– Храни тебя Господь, братец, – прошептал Патрик.

– Милорд, – окликнул его Энгус. – Повар скоро приготовит ужин. Я с ним говорил. Впредь еда будет подаваться в одно и то же время. Никто не знал, когда вы вернетесь, отсюда и задержка. – Он низко поклонился Патрику и добавил: – Вы сами скажете ее светлости или меня пошлете?

Патрик поставил кота на пол и встал.

– Я сам скажу. Рад, что мой дом отныне в надежных руках. Спасибо.

Он пошел к выходу, а Энгус воспользовался моментом, чтобы передохнуть. Фланна сделала хорошую партию, несмотря на все усилия избежать обязанностей, налагаемых ее полом. Такая же неукротимая, как мать, хотя теперь только он помнит упрямую натуру Мегги Гордон. Лохленн Броуди был очарован ею с первого взгляда и находил ее своеволие забавным. Но старик сдержал обещание, данное умирающей жене, хотя трудно сказать, что было бы, не свались с неба герцог Гленкирк. Все же дело сделано. Теперь Фланна одновременно герцогиня и графиня!

Энгус знал о герцоге и его семье куда больше, чем предполагал Патрик Лесли. У них был общий дед, тоже Патрик. И как его тезка, наплодил бастардов по всей округе. Как-то ему приглянулась Брайд Форбс, бабка Энгуса по матери. В марте 1578 года девушка родила дочь Джесси, которая, в свою очередь, понравилась Эндрю Гордону, графу Брей. Она умерла два дня спустя после рождения сына, названного Энгусом в честь дальнего предка. Отец признал мальчика и воспитывал в замке Брей. Молодая графиня Брей, Анна Кит, появилась в замке, когда Энгусу было всего три года, а еще через четыре года родила единственного ребенка, дочь Маргарет. Она обращалась с бастардом мужа как с собственным сыном. К сожалению, он не смог унаследовать ни денег, ни титула. Все перешло к Маргарет.

Граф умер вскоре после того, как дочери исполнилось двенадцать, и Энгус взял на себя управление домом, защищая вдовствующую графиню и ее дитя от всех, кто пытался захватить Брей. Именно он первым заметил интерес Лохленна Броуди к Маргарет на летних играх в Инвернессе. Но Мегги отказывалась покинуть постоянно хворавшую мать. Только через два года, после смерти Анны, Мегги, по настоянию брата, приняла предложение Броуди из Килликерна.

– Наша кровь благороднее, – честно сказал Энгус сестре, – но твоя молодость проходит. Ему все равно, будут ли у тебя дети, ибо у него уже есть с полдюжины своих, от первой жены, Господь упокой ее душу. Он достаточно стар, чтобы быть твоим отцом, но влюблен в тебя. Любому дураку это ясно. Лучшего мужа тебе не найти, ибо хотя у нас есть Брей и земли, но нет ни денег, ни скота. Это хорошая партия, и он будет добр к тебе.

– А ты, Энгус? Я тебя не покину, – сказала Мегги старшему брату.

– Не многие за пределами Брея знают, что я бастард твоего отца. Мы можем сказать, что я твой личный слуга. Броуди позволит тебе взять меня, а всякий сразу поймет, что от меня немало пользы.

Вот так Мегги Гордон стала женой Лохленна Броуди, человека на тридцать пять лет себя старше, и, к ее удивлению, муж, несмотря на немалые годы, оказался неутомимым любовником. Кроме того, он обожал жену и делал все для ее счастья. Энгус Гордон тоже прижился в Килликерне, незаметно, но зорко приглядывая – сначала за сестрой, а потом и за ее ребенком. Никто не мог обвинить его в дармоедстве, ибо он сделался незаменимым в доме. На смертном одре мать призналась Фланне, что Энгус – ее единокровный брат и приходится девочке дядей. Фланна никому не выдала тайны.

Энгус Гордон осмотрел зал и обратил внимание на портреты над очагами, дорогую мебель и шпалеры, прекрасные шелковые знамена, свисавшие с потолочных балок, серебро и фарфоровые тарелки в буфете, свечи пчелиного воска в подсвечниках. В лампы было залито чистое душистое масло, а на столе стояли и вино и виски. Замок нуждался в тщательной уборке, но казался не слишком запущенным. Очевидно, здесь жили богатые люди, и его племянница действительно удачно вышла замуж.

