В компании Володя иногда бывал просто прекрасен, весел, остроумен. Помню, как однажды, лет пятнадцать назад, на гастролях в Сургуте мы с ним целый вечер развлекали стол. Сколько же нерастраченных актерских сил в нем бродило! Сколько он мог сыграть потрясающих, гениальных ролей в театре… Должен был сыграть Крутицкого в «На всякого мудреца довольно простоты» – не сыграл. Должен был сыграть Якова в «Последних» – не сыграл. А жаль, жаль, очень жаль!

Машков поразительно смешно и в удовольствие играл в спектакле подвального театра «Провинциальные анекдоты», пока это ему не надоело. Володя, как и Женя Миронов, недюжинного, выдающегося таланта характерный артист. Я вкладываю в это понятие самое высшее, что есть в актерском искусстве. Характерным артистом считал себя Станиславский. И в том заключалось верное самоограничение, абсолютно необходимое актеру. Мне кажется, что я в своей актерской жизни это понимал, никогда не желая играть ни Гамлета, ни Отелло. Я всегда хотел играть Полония. Это чутье. Звериное актерское чутье.

Как человек щедро одаренный Машков жаждет успеть сделать в профессии все. Наверное, именно поэтому он, по своему обыкновению с головой, окунулся в мир кино, начав свой поиск там. В его киноработах я всегда вижу серьезный, хороший уровень, демонстрирующий явные признаки того, что я называю «профи». У него регулярно получались и получаются попадания «в яблочко», будь то роль мужика в тапках, появляющегося на минуту в фильме «Питер FM», или же Игната в фильме «Край». Вместе с тем, особенно поначалу, мне не раз приходилось огорчаться тому, как его употребляли в кино. Используют из семи нот его актерских возможностей две с половиной, ну, три. И все. Думаю даже, если об этом спросить самого Володю, то он мое наблюдение подтвердит, потому как с юности был очень честолюбив и объективен в оценках.

Кто-то из дураков когда-то назвал его секс-символом. Чушь и пошлость, конечно, причем злонамеренная. Никакой Володя не секс-символ, он нормальный человек, отец взрослой дочери и дедушка двух внучек. Срабатывает закон «самоопровержения». И потом, секс-символ не может быть универсальным, поэтому и категория эта явно притянута за уши.

Сейчас, бывая в России наездами из Голливуда, Володя реализует себя и в нашем кинематографе. Если в заокеанских фильмах, где он более-менее регулярно снимается, ему приходится воплощать героев разной степени отрицательности, то на родине Машков снимает свое собственное, доброе, щемящее сердце кино, неизменно с посвящением – «нашим родителям». В лирической новогодней «Сироте казанской» он собрал вокруг елки и актрисы Елены Шевченко теплую мужскую компанию: Валентина Гафта, Льва Дурова, меня и Николая Фоменко. А в фильме «Папа», снятом по той самой «Матросской тишине» Александра Галича, Володя самолично воскресил своего театрального Абрама Шварца уже в экранном варианте.

Машков по-прежнему желанный артист в отечественных фильмах интересных и не повторяющих себя режиссеров. Настоящими культурными событиями становились в России и за ее пределами фильмы с его участием: «Вор», «Ликвидация», «Край». Роль подполковника одесского угрозыска Давида Гоцмана, которую Володя сыграл в телесериале Сергея Урсуляка «Ликвидация», вызывает во мне настоящую гордость – настолько совершенна там его работа. Машков – ас, мастер, способный создавать характеры на уровне высшего актерского пилотажа. Я вижу, насколько он вырос в актерской профессии за последние двадцать лет и что он явно не собирается останавливаться на достигнутом.

Во время съемок фильма «Край» Володя, забыв о Голливуде, почти целый год жил в Ленинградской области, научился водить паровоз, заметно похудел и полностью погрузился в тему послевоенной истории, рассказанной режиссером Алексеем Учителем. Такая творческая самоотверженность Машкову очень свойственна.

