Ефраим выглядел таким потерянным.

– Ты не могла бы продолжить? – тихо спросил он.

У нее не возникло ни малейшего сомнения по поводу того, чего ему стоило показать свою слабость и это успокоило ее.

Она вздохнула и снова склонилась над ним.

– Все в порядке, – сказала она, пренебрегая его извинениями. Медисон знала, о чем он говорил и не считала тот случай стоящим извинения.

Естественно он был груб, но она… что же… она вытеснила это из своей головы и сосредоточилась.

– Я уверена тебе тяжело далась неделя в больнице, – пробормотала она.

– Спасибо.

Медисон проигнорировала его и сосредоточилась на теплой гладкой коже. Через мгновение, уже не в силах отрицать, что действительно приятно прикасаться к нему так свободно.

Она прикусила нижнюю губу, чтобы остановить себя, от попытки нагнуться и потереться лицом о его плечо, вдыхая аромат тела. Медисон с трудом себя сдерживала.

Ее руки, словно живя своей жизнью, потянулись вверх и достигли плеч, затем прошлись вниз по рукам и двинулись снова вверх. Ей нравилось, как под ее руками сокращались его бицепсы, поэтому она трогала их снова и снова.

Ефраим медленно улёгся на груду подушек, которые она положила за его спиной.

Они встретились взглядами, когда она еще раз провела руками вверх по его рукам и затем позволила скользнуть ладоням по груди, пока не осознала, что массирует грудь и живот. Твердые мышцы слегка сжимались от ее прикосновений.

Она смутно осознала, что Ефраим потянул ее ногу на свои бедра, пока не оседлала его. Она пристально смотрела ему в глаза. Он медленно провел руками по ее бедрам, оставляя ей возможность остановить его.

Она не сделала этого, поскольку не хотела, чтобы он останавливался. По сути, на ее вкус он продвигался слишком медленно. Медисон неосознанно поерзала у него на коленях, заставив Ефраима жадно хватать воздух.

Затем она вдруг осознала, на чём сидит. Ее руки замерли у него на животе, когда она поняла, что сидит прямо на его возбужденном члене.

Медисон облизала губы, пытаясь сдержаться и не застонать, когда Ефраим провел руками по бокам и накрыл ее грудь через тонкую кофточку.

Он ни на мгновение не отводил от Медисон взгляд, дразня твердые соски подушечками больших пальцев. Медисон хотелось закрыть глаза от наслаждения, но она постаралась сдержать порыв.

Невозможно было прочитать выражение его лица, пока он нежно массировал ее грудь. Медисон наблюдала как цвет его глаз медленно меняется от спокойного голубого до насыщенного красного.

Она перестала двигать руками, пока он ласкал ее грудь. Это было так приятно. В прошлом несколько мужчин прикасались к ней, но никогда не было настолько хорошо. Ефраим нежно сжал ее грудь, побуждая ее к нему прижаться. Она скользнула руками от его груди к волосам.

– Боже, ты такая красивая, – прорычал он, склоняясь к ее губам для нежного поцелуя. Он не давил, чтобы углубить поцелуй, хотя его тело требовало этого.

Происходящее было слишком важным, чтобы спешить. Он знал, что, если поторопится, может спугнуть Медисон. Вместо этого он сосредоточился на том, чтобы доставить ей удовольствие прикосновениями.

Чисто инстинктивно она начала об него тереться промежностью. Он убрал руки от ее груди и задрал вверх ее кофточку, пока не освободил грудь.

Ефраим сомкнул губы на твердом соске, сильно посасывая, пока Медисон двигалась на нем.

Ее движения стали лихорадочными, в поиске освобождения, которое ей было так необходимо. Горячая влага наполнила ее болезненно налитое лоно.

Медисон жаждала кончить и поэтому ускорила темп. Ефраим дотянулся до полотенца и, схватив его, убрал, чтобы она могла быть к нему ближе.

Медисон тут же почувствовала разницу. Секунду назад ей было хорошо, но теперь без полотенца, он ощущался божественно. Без полотенца она чувствовала, как его твердый ствол был тесно зажат между ее бёдер.

Единственное, что их разделяло – это тонкий материал ее хлопковых шортиков. Ей все еще было мало, она тяжело дышала и как безумная двигалась на нем.

