Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Государыня стремительно шагнула в проход и исчезла, а Бояна, сев в кресло и откинувшись на спинку с чувством выполненного долга, наконец вспомнила: это был сын новой супруги Лесияры, Жданы. Кажется, звали его Радятко.

– А ну, кыш! – Хранительница смахнула на пол паучка, который полз по одному из черновиков, и передёрнула плечами: – Фу, гадость какая…

7. Четверо Сильных. Проклятие чёрной кувшинки и сердце матери

Измятый листок с шестью строчками подрагивал в руке Лесияры. Когда она закрывала глаза, заклинание загоралось на внутренней стороне век огненными буквами, пылало, стучало в висках грозным эхом – и захочешь, а не забудешь. Совершенно простое по сути, оно сулило возвращение солнца и небесной синевы, но взамен требовало отдать четыре жизни – по одной на каждую из сторон света. Вопрос был только в том, кому предстояло пожертвовать собой во имя мира, света и любви, став непоколебимой скалой на пути у вражеских посягательств.

Лесияра предполагала просто бросить жребий, для чего и велела всем Старшим Сёстрам собраться в Престольной палате. Себя она из числа тянущих этот жребий не исключала, и на её сердце лежал светлый холод готовности попрощаться с теми, кто ей был дороже всех на свете – с дочерьми и Жданой. Светолика показала себя полностью готовой к восшествию на престол: достижения дочери в управлении вверенным ей Заряславлем грели душу княгини, а успехи кипучей деятельности княжны вселяли в неё уверенность, что Белые горы останутся в надёжных руках. Пытливая, изобретательная, разносторонне образованная, жизнерадостная, полная сил и готовности работать, Светолика олицетворяла собой безупречный образ белогорской правительницы – лучшего Лесияра не могла и пожелать. Княжна Огнеслава была отнюдь не глупа, образование получила в соответствии со своим положением, но государственная стезя её не привлекала; оружейницей она стала славной, построила своё семейное счастье… За неё Лесияра не беспокоилась.

А вот судьба Лебедяны скребла душу княгини настойчивым коготком тревоги. Что, если Искрен не даст ей развода и будет пытаться вернуть её или препятствовать выстраданной, драгоценной и такой уязвимой любви, соединившей Лебедяну с Искрой? Эти соображения не давали Лесияре покоя, и она уже решила для себя: если ей выпадет доля отдать свою жизнь за свободу Белых гор, она возьмёт с Искрена клятву не причинять Лебедяне горя, а Светолике и Огнеславе поручит не давать сестру в обиду. Впрочем, меры эти ей самой не казались беспроигрышными и достаточными, но ничего другого она пока придумать не могла. Оставалось надеяться, что три необходимых года Лебедяне всё же удастся высидеть в Белых горах, вдали от мужа, а после она будет вольна делать что угодно – оставаться одинокой или вступать в новый брак. Выпросив разрешение у родительницы, Лебедяна поселилась с дочкой в домике Искры и ждала возлюбленную с войны.

Любима… При мысли о ней сердце Лесияры вздрагивало от нежной боли, а глаза подёргивались плывущей солёной пеленой. Если старшим дочерям можно было хоть как-то объяснить необходимость шага, к которому княгиня себя внутренне готовила, то как проститься со своим маленьким обожаемым сокровищем? Час назад Лесияра сидела над спящей после обеда дочкой, не сводя с неё влажного от слёз взгляда, а вышла из комнаты с разодранной в клочья, кровоточащей душой. «Что угодно, только не это!» – шептали губы, но долг сурово возражал: «Если потребуется, то – придётся…»

Ждана, вторая и последняя путеводная звезда в её небе. Двадцать лет они шли друг к другу, живя в горьком бреду разлуки, и лишь совсем недавно соединили свои жизни светлыми и долгожданными узами брака; неужели их счастью было суждено оборваться, едва начавшись? Но даже за это короткое блаженство Лесияра благодарила Лаладу и благословляла каждый драгоценный глоток воздуха, который она делила с любимой супругой. Все имущественные распоряжения она уже сделала, дабы обеспечить Ждане и её детям безбедное существование.

