Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Почему руки больному не привязали? – набросился на Валю заведующий. И, повернувшись к пациенту, добавил: – Не волнуйтесь, не упадет.

– Не успела. Сейчас привяжу! – покраснела девушка.

– Там у вас еще и паук сидит, вон сколько паутины в углу наделал, зараза! – не унимался грыженоситель. – Потом у меня операционная рана гнить будет, да?

На потолке и в самом деле просматривалась заботливо сотканная приличных размеров серая паутина, занявшая весь ближайший угол, в центре затаился и сам ткач: крупный мохнатый паучище. Как он туда попал и сумел сохранить инкогнито, оставалось загадкой.

– Да что вы такое говорите? – ухмыльнулся первым пришедший в себя от увиденного анестезиолог Валера, молодой, спортивного телосложения парень. – Это специальный стерильный паук, он производит стерильную паутину. Про гнотобиологию что-нибудь слышали?

– А что это такое, гното… Как ее?

– Гнотобиология? О-о, это наука о разведении стерильных животных.

– А зачем вам стерильные пауки? – с недоверием спросил больной, продолжая пристально вглядываться в насекомое над головой.

– Да вы что! Это же прорыв в медицине! Их недавно стали разводить для ловли случайно просочившихся нестерильных насекомых! Вы разве газет не читаете?

– Хр-хр-хр! – послышалось в ответ. Это медсестра-анестезист незаметно ввела в капельницу успокоительное, прервавшее Валерин бред.

– Валера, откуда такие познания? Гнотобиология, стерильные пауки? – прыснул Павел Яковлевич.

– А что я ему должен был сказать: что у нас не хватает персонала и времени для нормальной генеральной уборки? Кто знает, когда тут последний раз капитальный ремонт делали? – внезапно завелся анестезиолог. – Он же выпишется и опубликует затем в Интернете, что у нас тут его чуть пауки не сожрали прямо в операционной. Про нас и так черт знает что пишут, причем кому не лень!

– Ладно, не кипятись! Все правильно сделал! – примирительно подмигнул заведующий. – Можем начинать?

Операция прошла без сучка и задоринки. Павел Яковлевич оказался хирургом от Бога и, проворно выполнив основной этап вмешательства, оставил нас с Михаилом вдвоем.

– Ну, надеюсь, дальше без меня справитесь?

– Разумеется, – подтвердил я и занял место оператора.

– Нина Ивановна, вы все-таки постарайтесь паутину извести вместе с пауком! Операционная все же! – бросил на прощание заведующий.

– Как же изведешь ее? Тут операционная вечно занята! Все везут и везут! – взвилась операционная сестра. – Мы же толком и прогенералить не успеваем! Одна операция за другой, прямо конвейер!

В подтверждение ее слов по нарастающей прогромыхала каталка, и в операционную в сопровождении врачей «Скорой помощи» с шумом вкатили окровавленное стонущее тело, беспомощной грудой вздымавшейся на носилках.

– Да, куда же вы его везете?! – встала на пути «скориков» медсестра Валя.

– Шок! Падение с девятого этажа! Похоже, внутреннее кровотечение! – бойко затараторил молоденький врач «Скорой помощи», держа на вытянутой руке флакон с прозрачной жидкостью, соединенной с рукой потерпевшего одноразовой капельницей. – Нам внизу, в приемном покое, сказали, чтоб мы его к вам поднимали. У него очень низкое давление.

– Что случилось? – подбежал анестезиолог Валера.

– Да вот пьяный с девятого этажа выпрыгнул! Кататравма, АД – 60 на 40! – начал докладывать работник «неотложки».

– Ясно! – коротко бросил Валера. – Разденьте его и укладывайте на свободный стол. Я вызову свободного реаниматолога, шокового хирурга и лаборантов.

– Шоковый хирург давно уже здесь! – обозначился знакомый мне хирург Павел.

– Да господи, ну поможет мне кто-нибудь раздеть его? – разозлилась Валя, вызывающе поглядывая на врачей «Скорой». – Ну чего стоите? Помогайте! Мне ж одной не справиться! В нем веса больше центнера!

– Кто – мы? – недоуменно переглянулись «скорики». – Вобще-то это не входит в наши непосредственные обязанности. Мы должны его только вам доставить. А дальше, будьте любезны, сами справляйтесь!

