В прежние времена таких как мы боготворили. Боевые Оборотни… Нам было позволено творить что угодно, даже убивать безнаказанно. При прежней правительнице. Нынешняя же ограничила наши права. Теперь под строгим запретом были дуэли между такими, как я. А жаль. Я был лучшим.

Древнира даже ввела в Академию Единства такой факультет, как «Оборотничество». Неужели эта глупая Древняя не понимает, что это в каком-то случае является для нас оскорблением? Оборотнем нужно быть в душе. Это же не только возможность перекидываться туда-обратно. Это вся жизнь. Только рожденный может почувствовать азарт погони за дичью, когда лапы дробно стучат по земле, звериный разум почти затмил человеческий, а чуткие уши улавливают каждый звук, вплоть до стука кроличьего сердца. Обучить превращаться – значит ничему не научить.

Именно поэтому я присоединился тогда к мятежу сидов. Они боролись за чистоту крови, а я просто наслаждался местью. Забавно сказать, та воительница, с которой я сражался тогда… Эта дура жалела меня! Боевого Оборотня! Я мог одним ударом сломать ей шею, и непременно сделал бы это, если бы не подоспевший дракон-Хранитель!

Тот день стал роковым для мятежников и для меня. Сто лет заключения – это вам не таракан чихнул.

И начались пустые и однообразные дни, когда основным занятием которых являлось «глядение в стенку». А во время дождей приходилось мокнуть.

Я уверен, что и этот день пройдет так же скучно, как и сотня предыдущих. Вода, как обычно, собиралась возле меня в небольшие лужи, а если провести по рукой по стене, ладонь испачкается малоприятной на вид крошкой. Мне всегда казалось, что рано или поздно потолок обвалится на меня. Хотя… разве мне страшно? Нет. И помощи я не приму. Больно надо… А если попросят помощи у меня, то я либо откажу, либо выкручусь так, что получу больше выгоды для себя, чем они.

Здесь не было посетителей. Никогда. Только противные хобгоблины, разносящие пищу заключенным. Кстати, моим соседом был парень, предавший Легион Штормов. Тим. Это он зря, кстати. Тамошние воины весьма мстительны, да и дурдом у них там царит порядочный. У этого самого бывшего воина там жена осталась и сын. Их, наверное, загнобили. Хотя, о чем это я? Они же исключительно приличное общество, где никто никого никогда не обижает, все белые пушистые, аж прибить охота!

Иногда из-за стены раздавался стук, будто Тим хотел проломить стену, но не хватало сил. Хотя… Может, он пообщаться со мной хотел? Много чести, не отвечу. Руки об стену пачкать не хочу. И вообще, пусть для начала хоть азбуку Морзе выучит.

А сегодня стук был более настойчивым, да и звучал куда громче. Что он там, вообще с ума съехал? Или только собирается?

А, так он о приближении стражника оповещал столько оригинальным способом. Макушку последнего я заметил через решетки. Потом и она исчезла. Но это тип точно не ушел. Я слышал его дыхание и частый стук сердца. И тихий звон цепи. Он моего соседа выпускает, что ли? Нет, я не чувствую присутствия двоих, только одного.

Раздался грохот, и последующая за ним ругань ясно объяснила, что этот чудо-страж уронил замок… куда? А, на ногу… Ого, сколько живописных выражений, я прям-таки картинку представляю.

Давно я так не веселился, прислушиваясь к шорохам за железной дверью. Уже пять лет как. Сердца хобгоблинов не бьются, поэтому мне не интересно чувствовать их движения, обычно однообразные. А это живое существо. И выпускает оно… Меня, что ли? Да ну…

Когда дверь наконец-таки соизволила распахнуться, в глаза мне ударил яркий свет, который на долю секунды ослепил меня. Правда, я быстро пришел в себя, пытаясь привыкнуть к факелу.

- Заключенный камеры номер три тысячи сто девять… - начал было Древний, покачивая связкой из пяти замков из стороны в сторону.

- Сто восемь, - машинально поправил его я, придав лицу уже привычное для таких случаев выражение крайней скуки и презрения ко всему миру.

- Я рад, что ты запомнил свой номер, - вскинул голову тот, явно обидевшись за поправку.

