Он тащил меня к люку и уже начал заталкивать внутрь.

Я принялся лупить его маской, которая все еще была в моих руках. Он не отпускал мои ноги, а продолжал тащить вниз по лестнице.

Я резко качнулся в его сторону, надеясь, что он потеряет равновесие, и попытался сорвать с него маску, потом схватил за волосы и дернул. Я укусил брата за руку и проглотил его кровь.

Говорят, у людей в такие моменты краснеет все перед глазами, именно так и было. Кровавая пелена застилала мои глаза, и я не мог думать. Только колотить. Бить, крушить и ломать.

Мы достигли пола, и Алекс попытался вывернуться из моих рук. Я бросился на него.

Джейк схватил меня.

Я ударился о холодный цемент, выругался и попытался дотянуться до его лица.

— Боже, — выругался Джейк. — Что происходит?

Я зарычал на него. Мне было нечего сказать.

— Что происходит с твоим братом? — требовательно спросил Джейк у Алекса.

Алекс плакал. Я был тому причиной.

— Он как животное, — сказал Джейк, прижимая меня к полу, упершись коленом мне в живот. Каким-то образом мои руки оказались за спиной. Джейк был не только футболистом, но и борцом, к тому же килограмм на 25 меня тяжелее, он придавил меня.

Я слышал, как кого-то вырвало.

Это был Брейден, и он тоже плакал. И его тошнило. Прямо в открывшуюся от падения коробку с надписью «Вива Куба Барби».

Мы не слышали, как к нам подошел Нико.

— Я ее запечатал, — сказал он. — Готово. Но нам потребуется закрыть люк полиэтиленом, и еще двери загрузочного пандуса. Я схожу за степлером, если вы достанете…

Я, должно быть, прорычал или пролаял что-то.

Он показал на меня:

— Что творится с Дином?

А я, клянусь Богом, хотел перегрызть ему глотку.

Медленно, очень медленно я снова начал дышать. Точнее, я достаточно успокоился, чтобы ощутить себя в собственном теле и понять, что все еще дышу.

Брейдена по-прежнему рвало в коробку с куклами Барби.

Нико склонился надо мной и пристально всматривался мне в глаза.

— Смотри, — сказал он Джейку, — зрачки расширены дальше некуда.

Нико тоже выглядел очень странно, но я был не в состоянии обратить на это их внимание.

Кожа вокруг его глаз вздулась волдырями, что сделало лицо похожим на маску енота. Когда он дотронулся до меня, я заметил, что его руки покрыты маленькими кровяными пятнышками, как если бы он надел красные кружевные перчатки.

У него начался мокрый кашель.

Приложив руку ко рту, он увидел на ней сгусток красной слизи. Потом он перевел взгляд на сами руки и уставился на них с выражением такого непонимания, что я даже засмеялся.

Причем это был сумасшедший хохот, а не просто иронический смешок.

Я рассказываю, как все было.

— Дело в воздухе, — сказал Нико. — Он стал зеленым. Должно быть, мы надышались химикатами, наверняка это были какие-то психотропные вещества.

Я закрыл глаза и прислушался к биению своего сердца. Оно стучало так громко, как будто принадлежало не мне, а какой-нибудь горилле.

— Аррр, — это все, что я мог тогда произнести.

Вот что вышло из попытки позвать Алекса.

— Нам надо смыть это с себя, — сказал Нико.

Я снова замычал, пытаясь сказать, как я сожалею о случившемся.

— Пойду найду воду и мыло, — предложил Алекс.

Нико снял майку и осмотрел свою кожу. Волдыри затейливым узором покрывали все тело, концентрируясь вокруг подкожных вен. Он смотрелся как живая иллюстрация системы кровообращения на уроке биологии.

— Брейден, помоги мне, — скомандовал Джейк.

Они бросились, невзирая на мое яростное сопротивление, сдирать с меня одежду.

Без боя сдаваться я не хотел. Говорить я не мог, но мне казалась унизительной сама мысль о том, чтобы быть раздетым именно ими. К тому же здесь все еще находилась Сахалия. Она тяжело опустилась на нижнюю ступеньку лестницы. Наверное, это был просто шок. А может, ей хотелось увидеть нас без одежды. С места она не сдвинулась.

