В детстве и юности празднование Нового года для меня было волшебным днем. Из лесу привозилась красивая пушистая елка. Отец приносил ящик с украшениями, мама готовила вкусный ужин. Приходили знакомые, товарищи, друзья. Всю ночь пели, танцевали, веселились, неслись, рассекая холодный воздух, на санках с крутых гор. Тогда в наших душах царили непосредственность, простота, доверчивая невинность…

Почтальон принес пачку новогодних поздравлений. После спектакля приехала домой, приняв горячую ванну, легла в теплую постель, мечтала выспаться. Как назло в дверь позвонили, за мной приехал Власик.

— В. А., вас ждут в Кремле, скорее одевайтесь.

— Я устала, хочу спать.

— Если вернусь один, И. В. оторвет мне голову.

Увидела богато сервированные столы, оживленные лица вождей и гостей — стало легче. Когда я подняла бокал с традиционным шампанским, часы пробили 12.

Без пауз, соревнуясь друг с другом, за мной продолжают ухаживать Маленков, Поскребышев,

Ежов. «Отцом народов» прочно завладели напористые щебетуньи Ольга Лепешинская и Наталья Шпиллер. Жена Ежова, Антонина Михайловна, морочит голову Хрущеву относительно научной ценности политического наследия Маркса, Энгельса, Ленина, восторженно отзывается о трудах «великого» Сталина. Она стремилась прослыть женщиной «с подкованной эрудицией». Семен Буденный со всеми знакомит очередную жену, красивую, многообещающую певицу Варвару Михайлову. Тухачевский приехал в Кремль с Ниной Евгеньевной, которую на части разламывает беспощадный радикулит.

Отозвав меня в сторону, Маленков спросил:

— В. А., у вас подавленное состояние? Товарищ Сталин не должен знать, что вы огорчены. Опять что-то стряслось? Разрешите вмешаться и вам помочь?

— Г. М., мне искренне жаль Б. А. Пильняка. Он здоровый человек, его незаконно держат в психбольнице. Я за него ручаюсь и готова взять на поруки.

Маленков развел руками:

— Над судьбой никто не властен, забудьте о нем. К сожалению, Пильняк не первый и не последний. Лучше, Верочка, расскажите, что у вас нового в театре.

— В мае премьера оперы Римского-Корсакова «Царская невеста», пою Любашу. Артист и композитор Олесь Чишко передал Большому театру свою оперу «Броненосец Потемкин», мне поручили партию основной героини Груни.

— Верочка, собирайтесь в путь-дорогу, мы с вами отправимся в ближайшее время в Ленинград.

— Какова цель поездки?

— Деловая экскурсия. Ленинград — особый город, он наводнен всякой нечистью. Нам необходимо побеседовать с интеллигенцией. Вся анархия идет от нее. В городе сосредоточен рассадник преступлений…

Сталин предложил организовать импровизированный концерт. Лихо отплясывал русскую хроменький народный комиссар внутренних дел Ежов, Ворошилов с Буденным затянули песню времен гражданской войны, Тухачевский после настойчивых просьб виртуозно сыграл скрипичный концерт Паганини, Шпиллер исполнила несколько арий на итальянском языке, Лепешинская показала танцы из балета Глиэра «Красный мак», Игорь Ильинский прочитал рассказы Чехова и Зощенко, затем наступила моя очередь.

На многих слушателей волнующее впечатление производят романсы русских композиторов. В их сценическом воплощении мне хотелось выразить печаль, одиночество, страх, потерю любимого человека. Заметила, что Ежов украдкой вытирает слезы. Он отвел меня в самый дальний угол:

— Я для вас сделал все, что мог, вашего друга перевели на облегченный режим в полусанаторное отделение, мне удалось изъять вашу фамилию из уголовного дела. Вы можете навещать Пильняка один раз в неделю по воскресным дням.

— Спасибо, Николай Иванович!

— Я приеду к вам в субботу.

— Разве в этом есть необходимость?

— Конечно.

— Меня замотали репетиции двух новых спектаклей.

— Ничего, размотаем вашу усталость, для меня вы всегда самая желанная.

Подошел подозрительный Маленков:

— В. А., у вас имеются книги и письма Пильняка?

— Я очень люблю его рассказы, повести, романы. У меня хранятся его книги с дарственными надписями.

— Сегодня же все уничтожьте! Сожгите! Иначе вас ждет большая неприятность.

— А если спрячу?

— Найдут и привлекут к ответственности за хранение и распространение запрещенной литературы.

— Г. М., неужели вы не в состоянии приказать, чтобы меня, наконец, оставили в покое?

— В нашей стране это может сделать только товарищ Сталин, и то я не уверен.

Утром поехала кататься на лыжах в Сокольнический парк. Нетронутый пушистый снег. Елки торжественно одеты в сказочный белый наряд. На лыжне столкнулась с высоким, стройным человеком, он галантно уступил дорогу.

— Дальше ехать не советую, — промычал он, — там крутой обрыв, лыжник вы не ахти какой, будьте осторожны.

— Спасибо за предупреждение.

Взглядываюсь в необычное лицо высокого незнакомца. Мне показалось, что я однажды его уже где-то видела.

— Что вы на меня так пристально смотрите? — спросил он.

— Я, кажется, вас знаю!

— Вполне возможно, мир так тесен. Вы любите поэзию?

— Русскую больше, чем современную.

Мы пошли рядом по сдвоенной лыжне.

— Кто вам нравится из современных поэтов?

— Сергей Есенин, Анна Ахматова, сохранилось несколько книжек Николая Гумилева, которого боготворю.

— Марину Цветаеву читали?

— К стыду своему, нет, я впервые слышу это имя.

— Бориса Пастернака знаете?

— Мне не очень понятны его стихи.

— Хотите послушать одно его стихотворение?

— С удовольствием. — Мы присели на лавочку. — Стихотворение называется «Никого не будет в доме».

— Замечательное стихотворение, я хотела бы его иметь!

— Прекрасная незнакомка, напишите свой адрес, обещаю вам прислать один из поэтических сборников поэта Пастернака. Назовите свое имя!

Покорно ответила, как будто находилась на уроке в школе:

— Вера Александровна Давыдова.

— Чем вы занимаетесь, очаровательная В. А.?

— Пою в Большом театре.

— Я имею некоторое отношение к поэзии. Позвоните, если окажется телефон под рукой.

— Женщина первая не должна о себе напоминать, это неприлично.

— Согласен, исключение составляют тенора и поэты.

— Настала ваша очередь назвать свое имя! Возможно, я слышала?

— Пастернак.

Моему удивлению не было границ.

— Так вы Борис Пастернак?

— Представьте себе, что это я и есть — Б. Л. Пастернак. Очаровательная В. А., у вас замерзли ноги, идемте в раздевалку, выпьем чаю, согреемся.