Ехать с Васильевского острова, где он квартировал, до улицы Рубинштейна, где находился офис информагентства «Россприбалт-Питер», было совсем недалеко и недолго.

Проехал по Невскому и свернул чуть дальше Аничкова моста с застывшими изваяниями коней и наездников работы барона Клодта. Сбросил скорость и покатил между двух рядов живописных старых домов. Мимо театра «Зазеркалье» и Малого Драматического, мимо Дома Толстого и здания, построенного в начале прошлого века в стиле конструктивизма и отчего-то носившего странное название «Слеза Социализма». Мемориальная доска, прилепившаяся на стене, сообщала, что здесь в свое время проживала поэтесса Ольга Берггольц, ставшая голосом блокадного Ленинграда.

Не доехав до улицы Ломоносова, примыкающей к Загородному проспекту и образующей с ним один из знаменитых Пяти Углов, Градов притормозил. Без проблем припарковавшись, что было бы мудрено сделать в будний день, вошел в здание информагентства.

Цербер на проходной потребовал предъявить удостоверение. Роман взглядом профессионала, привыкшего видеть потенциального противника в любом, кто становится на твоем пути, оценил подготовку парня. Ничего. Нормальная подготовка. Неплохо подбирает штат их охранное ведомство.

Раскрыл корочку. Охранник внимательно изучил записи, сличил фотографию с оригиналом, сделал пометки в журнале и милостиво кивнул, разрешая следовать дальше.

Поднявшись на второй этаж, начальник Восточного отдела прошествовал к кабинету шефа.

В приемной было пусто.

Значит, не аврал. И Ильич не свистнул всех наверх. Уже легче.

Толкнул дверь и заглянул вовнутрь.

– Проходи! – рявкнули из глубины кабинета. – Чего жмешься, как первокурсник возле деканата?

Роман зашел.

Глава «Россприбалт-Питера» Владислав Ильич Яшин с хмурым видом восседал за массивным столом, крытым зеленым сукном. Стол был старый и остался здесь, вероятно, еще со сталинских времен, когда в доме размещалась какая-то писательско-журналистская организация.

Без церемоний плюхнувшись в гостевое кресло, Градов выжидающе уставился на Ильича.

Шеф был старше его лет на пятнадцать, но благодаря усиленным занятиям спортом сумел сохранить почти юношескую фигуру. Только «гусиные лапки» у глаз да присыпанная пеплом шевелюра выдавали его реальный возраст.

– Завтракал? – буркнул Ильич вместо приветствия.

– Ты что меня перекусить пригласил? – удивился Роман.

– Разговор будет долгим, – пообещал шеф.

Достав из пиджачного кармана пухлый бумажник, выудил оттуда сине-зеленую купюру и протянул Градову.

– Сгоняй вниз! Купи пузырь коньячку и пожевать чего-нибудь.

Пить с утра пораньше? Фи. Но дело хозяйское.

– Я за рулем, – предупредил на всякий случай.

– Так и я тоже не пешком сюда притопал, – огрызнулось начальство. – Мы к кофею. По чуть-чуть.

– Да у меня есть, – оттолкнул было тысячную Роман, однако Яшин настойчиво затолкнул бумажку ему в руку.

– Я тебе выходной испортил, мне и проставляться.

Тоже верно.

Гастроном располагался в соседнем здании. Не супермаркет, но достаточно крупный, и ассортимент здесь был вполне достойный. Да и цены не кусались.

Романа здесь знали, как и бо́льшую часть сотрудников информагентства.

– Ирусь, – обратился парень к хорошенькой чернявой продавщице, встретившей его появление в магазине ослепительной улыбкой. – Мне бы полкило «Хеннеси», чуток маслица, баночку икорки красненькой, батон, ну и нарезки всякой. Сделаешь?

– Какие вопросы, Ромчик? – в тон ему ответила девушка.

Быстро справившись с заказом, протянула Градову пластиковый пакет со снедью и выпивкой.

– С тебя девятьсот восемьдесят рублей, – сообщила.

Молодой человек бросил на прилавок купюру.

– Сдачи не надо!

И, развернувшись, зашагал к выходу.

За его спиной послышался испуганный писк.

– Ром!

– Я же сказал, оставь сдачу себе, – не сбавляя шаг, бросил через плечо журналист.

– Но, Рома, подожди! – каким-то нехорошим голосом сказала Ирина.

– Да в чем дело? – повернулся лицом к прилавку парень.

– Тут это, – замялась продавщица. – Она того… Фальшивая.

