— Подожди. Ты же сказала, что Шелдон противился досмотру грузов, поступающих на Дальнюю.

— Так сказал мне Томпсон Бурнелли.

— Тогда почему же Йоханссон борется и с ним тоже?

— Не знаю. Возможно, он этого не делает. Это в том случае, если Бурнелли не ошибался. Если бы Йоханссон сумел убедить Шелдона в реальности угрозы, исходящей от Звездного Странника, ему не понадобились бы ни Хранители, ни «кража червоточины», и тогда все наше Управление занималось бы поисками чужака. Но он не смог его убедить, однако Шелдон все-таки блокировал запрос о досмотре.

— Насколько можно доверять сенатору?

— В этом вопросе? Полностью.

Леонард с озадаченным видом откинулся назад.

— Это не укладывается в рамки логики.

— Только потому, что нам не хватает информации.

— Зато есть твоя решимость завершить расследование. Да, я понимаю. Но какую его часть? Интересная дилемма. Ты в состоянии противодействовать Шелдону?

— В нынешних обстоятельствах я могу рассчитывать только на одну встречу с могущественной личностью. И потому надо тщательно все продумать. Если Шелдон действительно в этом замешан, он просто будет все отрицать, и меня, вероятно, ожидает та же судьба, что и сенатора.

— Верно. Но этого хотелось бы избежать. Да, если бы тебе удалось поймать Йоханссона, он смог бы дать ответы на многие вопросы.

— Поимка Звездного Странника тоже решила бы проблему.

— И как ты собираешься это сделать?

— Поеду на Дальнюю. Если Йоханссон прав, в Институте исследования «Марии Селесты» должно быть множество тому доказательств.

— А это не опасно?

— Риск вполне допустимый. Никто от меня этого не ожидает. Поездка будет короткой.

— Соблазнительный вариант. Звездный Странник представляет собой боль­шее зло, и это позволит тебе преследовать его с чистой совестью. Если только, конечно, это не реакция на увольнение со службы.

— Нет. Йоханссона я рано или поздно найду. Но с учетом ситуации с праймами должна признать, что времени может и не хватить. Особенно если Йоханссон прав и над нами нависла реальная угроза. Предотвращение военного конфликта и есть конечная цель преследования Звездного Странника.

— Можешь не обращать внимания на фактор времени. Он неизвестен, и догадки тут не помогут. Тебе необходимо отыскать Йоханссона. Тебе известно, как он действует, известны его повадки. И сейчас у тебя есть огромное преимущество.

— Какое же?

— Если ты работаешь одна, никаких утечек информации из отдела не будет. Он не будет знать о твоем приближении.

Паула усмехнулась.

— А у тебя больше общего с Алексисом, чем я думала.

— Что ж, спасибо. С чего ты теперь начнешь?

— Поеду на Дальнюю и свяжусь с Хранителями. Они выведут меня на Йоханссона. Как ты заметил, он не ожидает моего появления с этой стороны.

— Ох-ох, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, но, прошу тебя, будь осторожна. Мне бы хотелось, чтобы мой правнук сидел здесь и помогал тебе в очередных затруднениях.

Она поднялась и протянула ему руку.

— Передай ему, пусть ждет меня.

— Ты и в самом деле намерена воспользоваться моими советами?

— Да, они помогли мне сосредоточиться и определиться.

Он оглянулся на Матильду, все еще загоравшую в саду.

— В таком случае я тоже последую твоему совету.

У входа в дом, где располагалась квартира Паулы, стоял огромный черный лимузин, почти перегородивший всю улицу. Она удивилась, что полиция до сих пор не увезла его. По меньшей мере они должны были оштрафовать водителя. Она поравнялась с машиной, и в этот момент бесшумно поднялась боковая дверца. Из салона выглянул мужчина с золотым лицом.

— Нам надо поговорить, — обратился он к Пауле.