К моему ужасу, они меня раздели. В этот момент вернулся Алекс.

— Я принес минеральную воду, — сказал он, — антибактериальное мыло и димедрол для тебя, Нико. Мне кажется, он может помочь.

Алекс бросил Нико бутылочку жидкого димедрола, который обычно выписывают детям, слишком маленьким, чтобы пить таблетки. Нико сделал глоток.

Я заметил, что из кармана рубашки Алекса выглядывают мои очки. Должно быть, он схватил их во время нашей потасовки. Весьма предусмотрительно с его стороны, принимая во внимание тот факт, что я пытался снять с него скальп.

В тот момент до Алекса дошло, что мы без одежды и нас внимательно разглядывает Сахалия.

— Эй! Ей не следует тут находиться, — сказал он.

— Ну-ка, выметайся отсюда, — сказал Брейден, рывком поднял ее на ноги и подтолкнул к двойной двери. — Принеси им полотенца. И одежду!

— Пожалуй, нам всем потребуется одежда, — сказал Джейк и, повернувшись к нам, продолжил: — Мне кажется, всем нам лучше переодеться. Отрава может быть везде.

Сахалия выбрала для нас в отделе женской одежды розовые спортивные костюмы и пушистые домашние тапочки того же цвета.

Неплохая шутка, если подумать.

Могу предположить, что, когда мы шли со склада к остальным ребятам, выглядели мы престранным образом.

Астрид засыпала нас вопросами, все ли с нами в порядке, а потом принялась хохотать.

— Эй, ребята, смотрите, кто тут у нас. Женская команда по легкой атлетике! — торжественно провозгласила она, чем вызвала взрыв хохота среди малышей.

Джейк с Брейденом тоже начали смеяться. Алекс не стал сдерживаться и присоединился к ним.

С моим телом все еще происходили какие-то странные вещи.

Астрид была тем, что я хотел. Она выглядела так прекрасно, и мне хотелось обладать ею, в самом мрачном и ужасном смысле этого слова.

Простите мою кровожадность. Мной все еще руководила та гадость, которая вылилась из хранилища НОРАД.

Я сглотнул и попытался восстановить дыхание.

— Мы приготовили для вас пиццу, — сказал Макс.

— Потом мы все съели, и Астрид пришлось готовить еще, — добавила Хлоя.

Пока Джейк, Брейден и Нико объясняли Астрид, что произошло, я взглянул на Алекса, которому серьезно от меня досталось. Тележка с медикаментами до сих пор стояла рядом с «Хижиной». Я порылся в ней, но не нашел ничего подходящего.

— Пожалуйста, Алекс, пойдем со мной, — сказал я. — Я приведу тебя в порядок.

Он понял, что мне нужно, чтобы все сделать правильно. «Бактин». Наша мама признавала только его. Она никогда не использовала другие средства, чтобы промыть царапины, порезы и все, что только можно. Она даже носила маленький флакончик в сумочке.

Я жестом попросил Алекса следовать за мной, и мы отправились в аптечный отдел.

Я чувствовал себя ужасно.

Я расцарапал его лицо. Это было так по-братски. Вдоль челюсти наливался огромный кровоподтек. Сколько в этом семейной нежности. Его глаза покраснели от слез. Из-за меня.

Покопавшись в куче разбросанных лекарств, я нашел препарат. А еще прихватил пакет ватных шариков.

— Я был не в себе, — начал я, обрабатывая первую из его многочисленных царапин. — Что-то в воздухе заставило меня слететь с катушек. Ты знаешь, я бы никогда на тебя не набросился.

Алекс покивал, уставившись в пол.

— Пожалуйста, — умолял я, — скажи, что ты меня прощаешь. Я чувствую себя ужасно. Хуже просто некуда.

В потухших глазах моего брата появились слезы.

— Просто… — начал он, но его голос сорвался. — Просто раньше я этого не боялся.

Зато теперь начал.

Благодаря мне.

После того как я закончил обрабатывать его раны, мы пошли назад к остальным. Я точно знал, что он меня простил, но видел, что ему все еще было неловко в моем присутствии. Опасался повторения, я полагаю.

Когда мы подходили к «Хижине», я услышал обрывок фразы, сказанной Максом: