Литмир - Электронная Библиотека

– Фелисития говорит, что ты больше зарабатываешь на торговле и поэтому тебе лучше на ней и сосредоточиться.Он говорит, что не может прокормить нас. Он говорит, что у нашей банды больше не осталось денег.

Бабитт почесал волосатую задницу, которую едва скрывали его залатанные штаны. Я поднял гитару и начал снова настраивать ее.

Бабитт был пухлым, волосатым, низкорослым и самодовольным, а я – длинным и, как правило, очень стеснительным. Я был уверен, что мы прекрасно дополняли друг друга и вместе выглядели неплохо. Я ненавидел его, а он – меня, но слово Фелиситии было законом. Как-то однажды ночью Бабитт ограбил зоомагазин, а потом позвал меня и сказал:

– Слушай, у меня есть две тысячи золотых рыбок. Ты можешь их куда-нибудь пристроить?

– А денег вы, что ли, не взяли?

– Они у Фелиситии, – терпеливо ответил Бабитт. – У меня – золотые рыбки.

Но не в этом дело. Я объяснил ему, что покончил с торгашеством, поскольку у Петергласса заключен контракт на меня, к тому же я устал от клиентуры, бродящей за мной по пятам, подобно нежити. Бабитт прекратил чесать задницу и принялся теребить свою бородку.

– Фелисития будет тобой недоволен.

– В таком случае он, возможно, себя переоценивает, так ведь?

Я присел и начал собирать монеты, пока до них не добрались волосатые лапы Бабитта.

– Может, ты этого не знаешь, но Фелисития в момент разорится, если я покончу с торговлей, – добавил я.

Бабитт ухмыльнулся, и это было не самое приятное зрелище.

– Шира, я знаю. Ты никогда не прекратишь торговать наркотой в Хасилите. Ты одержим жаждой власти, а это еще хуже, чем быть нежитью.

– Это все, что ты знаешь. Целый мир будет лизать мне пятки.

Я засунул руки глубоко в карманы и поплелся по направлению к улице Жженой. Бабитт последовал за мной, и его глаза были на одном уровне с отверстием в деке гитары, висевшей у меня на спине. Возле входа в бар «Кент-ледж» нас остановил запах пива, и мы, взглянув друг на друга, поддались соблазну. Я придержал дверь, дабы Бабитт без затруднений ввалился внутрь, а потом выгреб из кармана горсть мелких монет, которые мы насобирали за утро. Я вяло протянул их Бабитту, чтобы тот пересчитал.

– А маленькие, с дырочками – что это?

– Пуговицы.

ГЛАВА 8

Хасилит, 1818. Как умер Фелисития

Утренняя гроза часто кажется не к месту – бури должны случаться исключительно по ночам. Пять утра, с моря набежали иссиня-черные тучи и собрались над Хасили-том, заслонив собой рассвет. Я не спал всю ночь – следил за человеком, который следил за моим домом.

Не думаю, что она видела меня, но уверен, что у нее был арбалет, поскольку она практиковалась на всех окрестных кошках. Я вышел из аптеки через заднюю дверь и добрался до угла улицы под прикрытием старой кирпичной стены. Присев среди мусора и битого стекла, я взглянул назад – туда, где стояла девчонка. Она развернулась и посмотрела прямо на меня. Я побежал…

…Я бежал по тротуару, заплеванному жевательной резинкой, через узкий стальной мост, мимо Кандальных ангаров. Девчонка выпустила первую стрелу, но она прошла далеко от меня – я уклонился. Стрела воткнулась в высокий зеленый забор. Я перебрался через него и немного отдышался на другой стороне. Забор был весь покрыт граффити. Лучшим рисунком был мой.

Я бежал по грязным лужам и голубиному дерьму. Она сильно отстала на углу квартала. Я поскользнулся и выругался. Она услышала это и прибавила ходу. Густой воздух Хасилита застревал у меня в горле, а раннее солнце отражалось в зловонной реке. Ты не сможешь настичь риданнца, подумал я, когда вторая стрела просвистела в миллиметре от уха. Кто же ты, ко всем чертям, такая? Сучка из банды Лучников.

Я стремглав мчался к огромной свалке хлама. Пути, лежавшие через горы мусора, были мне прекрасно знакомы, а вот для девочки эти места были чужими – она была с другой стороны реки. Это делало ее осторожной. Полкилометра от ее территории, и она могла бы попасть на Равнинные земли.

