не стали нейтрально относиться к улице – они бы выделили такое понятие, как лето и зима, после чего получили бы себе 2 записи:

«Зимой выход из пещеры – это плохо» и «Летом выход из пещеры – это хорошо»

И кончилось это тем, что в наше время выход из пещеры зимой перестал быть чем-то плохим.

Параллельно появились символы и речь. Академик Павлов и вовсе назвал работу этого контура второй сигнальной системой – сигналами сигналов. Что он имел в виду?

Всё просто – представь себе всеми любимый жёлтый лимон.

Представь, как ты берёшь нож и его режешь – как из лимона бодро и уверенно в разные стороны разлетается кислый сок, как он начинает пахнуть. Представь, что ты поднимаешь лимон над собой и выжимаешь из него сок себе на язык. Какой он на вкус? А как он пахнет?

Если раньше мы звонили в звонок, чтобы у пса появился желудочный сок, то теперь человеку достаточно просто прочитать о лимоне – ведь у тебя выделилась слюна, не так ли? А ведь по большому счёту ты сейчас просто смотришь в испещрённую черными крючками бумагу.

Вот это и есть сигналы о сигналах – нигде рядом не было лимона, никто даже не звонил ни в какой звонок, связанный у тебя с лимоном, – ты просто увидел какие-то символы. И черные закорючки на бумаге в виде слов «стул» и «стол» заставляют тебя представлять разные объекты, хотя для кошки это в обоих случаях будет просто запачканная бумага.

Кошку можно будет научить разным реакциям на разной степени пачканную бумагу, но символами она не овладеет. Впрочем, я не хочу подробно останавливаться на третьем контуре в его общем виде – ты не хуже меня представляешь, что он позволяет и на что способен.

Я же предположу, как мы получаем пометки в символьной системе.

Предположим, отец решил объяснить ребёнку, что такое стул. Он указал рукой на стул и сказал: стул. Но ребёнок не понимает, что отец назвал стулом – может быть, он назвал «стулом»: свою вытянутую руку, поведение сына, самого сына, этот день недели, своё настроение, комнату или температуру.

Однако когда ребёнок много раз услышит слово «стул» и в большинстве этих обстоятельств он будет видеть один и тот же объект, то в его голове создастся что-то вроде связи. На самом деле я предполагаю, что у него в голове не будет никакого словаря со списком «стул=(картинка стула)».

А просто у него в памяти будут лежать «слепки» от органов чувств за всю его жизнь и в тот момент, когда он будет видеть стул – в его голове через весь его опыт пройдёт сигнал, связанный со стулом – а в результате устройства нашей памяти сигнал пройдёт через все те слепки, в которых он тоже видел стул.

А заодно он получит среднее арифметическое своей реакции во всех этих ситуациях. И если во всех этих ситуациях он слышал слово «стул», то в его голове тотчас возникнет это слово. А если его этим самым стулом каждый раз били, например, то… ну ты и сам догадался.

Верно также и обратное – если он услышит слово «стул» или прочитает его, то произойдёт то же самое и окажется, что во всех ситуациях, когда звучало слово «стул», он либо видел этот предмет, либо представлял его себе в голове.

Опять-таки, если его этим стулом каждый раз били, то даже звучание самого этого слова будет для него несколько болезненным – хотя куда менее болезненным, чем вид этого стула вживую.