– Что?! – У Градова полезли на лоб брови. – Ты уверена?

– Ага, – кивнула брюнетка. – Я детектором проверила.

Краем глаза Роман заметил, что к нему из дальнего угла рванулся здешний шкаф-охранник. Парень был незнакомым. Наверное, новенький.

– Все нормально! – поспешил успокоить мордоворота. – Все нормально!

И полез за собственным лопатником.

Бугай, видно, не понимал человеческой речи. Настроившись на сигнал опасности, поданный продавцом, он отключил все остальные органы восприятия.

– Ты че, козел, в натуре?! – грозно пошевелил бровями.

– Постой, Олег! – попыталась угомонить его и Ирина.

Однако охранник уже взрыл копытом. Наверное, ему тоже было неохота работать в выходной. Да и скучно. А тут предоставлялась недурная возможность поразмяться. Упускать такой случай бугаю явно не хотелось.

– Да я ему сейчай эту бумажку в жопу засуну!.. – дуриком пер страж.

Роман вздохнул.

Весело начинается уик-энд, нечего сказать.

– Подержи, – сунул пакет в руки мордовороту.

Тот от неожиданности застыл на месте и механически принял пас.

Через пару мгновений до него таки дошло, что он делает что-то не так, но уже было поздно.

Градов сделал быстрый шаг вперед, проскользнув за спину охранника. Молниеносно нанес ребром ладони удар по сонной артерии.

Это хитрый и очень действенный прием в шиванате. Расположенный на развилке артерии синус даёт импульс в мозг, и тот моментально понижает давление. Человек отключается как холодильник, который выдернули из розетки. Спитамен-ака, пояснял, что люди потом плохо помнят, что с ними произошло. К примеру, один узбек, которого Усто ракс так ударил, говорил, что «на него упало небо».

«Шкаф» продержался чуть больше, чем полагалось. Верно, жировые отложения оказались слишком уж мощными.

Одной рукой подхватив оброненные Олегом продукты, второй Градов придержал самого мордоворота. Он не хотел членовредительства. Не было особого резона причинять вред человеку, который просто исполнял свой долг.

Поэтому журналист бережно опустил парня на пол, а затем, быстро оглянувшись на оторопевшую продавщицу, ткнул охранника пальцем за левое ухо. Небольшой провал в памяти «шкафу» гарантирован.

Подошел к прилавку и взял у Иры фальшивку, обменяв ее на две собственные пятисотки. С удовлетворением отметил, что девчонки из соседних отделов никак не отреагировали на инцидент. Ну, споткнулся Олег, и споткнулся. Да и покупателей не было в такую рань.

Хорошо. Чем меньше свидетелей, тем лучше.

– Ты уж извини, – улыбнулся девушке. – Ошибочка вышла.

Та часто закивала, переводя испуганный взгляд со стоящего на четвереньках охранника на Романа и обратно.

– Все в порядке? – поинтересовался на всякий случай.

– Да.

– Вот и славно. Спасибо за прекрасный сервис.

– Дерьмо! – выругался Олег, поднимаясь с пола и отряхиваясь. – Захламили торговый зал ящиками, пройти нельзя, чтоб не споткнуться!

Ну, теперь точно все о’кей.

– Я не понял, шеф! – шмякнул он на стол перед носом Ильича пакет с продуктами и тысячную. – Что это за шманцы?!

Яшин расплылся в довольной ухмылке.

– Ты там никого не покалечил? – ответил вопросом на вопрос.

– Нет, – огрызнулся Роман, падая в кресло. – Так что это за финт ушами? Откуда дровишки?

Брезгливо ткнул пальцем в сине-зеленую обманку. Пока шел обратно, успел рассмотреть фальшивую купюру. Сработана была на совесть. Больше половины признаков подлинности на банкноте имелось. И только с помощью хитрой техники можно было определить, что это подделка.

– Из лесу, вестимо. А точнее – из пустыни. Между прочим, как говорят сведущие люди, – ткнул пальцем куда-то себе за спину, – из твоих бывших родных мест. Узбекистан, Каракалпакия. Потому собирайся-ка, брат, в «загранкомандировку». Билет на твое имя я уже забронировал. Вылет во вторник в девятнадцать тридцать. Послезавтра получишь суточные, представительские – и вперед. Там люди из Большого Дома уже понемногу шуруют. Постарайся, особенно с ними не пересекаясь, накопать что-нибудь интересненькое. Без фанатизма. С кем надо я уже переговорил. Особых возражений у них, – многозначительно поднял глаза к потолку, – нет. Лишь бы не вертелся под ногами.