Ефраим закатил глаза пока она на нем скакала. Никогда в жизни он не ожидал подобного. Девственная Медисон исступленно двигалась на его бедрах.

Он мог осязать на сколько она была возбуждена и это делало его тверже чем когда-либо в его очень долгой жизни. Он схватил ее за бедра и начал жестче двигаться.

Неожиданно он выпустил изо рта ее сосок, запрокинул голову назад и громко простонал.

– Ааах, черт, Медисон, черт, ты такая влажная, детка.

Она будет смущена, но позже. А прямо сейчас ей было слишком хорошо, чтобы о чем-либо беспокоиться. На сколько было возможно, она начала раскачиваться еще сильнее. Его хватка стала теснее, когда он громко выдохнул:

– Черт, моя очередь.

Прежде чем она смогла что-либо сказать, он уже опрокинул ее на спину. Одной рукой он обхватил грудь Медисон, слегка приподнимая, чтобы лизать и сосать, пока двигался на ней.

– Ефраим! – выкрикнула она, когда он прижался головкой налитого кровью члена к влажной ткани, которая разделяла их, к самому центру её естества.

Он осторожно толкался, дразня головкой, прикрытый тканью центр её лона.

Ефраим кряхтел и рычал, стараясь доставить ей удовольствие. Медисон еще шире развела бедра, провела руками вниз и обхватила его ягодицы. Он зарычал у ее груди

– О, пожалуйста, не останавливайся, – всхлипнула она.

Он громче зарычал и начал двигаться жестче, словно дикарь. Она не мыслила связно, когда услышала, как рвется ткань.

Ефраим быстро проделал дыру в ее коротких шортиках, своим членом. Но Медисон было слишком хорошо, чтобы жаловаться.

Через секунды большая головка его члена была в ней. В комнате раздался громкий рык, от нахлынувших на Ефраима ощущений. Она была невероятно тесной и так чертовски горяча и влажна.

Ефраим заставил себя не входить глубже, понимая, что Медисон его возненавидит. Она запрокинула голову и громко застонала. Он приподнялся, убедившись, что не толкнется глубже, потянулся и потер большим пальцем ее клитор.

Медисон вцепилась в покрывало, сминая его пальцами. Она приподняла бедра, в попытке протолкнуть его глубже, но Ефраим успел отодвинуться.

– Ефраим… Ефраим!

Он облизал губы, когда она кончила. Это была самая эротичная вещь, которую он когда-либо видел. Она все еще кончала, когда выдвинулись его клыки. Он затолкал их обратно. Все это – для нее, не для него.

Когда она, наконец, успокоилась, то закрыла глаза и выровняла дыхание. Она поняла сразу несколько вещей. У нее только что был самый сильный оргазм в жизни. Головка члена Ефраима была в ней. Хуже всего то, что он наблюдал за тем, как она кончает. Ее щеки вспыхнули, и она осторожно оттолкнула его.

Он почувствовал изменение в ней и знал, что все что ему нужно сделать, это поцеловать и прикоснуться к ней и тогда она будет принадлежать ему.

К собственному удивлению он отстранился и смотрел на то как она приводит в порядок свою одежду и выходит из его комнаты, не оглянувшись на него. В дверях она приостановилась и пробормотала:

– Пожалуйста, забудь, что только что произошло.

– Хорошо, – неохотно согласился он, только чтобы утешить Медисон, но на самом деле он никогда не забудет.

Не смог бы. Даже сейчас ему хотелось вернуть ее в свою постель. Впервые в жизни ему хотелось не просто секса с женщиной. Он хотел ее всю.

– Он все еще там? – прошептала Медисон. Она не знала, почему говорила шепотом, ведь Ефраим все равно услышит.

Джил засмеялась.

– Да, не думаю, что игра в прятки поможет.

Медисон выпрямилась и вышла из-за стойки с одеждой.

– Но и не навредит, – пробормотала она, мысленно ругая себя за то, что решила сбежать сегодня вечером.

Она пришла сюда, просто чтобы выбраться из дома. Не то чтобы у нее не было денег, что-либо купить. Черт побери, лучше бы она пряталась дома как обычно.

– Ну, по-видимому, не поможет, потому что он идет сюда. – Джил лукаво улыбнулась. – Пойду посмотрю, кто тусуется в кафе.