Существует предположение, что имя Моше выкроено из египетского корня ms (мальчик) или от глагола msy (рождаться).

Теофорное имя в соединении с префиксом обозначает имя бога Ah Mose (луна родилась) или Ra Mose (бог Ра родился).

Нередко детям давали имена в честь родившегося в этот день бога. Если дважды укоротить полное имя Ra Mose, затушевывая префикс, тогда останется только Mose как личное имя. Дочь фараона дважды упоминает слово ha-eled, означающее на иврите "мальчик". Может быть это не случайно, так как на египетском Mose также означает "мальчик".

"И сказала сестра его дочери фараоновой: не сходить ли мне и не позвать ли к тебе кормилицу из Евреянок, чтоб она вскормила тебе младенца (ha-eled)? Дочь фараонова сказала ей: сходи. Девица пошла и призвала мать младенца (ha-eled). Дочь фараонова сказала ей: возьми младенца (ha-eled) сего и вскорми его мне; я дам тебе плату" (Исх. 2:7–9).

Возможно, чтобы избежать нежелательной ассоциации имени Моше с именем египетского божества, автор книги Исход иначе объясняет значение этого имени, даёт ему ивритское происхождение, используя совпадение двух согласных букв – "мем" и "шин".

Иосиф Флавий считает, что имя Моисей несёт египетские корни. В Иудейских древностях он сообщает: "От того, что он был брошен в реку и вытащен из нее, ребенок получил и свое имя, так как египтяне называют воду мо, а спасенных – исей.

Сложив эти два слова, они дали их ему в виде имени" (Иуд. др. книга 2 гл. 9:6).

Может быть, не случайно, что во всём Писании ни разу не встречается имя Моше, которое носил бы другой человек, так как в глубокой древности знали настоящее значение этого имени. И лишь впоследствии, когда никто уже не помнил о египетских корнях этого имени, оно стало одним из самых популярных в среде еврейского народа.

"Спустя много времени, когда Моисей вырос, случилось, что он вышел к братьям своим [сынам Израилевым] и увидел тяжкие работы их; и увидел, что Египтянин бьет одного Еврея из братьев его. Посмотрев туда и сюда и видя, что нет никого, он убил Египтянина и скрыл его в песке" (Исх. 2:11–12).

Мы видим, что Моисей убил египтянина расчётливо, не в порыве гнева или состоянии экстаза. Он проследил за египтянином, выбрал момент, когда тот был один, без свидетелей, и спрятал труп в песке. Ему казалось, что его никто не видел.

На первый взгляд, мы сталкиваемся с классическим примером террористического акта – убийство представителя власти. Но это только на первый взгляд. Как правило, террористы убивают всех, кто формально принадлежит к лагерю врагов, выбираемых по политическому, национальному или расовому признаку. В большинстве случаев выбирают относительно лёгкие объекты для нападения. И самое важное для террористов – огласка действий. Поэтому сравнивать деяние Моисея с терактом не вполне корректно.

Мотив Моисея иной – месть за оскорбление и избиение израильтян. Вполне возможно, был избит кто-то из родственников или его знакомых. Он не убивает первого попавшегося египтянина, или другого надсмотрщика, но устраивает слежку за определённым объектом – обидчиком его братьев.

На следующий день, снова навестив евреев, он увидел нечто подобное, только с одной разницей – на этот раз не египтянин бьёт еврея, а еврей еврея. Моисей не убивает обидчика, но всего лишь укоряет его. Но призыв Моисея был грубо отторгнут: "кто поставил тебя начальником и судьею над нами? Не думаешь ли убить меня, как убил Египтянина? Моисей испугался и сказал: верно, узнали об этом деле" (Исх. 2:14).

Неслучайно автор книги Исход вводит эту историю в повествование – она объясняет причину бегства Моисея из Египта и носит поучительный характер. В книге Деяния Стефан приводит эту историю в качестве аналогии, сравнивая Моисея с Иисусом Христом. Как не принимали великого Моисея в качестве заступника и спасителя, так и отторгли Иисуса Христа, принесшего спасение народу Израиля.