- Не стоит благодарности. Склероз – замечательная болезнь. Каждый день новости. – я убрал с лица мокрую насквозь прядь.

Рассердившись, Древний стал только больше похож на чайник, медленно закипающий на плите. Вот-вот свистеть начнет.

- Тебя вызывает Королева Древнира, Богиня Войны… - он гордо вскинул голову, старательно выговаривая титулы, явно зазубренные, чтобы выделываться перед товарищами и заключенными.

- Я знаю и имя нашего драгоценного демиурга, и ее титулы. Поэтому называй их тем, кто не знает. А мне, знаешь ли, наплевать на твои старания.

Проглотив явно рвущиеся с языка слова, страж повел меня по коридору. Кстати, что характерно, браслет с моей руки не снял. Эта миловидная штучка ограничивает мои способности и не позволяет напасть. Надо же, а Королева не так уж и глупа, если приказала не заковать меня в цепи, которые не составит труда сломать, а надеть этот ограничитель. Знает, как обезвредить Оборотня. Значит, время, проведенное ею в Академии Хранителей, не прошло зря. Помнит что-то.

Ну и лестницы тут – того гляди прямо под ногами провалятся. И, конечно же, лужи, лужи, и еще раз лужи. Куда ж без них? Иногда препятствием становились даже не они, а заботливо подставленные тазики. Интересно, какой «умный» человек или нелюдь об этом позаботился? Вот у Королевы и спрошу. Тем более, что мы пришли к комнате переговоров.

- Именем Города Единства. – встала стройная светловолосая девушка с холодными серебряными глазами. – Свободен, - страж поклонился ( ровно девяносто градусов, я специально подсчитал )

- Итак, Акира. Хорошо на свободе? – внимательный с легкостью может заметить, что и ее зрачки не совсем человеческие, даже мне, оборотню, не по себе. Древнира – единственная, кого я немного побаивался, ведь богиня могла размазать меня по стенке, не прилагая к этому каких-либо особенных усилий. Недаром во время Мятежной Войны Кэйтан, страдавший  на то время помутнением рассудка, погрузил ее в вечный сон, который был снят с помощью гениальной целительницы Легиона Штормов, которая упорно не желала признать, что является лучшей из лучших. А как Ра очнулась, она надавала зазнавшемуся Богу Смерти тумаков и выдворила из этого мира в их родной – божественный. Но не будем об этом…

- Свобода? Ты это, что ли, так гордо именуешь? – я потряс рукой с надетым на нее браслетом.

- Ага. Можешь считать так. – согласно кивнула она. Издевается?

- Свобода – это там, где я волен делать что угодно и когда угодно. Но уж точно не камера. И не эта комната.

- Я тебя, вообще-то позвала не для того, чтобы разбираться, где хорошо, а где плохо. Что ты знаешь о Легионах? – она снова стала серьезной и машинально потерла переносицу. Забавный жест и привычка.

- Я много чего знаю, но делиться впечатлениями не буду. Слишком большая честь. – язык мой – враг мой, еще с детства.

- Не зазнавайся, Волк. Слишком большая честь – это то, что я с тобой тут разговариваю, хотя и не должна, - воительница строго нахмурилась. – Ты будешь направлен в Легион Дождей и зачислен в команду Порыв Ветра.

Потрясающе! А меня что, забыли спросить? Я – пустое место, и тем не менее, меня зачисляют непонятно куда и непонятно зачем?

- Я не намерен служить у тех, кто был моим врагом, да и сейчас, несомненно является. Единственное, что я сейчас хочу, это свернуть шею тому, по чьей вине я здесь. Мне начхать на ваши законы и правила, и помощи вы моей не дождетесь. Я – вольный Оборотень и не намерен слушать чьи-либо приказы, как собака. Я – Волк. Не путайте меня с домашней гадкой моськой, которую, если хочешь, пинаешь, а если хочешь – кормишь! – я в ярости и в… шоке? Да. Определенно.

- Успокойся. Во-первых, ты не такой уж и вольный. А во-вторых, никто и не сравнивает тебя с собакой.  В Легион тебя направляют из-за того, что появился враг, с которым можно справиться только силами Боевых Оборотней. Вас трое, где третий – неясно. Ваша задача – его найти.