Дом Тюльпанов находился за пределами Нью-Йорка, в округе Рай. Само здание почти терялось среди высоких сосен на вершине одного из невысоких холмов этого сурового района. Огромные кусты рододендронов, прекрасно чувствующих себя на каменистой почве, во время цветения покрывали всю землю великолепным ковром. Владельцы здешних домов по нескольку жизней и столетий предпочитали не менять места жительства. Близость большого города делала этот район хоть и не таким шикарным, как Хэмптон, но тем не менее превосходным местом для всех, кого не беспокоили высокие цены на землю.

Примерно так и рассуждал интернет-миллиардер Майлз Форан, чье состояние росло в геометрической прогрессии, когда в начале двадцать первого столетия он начал строить здесь свое поместье. Форан заявил о желании создать «первую настоящую американскую усадьбу нового тысячелетия». Стандартные бревенчатые постройки, облицованные кирпичом или камнем, его не устраивали. Возникшие было насмешки быстро прекратились, когда архитекторы при­ступили к работе. Изящные каменные стены опирались на бетон и сталь и должны были простоять не одно столетие. Затем наступила очередь ремесленников со всего мира: столяры и резчики по камню создавали произведение искусства, в котором было можно жить. Лучшим дизайнерам было поручено разработать современный классический интерьер, по сравнению с которым дворцы нефтяных магнатов казались дешевыми и жалкими. На участке вокруг дома заложи­ли парки, соперничавшие с Версалем.

Строительство дома успешно продолжалось уже несколько лет, когда Джефф Бейкер выпустил на мировой рынок мемо-кристаллы. Это событие стало настоящим переворотом в развитии электронной памяти, кристаллы мгновенно вытеснили все другие системы, уничтожили авторское право и превратили Интернет в базу данных. Кривая роста состояния Форана круто повернула вниз, и спасти его не могла даже процедура банкротства.

Несколько лет спустя банк-кредитор со сдержанной благодарностью принял от Гора Бурнелли скромную сумму взамен поместья вместе с недостроенной причудой. Работы возобновились. Центральная башня была закончена и увенчана золоченой античной короной. Вокруг нее лепестками протянулись четыре овальных крыла под изогнутыми крышами из красной и черной черепицы, повторявшие дизайн Сиднейской оперы. Внутри разместились приемные, бальный зал, большой банкетный зал, пятьдесят гостевых спален, библиотека, плавательные бассейны, солярии, игровые комнаты и гигантские подземные гаражи, содержимому которых мог бы позавидовать любой автомобильный музей.

Все сооружение в целом получилось роскошным до вульгарности, но Джастина проводила здесь больше времени, чем в любой другой семейной резиденции. Если где-то и существовал ее дом, то он был именно здесь. И сейчас она собиралась устроить здесь помолвку Мюриэл, несмотря на то, что время было выбрано крайне неудачно.

Прием был запланирован несколько месяцев назад, когда успешно завершились переговоры между адвокатами, представляющими интересы семей Бурнелли и Константинов. Заключение союза влекло за собой обмен некоторыми пакетами акций, и все процедуры должны были пройти тщательную проверку. Поскольку новобрачные принадлежали к относительно молодому поколению, им предстояло получить вторичные акции, несколько небольших развивающихся компаний, виртуальный кредитный банк и недвижимость в третьей зоне космоса. В то же время союз предполагал соединение прямых потомков, и адвокатам было позволено рассмотреть перспективы для предполагаемого потомства на ближайшие два столетия, а на это ушло немало времени.

Заплаканная Мюриэл отважно предложила отложить помолвку, ведь Томпсон был ее предком, на что Джастина улыбнулась, видя отчаяние девушки, живущей первой жизнью.

— Ни за что, — сказала она. — Томпсон бы этого не захотел.

И сегодня в середине дня она стояла под увитым розами навесом и встречала гостей, прибывавших на современных лимузинах или роскошных антикварных машинах. На сами автомобили она не обращала внимания, ее интерес к соперничеству в этой области угас сто лет назад, но приходилось проявлять осведомленность по отношению к тем, кто придавал ему значение. В приглашениях было указано, что одежда должна была соответствовать стилю пяти­десятых годов двадцатого столетия, и в этом же стиле на верхней лужайке были построены павильоны. Официанты в соответствующей форме предлагали гостям коктейли той эпохи.