Однако наряду со всеми плюсами, о которых я сказал выше, я также вижу и другое. Есть такое понятие при капитализме – «упущенная выгода». Так вот, я почти физически ощущаю упущенную выгоду, которая могла бы принадлежать Володе Машкову, и то упущенное им время, которое также могло бы работать на него. Я имею в виду упущенную выгоду от свершений, которые за это время могли бы появиться. Спектакли и роли, не сыгранные им в театре.

Так или иначе, но последней работой этого выдающегося режиссера в театре был спектакль «№ 13», поставленный им почти двенадцать лет назад… Я пишу эти строки в 2012 году. Допускаю, что во мне говорит сейчас семидесятисемилетний брюзга, учитель, ну, или один из педагогов, который воспитывал его, которому, естественно, как всякому родителю, хочется, чтобы этот самостоятельный человек, ярко и недвусмысленно рассказавший миру о своем таланте, продолжал бы это делать… Так вот, я, как брюзга и как человек образца 1935 года, начинаю подсчитывать упущенную выгоду. За время, которое прошло с 2001 года, Машков столько мог поставить спектаклей, и каких! При том, что у него на протяжении всего этого времени была возможность иметь дело с заинтересованным в реализации его режиссерского таланта руководителем двух театров. Абсолютно и всесторонне к нему расположенным. Это, я должен сказать, предлагаемые обстоятельства, не имеющие аналогов в нашем современном русском театре. Конечно, благо, что у Маши, Володиной дочери, есть дети и что род Машковых не только не прерывается, а множится и воспроизводится. Но горечь моя от упущенной выгоды никак не становится меньше.

Может быть, самому Володе кажется, что пришла пора целиком посвятить себя профессии киноактера, кинорежиссера или режиссера театра. Да, может быть, наверняка я не знаю. Но смею утверждать, что лучшее из того, что на сегодня сделано им и как актером, и как режиссером, связано с театром на улице Чаплыгина и МХТ имени А.П. Чехова. Полагаю, что и сам Машков отдает себе в этом отчет. Моя давно сложившаяся и не раз повторяемая формулировка «Ничто не мучит нас так, как ощущение собственной потенции» на все 240 процентов подходит к Володе Машкову. Природа замечательно одарила его. Вопрос в том, как он своим даром распорядится.

В последние десятилетия Володя активно утверждал свою экономическую независимость – он и тут шел по моим стопам. Развил склонность к комфортности бытия, что тоже объяснимо. Но думаю, что утром 31 декабря, наедине с самим собой, когда так или иначе подытоживаешь уходящий год, его посещают мучительные раздумья насчет этого самого бытия. Трезвым разумом, как и талантом, он никогда не был обижен…

Я на самом деле любил смотреть его спектакли. Иногда они были настолько хороши, что рождали во мне острое желание прямо сейчас играть самому. Играть и хулиганить на сцене.

Сейчас мы не так много общаемся – и с Володей Машковым, и с Женей Мироновым. Они очевидно состоявшиеся в профессии люди, заслужившие почет и уважение как со стороны зрителей, так и со стороны коллег. Но я очень хочу, чтобы Володя вернулся в театр и вновь сделал что-нибудь необыкновенное. Со всей свойственной ему страстью.

1993 год принес нам немало радости и разнообразия. Машков представил вторую свою, очень четкую по форме и азартную по динамике работу – спектакль по пьесе Юлия Кима «Страсти по Бумбарашу». Может быть, зрительскому восприятию этого спектакля поначалу несколько мешал фильм режиссера Николая Рашеева. Не в том смысле, что фильм плох или хуже, чем спектакль. Так случилось, что тематика, звучавшая на экране граждански взволнованно, в спектакле обрела форму почти библейской притчи. Ибо действительно поднялся брат на брата, и мерзость нарушения заповедей Христовых отзывается на жизни нашей страны по сию пору. Может быть, поэтому мне так близок этот спектакль, так нравятся актерские работы, так очевиден талант режиссера.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.