"Увидев одного из них обижаемого, вступился и отмстил за оскорбленного, поразив Египтянина. Он думал, поймут братья его, что Бог рукою его дает им спасение; но они не поняли. На следующий день, когда некоторые из них дрались, он явился и склонял их к миру, говоря: вы братья; зачем обижаете друг друга? Но обижающий ближнего оттолкнул его, сказав: кто тебя поставил начальником и судьею над нами? Не хочешь ли ты убить и меня, как вчера убил Египтянина? От сих слов Моисей убежал и сделался пришельцем в земле Мадиамской, где родились от него два сына" (Деян. 7:24–29).

"Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами! вы всегда противитесь Духу Святому, как отцы ваши, так и вы" (Деян. 7:51).

Автор книги Исход, как и Стефан, осуждает не акт возмездия со стороны Моисея, а поступок обидчика, отвергнувшего Моисея, который выступил в роли миротворца и защитника.

Из-за убийства египтянина Моисей был вынужден бежать в Мадиан, к востоку от залива Акаба, где нашёл приют у священника Мадиамского. "Моисей убежал от фараона и остановился в земле Мадиамской, и сел у колодезя". (Исх. 2:15). Существует рассказ под названием "Странствование Синухе", о бегстве одного из приближённых фараона в Сирию, где Синухе (герой повествования) нашёл прибежище у вождя кочующего племени, который отдал ему в жёны свою старшую дочь. Возможно, эта история поможет нам окунуться в атмосферу времени бегства Моисея из Египта. Понять ощущения и переживания беглеца, которому пришлось покинуть по тем временам цивилизованную страну и поселиться у азиатов.

"Смятение овладело моим сердцем, мои руки простерлись в стороны, дрожь напала на все мои члены. Я опрометью бросился бежать в поисках места, где спрятаться, и забрался меж двух кустов, – чтобы уклониться от встречи с тем, кто шёл по дороге.

Я двинулся в путь к югу, (но) не думал возвращаться в эту столицу: я полагал, что вспыхнет междоусобная война, и не надеялся остаться в живых после неё.

Я переехал через Маати поблизости от Смоковницы (и) достиг острова Снефру. Я провёл там всё время на окраине поля, и я отправился дальше, едва забрезжил день. Я повстречал человека, оказавшегося на моём пути. Он почтительно приветствовал меня, который боялся его.

Когда наступило время ужина, я добрался до города Гау. Я переправился в барке без руля благодаря дуновению западного ветерка и проследовал к востоку от каменоломни, выше Владычицы Красной Горы.

Я зашагал на север и достиг Стен повелителя, сооружённых для того, чтобы отражать бедуинов, чтобы сокрушать тех, кто кочует среди песков. Я пригнулся в кустарнике из боязни, что меня заметит стража, которая несла на стене своё дежурство.

Я отправился дальше в ночную пору; когда рассвело, я добрался до Петена. Во время моего пребывания на (одном) острове Великой черноты приступ жажды одолел меня, – я задыхался, моё горло пылало; я сказал: "Это вкус смерти". Но я воспрянул духом и напряг свои силы, когда услышал нестройное мычание стад и увидел бедуинов.

Меня узнал их шейх, который когда-то был в Египте. Затем он дал мне воды, вскипятил для меня молоко. Я отправился с ним к его племени; они хорошо обошлись (со мной).

Одна страна передавала меня другой стране. Я оставил Кепни и вернулся в Кедем. Я провёл там полтора года.

Меня увёл (к себе) Амуненши, правитель Верхней Ретену, он сказал мне: "Тебе будет хорошо со мною, ты будешь слышать египетскую речь". Он сказал это потому, что он знал о моих. достоинствах, слышал о моей удачливости. Египтяне, бывшие там у него, дали сведения относительно меня.

Затем он сказал мне:

– Как ты дошел до этого? Что это значит? Уж не случилось ли чего при дворе?

– Царь Верхнего и Нижнего Египта Сехотепибре ушёл в небесный чертог; никто не знает, что случилось вследствие этого. Затем я сказал, утаив правду.