Но теперь ей многому придется учиться. Мегги любила свое единственное дитя, но так и не успела научить ее управлять таким большим домом. Да и вряд ли думала, что Фланна поднимется так высоко. После кончины Мегги Уна честно старалась воспитывать девочку по своему разумению, но Фланна никогда не интересовалась домашними делами, и, кроме того, Килликерн не был так обширен, как Гленкирк. Племянница предпочитала ездить верхом и охотиться с рассвета до заката. Мегги научила дочь подписывать свое имя, но и только. Фланна не умела ни читать, ни писать. Да и кроме своего родного языка, не знала другого.

Энгус устало покачал головой. Племянница плохо подготовлена к своему новому положению. Что скажет герцог, когда об этом узнает? Предстоит столько дел! Конечно, с хозяйством он управится, но Фланне нужно получить образование, чтобы не опозорить мужа. Разве Энгус не слышал собственными ушами, что мать герцога была принцессой? Она наверняка умеет не только читать и писать, но и беседовать на многих языках. Фланна же говорила на смеси шотландского диалекта и плохого английского, понятного исключительно горцам.

В зал вошли слуги, чтобы установить высокий стол и принести еду. Энгус немедленно принялся отдавать распоряжения. Затем появились герцог и Фланна, и он проводил их к высокому столу, усадив племянницу по правую руку от мужа. Потом одним движением брови он велел слугам нести еду.

– Сегодня ужин у нас совсем простой, милорд, поскольку повар не был предупрежден. Завтра все будет по-другому.

– Я не привык к роскоши, – ответил Патрик, удивленно подняв брови при виде вареной форели, ростбифа, пирога с дичью, артишоков, хлеба, сыра и масла. – Поразительно обильный ужин, особенно если учесть, что повар не был предупрежден.

– Если вы довольны, милорд, я так и передам повару, – кивнул Энгус, ловко наливая вино и отступая. – К сожалению, на сладкое сегодня только грушевый пирог. Вина или эля, миледи?

– О, вина, конечно! – воскликнула Фланна. – В Килликерне нам подавали вино только в особых случаях. Теперь мы будем пить его каждый день, милорд?

Она жадно припала к чаше.

– Если вам угодно, мадам.

Фланна энергично закивала.

– Никогда не пробовала такого прекрасного вина! – воскликнула она. – Откуда оно?

– Из Франции, – пояснил он, забавляясь ее детской радостью. – У моей матери там родные.

– Значит, она француженка?

– Нет. Моя бабка, графиня Броккерн, с которой ты еще встретишься, была англичанкой. Дед – повелителем огромной восточной империи. Англичане называют ее Индией.

Фланна снова кивнула и, к облегчению Энгуса, не стала расспрашивать дальше. И слава Богу! Это только еще раз показало бы ее возмутительное невежество. Фланна знала только, что Англия находится к югу, а Ирландия – за морем, как раз напротив западного побережья Шотландии. Знала еще, что за проливом лежит Франция, но о существовании других стран не имела ни малейшего представления. Покойный граф Брей дал сыну образование, и Энгус два года провел в университете Эбердина. Он никогда не думал, что полученные знания ему пригодятся, но теперь придется припомнить все, чему его учили, чтобы спасти племянницу от неминуемой беды. Как только герцог Гленкирк получит наследника и пресытится прелестями жены, наверняка станет искать развлечений на стороне. И тогда Фланне понадобится немало хитрости и сообразительности, чтобы выжить. Роскошное тело – это далеко не все, что требуется для крепкого брака.

Фланна оглядела спальню, отныне принадлежащую ей. Какая красота! Какая роскошь! Только будет ли ей тут удобно? Она, не привыкшая к подобной обстановке, чувствует себя здесь чужой. Зато все так элегантно, так богато. На стенах чередуются панели с цветочным узором и виньетками из дерева теплого, золотистого оттенка. Потолок тоже расписной. Такого чуда Фланна до сегодняшнего дня не видела. Похоже на небо в один из прекрасных сентябрьских деньков, когда по голубому простору плывут белоснежные облака, окаймленные оранжево-золотистыми отсветами. Крылатые пухленькие детишки, пышные женщины и красавцы мужчины, чья нагота задрапирована прозрачной тканью. К величайшему смущению Фланны, оказалось, что кое-кто был и совсем голым. Залившись румянцем, она конфузливо отвела глаза. Когда Мэри привела ее сюда перед ужином, она не успела как следует все рассмотреть – слишком была занята, таращась на столь же великолепную дневную комнату, расположенную между покоями ее и мужа. Кроме того, из одной спальни в другую можно было проникнуть через маленькую смежную дверь.