– И вот так и будете стоять и смотреть, как хрупкая особа этого окровавленного кашалота ворочает, надрывая девичий пуп? – искренне удивился Павел, помогая медсестре стянуть с пострадавшего заляпанную грязью и кровью рубашку. – Какие же вы джентльмены после этого?

– Да нет, мы что! Конечно, мы с радостью поможем! Тем более что он на нашей именной каталке лежит, а нам ее надлежит забрать.

– На, тогда хватай ножницы и срезай с него одежду. Прямо поперек режь!

– А у вас, ненароком, перчатки одноразовые есть?

– Свои иметь надо! На, держи, у меня тут лишние, как раз специально для вас завалялись!

Работа пошла веселей. Через пару минут окровавленная одежда устрашающей кучей валялась на цементном полу. Все медики, кто не был занят в операции, дружно навалились и, кряхтя, перекинули любителя свободного падения на соседний операционный стол. Причем «скорики» как были в своей синей рабочей одежде и уличной обуви, без масок и колпачков, так в ней и оставались до конца действа.

– Нина Ивановна, что это было? – кивнул я в сторону удаляющихся врачей «Скорой».

– Что? – скрепя зубами, недовольно посмотрела на меня операционная сестра. Она еще не пришла в себя от истории с пауком и едкого замечания заведующего. – Что хотите? Вы давайте не стойте столбом, а зашивайте уже рану!

– Я рану зашиваю, причем, заметьте, не языком. И разговаривать абсолютно не мешает. Мне непонятно, почему в операционную совершено никем не останавливаемые безнаказанно врываются чужие люди с улицы? В нечистых, мягко сказать, телогрейках и валенках! Мы же здесь хирургируем, однако! А где медицинские каноны? Где стерильность? Как же хваленая асептика и антисептика?

– Коллега, хватит дискутировать, – тихонько шепнул мне на ухо анестезиолог. – Тут так принято, и похоже, так будет и дальше: плетью обуха не перешибешь. Больной уже просыпается.

Я замолчал, продолжив операцию. В голову лезли всякие мысли, в основном нехорошие.

– Всем спасибо! До новых встреч! – ознаменовал я наложение последнего шва.

– И вам спасибо, – буркнула операционная медсестра. – Доктор, вы откуда к нам такой грамотный приехали?

– С Дальнего Востока.

– У вас там что, как-то не так? По-другому все происходит?

– Боже вас упаси! Дальше красной черты (обозначает стерильную зону в операционной. – Прим. авт. ) никто не сунется, хоть с двадцатого этажа падай! Пока в предбаннике не обработают, не отмоют, не разденут – на стол не укладывают, – спокойно объяснил я и задержался возле нового пациента, изучая его повреждения.

– Понаехали тут! – кто-то сквозь зубы, по-змеиному прошипел мне в спину. – С Дальнего Востока он! Смотрите, какой правильный тут нарисовался, вот и сидел бы там! Понаехали тут!

Я не стал оборачиваться, сделал вид, что не расслышал жалящим укусом пущенную в свой адрес реплику. Придет время, точки над «i» сами собой расставятся.

Вот так: дежурство едва только началось, а я уже второй раз слышу подобное замечание. Дальше, правда, их будет еще немало, и все чаще от одних и тех же недалеких, не блещущих умом персонажей.

И вот здесь мне захотелось совершить лирическое отступление по этому поводу. Немедленно, прямо сейчас!

Глава 2

Понаехали тут!

Всего два слова содержит эта простая, казалось бы, фраза. А сколько злобы и ненависти в нее вложено, сколько она таит в себе негативных эмоций. За версту разит от нее неприкрытым цинизмом, спесивой надменностью, высокородным чванством и тупой кичливостью, попахивающей откровенным шовинизмом. Всего двенадцать букв составили гнусное предложение, но и их с лихвой хватает, чтоб попрать честь и достоинство оппонента. Тот, кто хоть раз получал кинжальный удар ниже пояса этим смердящим словосочетанием, тот поймет, как жалит «Понаехали тут!».

Прожив на Дальнем Востоке с пушковолосого детства и до посеребрившей виски зрелости, я НИ РАЗУ не слышал ни в свой, ни в чей-то другой адрес таких ужасных слов. Там никто ТАК не говорил! Наши бесстрашные предки когда-то прибыли осваивать необъятные просторы Сибири. Кто по своей, а кто по чужой воле ступил на далекую необжитую землю в конце XIX – начале 20 в. Оттого мы, их прямые потомки, не являемся коренными жителями тех мест.

4
{"b":"268528","o":1}