Я добрался до склада у доков. Здесь всюду торчали кольца и стальные швартовочные тумбы, вделанные в бетон, которые использовались, когда под разгрузку приходили узкие лодки. Сами доки были заброшены и полны ила; в воздухе висел запах соли и разложения. Стены склада, размером превышающего три городских дома, были сколочены из досок, теперь уже сгнивших, и их поддерживали мешки с песком. Я быстро как никогда постучал особым образом в дверь, встроенную в большие раздвижные ворота, и тут вновь появилась девчонка, но теперь ее золотистые волосы были здорово испачканы грязью.

Я скользнул в помещение, захлопнул дверь и, задыхаясь, прислонился к ней. Наконечник арбалетной стрелы в щепки раскрошил древесину над моим плечом. Я рывком открыл дверь и в пяти метрах от себя увидел девчонку. Она замешкалась, заряжая свое оружие, а я расстегнул пуговицы на рубашке и распахнул ее, на мгновение позволив дурехе насладиться видом прекрасной обнаженной груди. Затем я снова захлопнул дверь и задвинул нижний и верхний засовы.

Где-то в глубине помещения раздался тонкий смешок. Мое прибытие пробудило что-то к жизни.

– Ты опоздал, козлина, – прохрипел слабый голос.

В Дарклинге все было однозначно. Жизнь в горах отличалась простотой – я рано ложился спать и все время был голоден. Каждый день был таким же, как и предыдущий, просто иногда у нас выдавалось больше бурь и сокращалось количество еды. А вот город Хасилит обернут тканью сложностей, будто плащом. Во мне теперь, подобно въевшейся грязи, была какая-то частица этого города. Хасилит поддерживал жизнедеятельность людей, которые ни за что не выжили бы в Дарклинге, – таких, к примеру, как Фелисития.

– Мне пришлось ждать до рассвета, – вздохнул я, осторожно двигаясь в сторону источника слабого света. Сильный дождь стучал по дырявой крыше.

– Стал плохо видеть в темноте?

– Нет.

Фелисития Авер-Фальконе лежал на полуразвалившемся диване у низкого стола. Притулившиеся у дальней стены гигантского помещения с просевшим земляным полом, эти два предмета составляли всю его меблировку. Авер-Фальконе читал при свете свечи, прилепленной к столу собственным воском.

Авер-Фальконе заправлял нашей бандой. Мы с благоговением слушали его рассказы о шикарных вечеринках и модном обществе, хвастливом и высокомерном. Все-таки он был правнуком Нейла Эске, жившего в Замке, а для нас его родство с эсзаем приравнивало его к Богу. Сначала Авер-Фальконе обижал меня, поэтому я ненавидел его. Колесо, которое он вырезал у меня на плече, осталось со мной на всю жизнь, подобно клейму.

Фелисития пожирал глазами мое тело. Белки его глаз приобрели желтоватый оттенок, а зрачки находились слишком высоко, как будто хотели скрыться под веками.

– Наркота есть? – нервно спросил он.

– Да.

– Подойди и подари мне любовь, мой нежный мальчик.

– Нет!

– Это Колесо у тебя на плече говорит о том, что ты принадлежишь мне.

Фелисития предпринял попытку сесть, но этот подвиг был не для него. Он когда-то ошивался в небольшой забегаловке, торговавшей алкоголем, потом обитал в казино с Лэнсом Картежником, а закончил на нашей базе в доках, всаживая себе огромные дозы каждые несколько часов, а в перерывах читая мелодрамы. Когда он заканчивал свое жадное чтение, я забирал книги себе, поскольку у меня было странное чувство, будто эти знания смогут когда-нибудь помочь мне, если я попаду в Замок.

– Ты – везунчик, мой милый мальчик, – прокаркал Фелисития.

Я продолжал оценивающе глядеть на него – единственной его одеждой была юбка из потемневшей от времени кожи, едва прикрывавшая тщательно выбритые бедра, и цепочка с медальоном в форме колеса у лодыжки. Я знал наверняка, что это чистое золото, и во мне уже не в первый раз вскипела жадность.

– Почему это?

– Эта девушка – стрелок, не уступающий в мастерстве эсзаям, мой обсидиановоглазый мальчуган.

31
{"b":"26439","o":1}