Каннито ожидал в комнатке, отведенной для встреч адвокатов с заключенными. Директор тюрьмы встречал его лично, чтобы выразить свое почтение к могущественному шефу важного отдела секретных служб. И сам проводил его сюда.

Когда охранник открыл дверь и впустил в комнату Каттани, Каннито сделал несколько шагов навстречу и заключил его в объятия.

— Мой мальчик, — проговорил он, — и как тебя только угораздило опять попасть в такую переделку?!

— Вы прекрасно знаете, что я не убивал Раванузу, — ответил Каттани.

— Да-да, конечно, — согласился Каннито. — Это был не ты. Но тем не менее ты влип в хорошенькую историю.

Каттани отвел взгляд.

— Это была ловушка, — проговорил он. — Меня заманили в западню.

— Да, да, — сказал Каннито. — И ошибка будет исправлена. Ты должен верить в правосудие.

Каттани вскочил на ноги.

— Как Альтеро? Как Бордонаро? — вскричал он. — Вот они верили в правосудие! Да если я здесь останусь, меня прикончат, прирежут — и все. Одним трупом больше, одним меньше, для них не имеет никакого значения. Они все равно спят спокойно. Даже больше того: с каждым новым убийством становится спокойнее. Одним языком меньше.

— Ну перестань, — невозмутимо произнес Каннито, — не сгущай краски. Никто тебя не собирается убивать.

Каттани холодно взглянул на него.

— А я думаю, что собирается. — И добавил: — Возможно, меня считают обременительным свидетелем. Последним, кто остался. Быть может, им известно, что Бордонаро говорил со мной по телефону перед тем, как его убили.

Тень озабоченности мелькнула в глазах Каннито.

— Бордонаро тебе звонил? И что же сказал?

— Что Равануза достаточно много ему выболтал, — решительно ответил Каттани. Лицо его стало жестким. Он облизал сухие губы и добавил: — И назвал также ваше имя.

Лицо у Каннито передернулось.

— Мое имя?

— Ага, — пробормотал Каттани. Затем, будто не верит разоблачениям Раванузы, прокомментировал: — Нес черт знает что, наверно, что-то перепутал.

— Да, совершенно очевидно, — согласился Каннито, бросив на Каттани изучающий взгляд, он пытался понять, не скрывает ли тот что-нибудь от него. — Но скажи мне: что я могу для тебя сделать?

Каттани тяжело оперся локтями о стол, поглядел на солнечный луч, проникающий в комнату из маленького окна под потолком, потом перевел взгляд на Каннито.

— Мне хотелось бы лишь одно: жить спокойно. Вырваться на свободу и забиться в уголок. Я хочу все позабыть. Я все вычеркну из своей памяти, клянусь вам. Но прошу вас, если вы еще сохранили ко мне хоть немножко дружеских чувств, вытащите меня отсюда. Дочь моя умерла. Я ни с кем не собираюсь сводить счеты. Исчезну и никому больше не буду мешать.

Его слова растрогали Каннито. Всесильный глава отдела «Зет» вздохнул:

— Дружище, я посмотрю, что можно сделать. Как ты мог убедиться, я примчался по первому же твоему зову. Кстати, должен, однако, тебе сказать, что с твоей стороны было несколько неосмотрительно давать мой личный номер.

— Я был в отчаянии. Оставался единственный способ вас немедленно разыскать.

— Ну, ладно. Можешь не беспокоиться, этого номера уже не существует, я велел сразу же его заменить. Ах да, а кто эта женщина, что звонила?

— Вы мне не поверите, — ответил Каттани, — но я даже не знаю ее имени. Это жена одного заключенного, с которым я подружился.

— Хорошо, хорошо. Так знай, мой мальчик, я к тебе искренне привязан. — Каннито сжал своими крючковатыми пальцами плечо Каттани и произнес слова, которые следовало понимать шире, чем просто добрый совет: — Ты должен мне довериться. Полностью мне одному. Понял?

— Да, ваше превосходительство. Я полагаюсь на вас. Вверяю свою судьбу в ваши руки.

Терразини обычно приглашал важных гостей в роскошный, закрытый для случайных посетителей ресторан, где в официантки брали потрясающих красоток. Он повел туда и Каннито и вновь увидел блондинку, которая сразу же начала с ним кокетничать.

