Мы виновато закивали, вспомнив про наше злополучное переглядывание. Произнеся свою речь, медсестра сразу исчезла. Гарсон был слишком возбужден, чтобы вступить с ней в перепалку.

– Вы видите, инспектор? Чертовы тетради перестают быть полной загадкой! Нелепые имена – это собачьи клички, месяцы и годы – возраст собак, а числа – выплаченные за них суммы.

– Пока что только одна тетрадь проливает свет на это дело, вторая же продолжает оставаться туманной. В любом случае, не слишком радуйтесь раньше времени.

Вошел пожилой мужчина в синем комбинезоне. Он тоже знал Лусену как Пинчо и никогда не спрашивал, где тот берет собак. Держался он так скованно, что Гарсон счел своим долгом успокоить его:

– Послушайте, это всего лишь обычная беседа, как при любом расследовании. Мы ни в чем вас не обвиняем.

– Мне доктор Кастильо сейчас сказал, что убили Пинчо, и хотя я его почти не знал… но все-таки, так умереть… Собаки у меня на глазах умирают, но смерть человека всегда впечатляет больше, вы понимаете?

– Кажется, понимаю, – сказала я.

– С этим Пинчо что-то было нечисто. Как-то раз я сказал об этом доктору, но он ведь у нас святой, такой добрый со всеми… Он не захотел лишать Пинчо возможности заработать немножко.

– Почему он вызывал у вас подозрения?

– Даже не знаю, из-за своего обличья, что ли. А потом я с самого начала был уверен, что у него какие-то делишки или с городской гвардией, или с работниками приюта. Это единственная возможность доставать столько собак. Не ловил же он их по улицам. Было время, когда у нас обучалось много интернов и требовалось много собак. И вот ты заказываешь ему, к примеру, семь штук – ровно столько он и добывает. Сами подумайте, с такой легкостью… Поневоле заподозришь неладное.

– Вы поддерживали с ним связь по телефону?

– Нет, он всегда сам сюда приходил, потому что все эти дела с собаками за один день не обделаешь…

– Когда вы его видели в последний раз?

– Он очень давно перестал появляться. Мы здесь с ребятами его еще обсуждали, дескать, либо он выиграл в лотерею, либо помер.

– Вы не думали, что он мог найти себе работу?

– Работу? Знаете, я не шибко грамотный и мало в чем разбираюсь, но бездельников вижу насквозь, и поверьте, Пинчо был не из тех, кто работает.

Этот скромный труженик с проницательным взглядом подсказал нам возможный путь. Если Лусена с легкостью удовлетворял все заявки на собак, это означает, что у него была налажена система их приобретения. Наш собеседник делал очевидный вывод: Пинчо контактировал с коррумпированным сотрудником низшего звена в городской гвардии либо в муниципальном приюте для собак. Оставалось найти его.

Гарсон же более важной считал тему бухгалтерских книг, что тоже было понятно. Содержание одной из них полностью для нас прояснилось, кроме того, она помогла нам выстроить факты хронологически. Последняя собака была продана кафедре два года назад. Очевидно, к тому времени Лусену уже не удовлетворяли десять тысяч песет за собаку, которые ему платил медицинский факультет. Однако его деятельность на этом не прекратилась: мы располагали тетрадью номер два, показывающей, что торговля продолжалась. Только вот суммы платежей настолько возросли, что трудно было понять, с чем это связано. Как говорил Гарсон, объектом сделок по-прежнему оставались собаки: похожие клички, сопоставимый возраст… Единственным, что изменилось, была цена.

– Наверное, ему платили больше за то же самое в каком-нибудь другом месте.

– За поставку собак для экспериментов?

– Совершенно верно. А где проводят подобные исследования, кроме университета?

– В фармацевтической промышленности, как нам сказала Анхела Чаморро.

– Они столько платят за каких-то бродячих собак?

– Мы же не знаем, почем сейчас собачатина на черном рынке.

Я в некотором отчаянии взглянула на Гарсона.

– Все это настолько жутко и в то же время так нелепо! Вы понимаете, что мы влипли в какую-то нелепую историю?

– Из-за этой нелепой истории убили человека.

– И мы не знаем даже, кем он на самом деле был.

– Вы же сами однажды сказали, инспектор: никто не знает, кем в действительности был Шекспир, но он писал литературные произведения.

Так вот, возможно, мы не знаем, кем был Лусена Пастор, но он торговал собаками.

– Торговал собаками, с ума сойти!

Гарсон вдруг посмотрел на часы:

– Петра, я пошел, у меня запланирована встреча во время обеда.

– По работе?

– Нет, частная. Увидимся в комиссариате.

– Когда вернетесь, сразу же свяжитесь с сержантом Пинильей. Скажите ему, чтобы он занялся сотрудниками городской гвардии и муниципального приюта. Необходимо выяснить, кто обеспечивал Лусену собаками.

– Если этот кто-то существует.

Я с тревогой взглянула на него и суровым голосом повторила:

– Если этот кто-то существует.

Думать, что, возможно, мы начинаем двигаться в неправильном направлении, – хуже всего. Сразу возникает ощущение собственной тупости, как у играющего в прятки ребенка, который ищет своих товарищей в одном углу, а они сидят в другом, да еще подсмеиваются над ним. Более того, это проклятое дело не вызывало во мне никаких чувств, в нем отсутствовали эмоциональные компоненты. Ничтожная жертва не запускала во мне механизмы справедливого возмездия, как это было в моем предыдущем деле с изнасилованными девушками. В сущности, мы ни на миг не допускали, что Лусена может оказаться невиновным. С самого начала мы были убеждены, что в известной мере он сам нарывался на неприятности, и это стоило ему жизни. Ужасно, если вдуматься, ведь единственным, из чего мы исходили, чтобы прийти к такому заключению, была на самом деле его внешность, а вернее, социальная принадлежность, отразившаяся в его внешнем виде. Разве стали бы мы подозревать его в чем-то, если бы он выглядел как большой начальник? Но Лусена был таким же, как собаки, которыми он торговал: беспородным, уродливым, меняющим кличку с каждым новым хозяином, не имеющим ни родных, ни знакомых, которые искали бы его после смерти. С одним отличием: собаки вызывали жалость, потому что за ними не числится никакой вины.

Так вот, должна ли я угрызаться из-за того, как относилась до сих пор к этому жалкому человечку? Правильно ли осуждать себя за то, что я не испытываю горячего желания расследовать его убийство? Я и так уже почтила его память, привезя на кладбище собаку, то есть сделала гораздо больше того, что мог бы одобрить любой здравомыслящий человек. Так что к черту Лусену! Мы сделаем все, что по-хорошему можем сделать, чтобы поймать убийцу, то есть как раз то, что диктуется строгим исполнением нашего долга.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.