Услышав шаги, княгиня вскинула взгляд: к престолу приближались Твердяна с Вукмирой. Плечи жрицы покрывал белый шерстяной плащ, по которому струились чёрными шёлковыми змейками длинные пряди её волос, почти достигая колен; её сестра-оружейница, в нарядном кафтане с красным кушаком, шла прямо и торжественно, высоко держа подбородок, и её гладкая голова ловила отблески жаровен, освещавших Престольную Палату.

– Рада видеть вас обеих, – сказала Лесияра, поднимаясь им навстречу. – Но что привело вас? У меня сейчас будет совет Старших Сестёр.

– Мы знаем, государыня, – ответила Вукмира. – Ты хочешь выбрать четвёрку для закрытия Калинова моста с помощью жребия, но есть более верный способ.

– И какой же? – спросила Лесияра.

– Меч Предков, госпожа, – поклонилась Твердяна. – Он укажет на тех, кому придётся стать скалами над проходом в Навь.

– Почему вы так в этом уверены? – насторожилась княгиня, но по её сердцу пробежал холодок предчувствия правды.

– Потому что мы с сестрой в одном шаге от нашей судьбы, – молвила Вукмира. – Мы знаем и чувствуем: настал наш час. Прикажи положить клинок посреди палаты, и пусть все к нему прикасаются. Его ответы ты сразу увидишь.

Лесияра спустилась по ступенькам и поклонилась:

– Слова Верховной Девы для меня – долгожданное откровение. Ты знаешь многое из того, что мне недоступно, потому я благодарю тебя за совет. Постараюсь внять ему.

Сейчас она и сама ощущала лёгкую провидческую дрожь: и в самом деле, ведь великий клинок, рождавшийся в течение двенадцати веков, просто обязан был обладать особой мудростью. Кому, как не этому древнему сокровищу знать правду? Княгиня приказала поставить в середине Престольной палаты столик, покрытый белым шёлком, после чего благоговейно извлекла волшебное оружие из ножен и положила его на бархатную подушечку.

– Великий Меч Предков, прошу тебя, укажи на тех, кому суждено положить конец этой войне, – шепнула она.

Её пальцы зависли в вершке от зеркального клинка, не решаясь двинуться навстречу истине. Одно касание – и ей наконец откроется, суждено ли Любиме и Ждане лить слёзы, а Светолике – взойти на белогорский престол вместо своей родительницы…

– Государыня! Ты звала – я здесь! – раздался светлый, звучный голос старшей дочери. – Кажется, я одна из первых?

Светолика стремительными, широкими шагами направлялась к столику с мечом, а за нею едва поспевала Берёзка, облачённая в богатый праздничный наряд. Ни у кого бы язык не повернулся назвать её дурнушкой: огромные глаза дышали пронзительно-лесной, колдовской зеленью, сверкали драгоценными искорками несгибаемой воли и безграничной любви, а учащённое дыхание срывалось с взволнованно приоткрытых губ, алевших вишенками.

– Государыня матушка, раз уж ты велела явиться пред твои светлы очи, то я к тебе с ответным делом. Изложу его, пока Сёстры не собрались, – улыбчиво блестя голубым хрусталём глаз, сказала Светолика. – Тут выяснилось, что Берёзка – моя суженая. Все знаки указывают на это, да и сердце моё подсказывает, что я нашла наконец свою судьбу. Мы с Берёзкой любим друг друга и просим тебя, государыня, благословить нас на брак.

Лесияра не сообщила никому настоящей цели этого собрания, и старшая княжна ворвалась под торжественно-печальные своды Престольной палаты дыханием яркого, шумного весеннего дня, разбивающего зимний мрак. Княгиня смотрела на счастливых влюблённых с щемящей нежной грустью, затаив вздох.

170
{"b":"260403","o":1}