Выждав немного, Каннито попробовал позондировать почву.

— Вы знаете, — сказал он, — когда я вспоминаю об этом Каттани, который сидит за решеткой, мне делается его немного жаль.

— Да, — отозвался Терразини, — я знаю, что вы ходили навестить его в тюрьме. Да не думайте вы о нем! Предоставьте его своей судьбе.

— Но он этого не заслужил, .— сказал шеф отдела «Зет». — Этого парня я знаю двадцать лет. Неужели для него нельзя было бы что-нибудь сделать?

— А надо ли? — с раздражением отозвался Терразини. — Он горячая голова. Тюрьма его немножко остудит.

Каннито продолжал гнуть свое:

— Я никогда не совал нос в ваши местные, сицилийские дела. И если я сейчас позволяю себе вмешиваться, то только потому, что здесь, как вы не можете не согласиться, вы натворили немало грубых ошибок.

Ужин был окончен. Вернулась пышногрудая блондинка с кофе. Личико у нее сияло.

— Ты просто ангел, — прошептал Терразини. И, сунув ей в руку свою визитную карточку, добавил: — Там мы сможем видеться и наедине.

У девушки заблестели глаза.

— Ну, конечно, — еле слышно выдохнула она, опуская карточку в кармашек.

Тогда Терразини, возвращаясь к последним словам Каннито, закончил:

— Вы говорите — ошибки. Если и были допущены какие-то ошибки, то не лучше ли уничтожить все следы?

В тот вечер Каннито отправился ночевать в гостиницу в Палермо. Но сон его был краток и беспокоен. Он проснулся среди ночи, и ему никак не удавалось вновь заснуть. Перед глазами у него, словно жуткий кошмар, вставало лицо Каттани — изможденное, со страшными ссадинами и синяками. Нет, он не может бросить этого человека на произвол судьбы, как того хочет Терразини.

Он слез с постели. Выглянул в окно, и глазам его открылся безлюдный город, вымерший, как в научно-фантастическом фильме после высадки марсиан.

Открыл «дипломат», достал тюбик со снотворным. Проглотил таблетку и вновь нырнул под одеяло. Но, сколько ни вертелся с боку на бок, веки не тяжелели, сон не приходил. Он решил окончательно подняться.

В окно он увидел за высокой башней кампаниллы первые проблески солнца. Поглядел на часы. Наверно, адвокат Терразини уже проснулся.

Он схватил телефон и набрал его номер.

— Простите за столь ранний звонок, — сказал он. — Мне кажется, что в отношении дела Каттани я нашел выход. Это будет решение, которое устроило бы нас всех.

Терразини слушал его со все возрастающим интересом. И когда Каннито закончил изложение своего плана, отозвался:

— Блестяще! Я считаю это превосходным решением. Нужно только узнать, что думает об этом он сам.

Каннито испытывал некоторую гордость. Чем больше он размышлял, тем больше придуманный стратегический план казался ему поистине маленьким шедевром. Он оделся и возвратился в Трапани, чтобы сразу же сообщить его комиссару Каттани.

— Послушай, что мне удалось для тебя сделать, — возбужденно начал Каннито. — Я сумел уговорить адвоката Терразини взять на себя защиту в твоем деле.

Каттани остолбенел от изумления. Как? Он должен отдать себя в руки того, кого считает виновником похищения своей дочери?

— Но ведь это чудовищно, — запротестовал он.

— Успокойся, успокойся, мой мальчик, — стал уговаривать его Каннито. — Как только могла тебе прийти в голову подобная невероятная мысль? Виновник похищения... Перестань, пожалуйста. Я понимаю твое горе, но постарайся рассуждать спокойно. Терразини — одаренный адвокат, знает, с какого конца взяться за дело, й вытащит тебя в считанные дни.

Каттани принялся расхаживать взад-вперед, засунув руки в карманы. Вид у него был растерянный.

Тогда Каннито подошел к нему и преподал небольшой урок житейской мудрости.

— Надо быть реалистом. Не всегда удается повернуть дело в ту сторону, в какую хочется. Иногда обстоятельства складываются так, что человек вынужден пойти на компромисс.