У Филя заныли конечности, когда он увидел это. Он сам был таким когда-то, но пара хороших штормов и пеньковый конец рулевого Гарта излечили его.

– А рог Акилы? – спросила у кузнеца госпожа Фе.

Лентола добавила с жаром:

– Ты же сказал, что поджарил его из-за него!

«Дьявол!» – Филь сообразил, что кузнец пытался разжечь огонь в горне, не заметив рог.

– Рог Акилы! – усмехнулся Прений. – Он принадлежал Акиле так же, как камни «Око Одина», которые я пеку для Арпонисов, принадлежат Одину. У любой беды причины всегда простые, причина сегодняшней – детская глупость.

Флав гусеницей развернулся к нему, не отрывая ног от земли.

– Око Одина? – спросил он прищурясь. – Ты что, владеешь рецептурой?

Кузнец кивнул.

– Расскажи! – подступая к нему, потребовал Мастер.

Прений отрицательно качнул головой. Мастер растерянно мигнул.

– Тогда ты остаёшься здесь, – заявил он с апломбом. – Империя продляет твой контракт!

Кузнец согласно поклонился. Госпожа Фе спала с лица больше, чем когда узнала, что натворила, назначив Филя локумтеном. Мальчик робко шагнул на крыльцо.

– Вот он! – взвизгнула Лентола, заметив его и простирая к нему длинный палец. – Ты преступник, ты докатился до преступления! Мало того, что мы вынуждены тебя содержать, безродного, так нас теперь ещё свяжут со злодеянием, которое ты едва не совершил!

Филь чуть не плюнул ей под ноги в сердцах: «Эх, садануть бы тебе по шее, так ведь не достанешь…»

Прений бегло глянул в его сторону. Флав тоже посмотрел на него и отвернулся, будто его интерес тут же иссяк. Только семейство Фе уставилось на мальчика, будто он украл у них что-то. У Филя заалели уши.

Мастер перевёл внимание на себя.

– Да, Ария, я привёз тебе лекаря, как ты просила, – объявил он госпоже Фе. – Твоя дочь уже завтра встанет.

– Будто это что-то изменит, – произнесла госпожа сдавленным голосом.

Флав пожал плечами с видом, что свой долг он исполнил, а остальное его не касается. Его взгляд опять наткнулся на Филя.

– Иди чини, – сказал он, кивнув в сторону моста.

Филь спустился с крыльца, ликуя про себя. Он знал, что, когда заставляют чинить сломанное, худшее уже позади. А Лентоле он ещё даст по шее! После того, что она сказала, между ними была война.

Глядя под ноги, он боком приблизился к сборищу, сквозь которое ему требовалось пройти. На плечо ему опустилась мозолистая рука Прения.

Госпожа Фе сказала кузнецу:

– Я не могу платить тебе того, чего ты стоишь, в этом твоя причина?

Прений ответил сухо и непонятно:

– Не бывает безвыходных ситуаций, есть только неприятные решения. Пошли, – он толкнул перед собой Филя, – у нас много работы!

Было далеко за полночь, когда они закончили основную работу.

От удара о землю балки моста разошлись, скреплявшие их медные листы перекосило, а увесистые гвозди повылезали из гнёзд. Работая с Ирением плечо к плечу, Филь жалел, что не обладал такой же силой, а то его помощь могла бы быть посущественней.

Ночь была душная, с обоих работников градом катил пот. Когда работа близилась к концу, кузнец стал поглядывать на лес, затем послал Филя к солдатам на посту за Арпонисом. Красные глаза собаки, в форме головы которой был сделан набалдашник, светились.

– А чего это они? – спросил Филь возвращаясь. Кузнец пригляделся.

– В Хальмстеме это обычное дело из-за Сотериса, – ответил он. – Эти камни называют «Око Одина». Они светятся, если поблизости демон. – Он взял у Филя жезл и направил его в сторону леса. – Нет, всё чисто, но если засветятся сильней, дай знать!

Остаток ночи Филь просидел, не отрывая взгляда от таинственных камней.

Под утро заспанная Руфина притащила им сырных лепёшек и жбан квасу. Она пошепталась о чем-то с Ирением, и тот отпустил мальчика.

Филь устало зашлёпал в замок. Солдаты на посту не обратили на него внимания. Они выглядели осоловело после ночного ремонта у них под носом и не заметили бы въехавшую в замок телегу. А сразу за воротами Филь вспомнил кое о чём, что придало ему сил.

В Большой гостиной царила непроглядная темень. Выставив перед собой руки, Филь медленно пошёл вперёд. Его идея начинала казаться бессмысленной, ведь в такой темноте мало что можно увидеть, но в запасе имелась другая – вернуть вазон на место и посмотреть, что случится с дырой.

Филь был так озабочен побыстрей нащупать стену, что забыл про лестницу. Споткнувшись о ступеньку, он зашипел от боли, растирая ушибленное колено.

Снаружи донёсся шум, похожий на далёкий удар кувалдой, и мальчик запаниковал: «Ирений перебудит весь замок! Мост уже починен, зачем он снова переделывает?»

Скользя по перилам рукой, он поспешил наверх. Дыра в нише слабо светилась, давая возможность сориентироваться. Нырнув в неё, Филь учуял знакомый запах, непонятный и ни на что не похожий. Тесный лаз уходил вверх, не позволяя распрямиться. Задрав зад, чтобы не шоркать коленями по камням, Филь устремился вперёд, цепляясь пальцами за выемки между плитами.

Чем дальше он лез, тем светлее становилось вокруг, а вонь делалась сильней. Наклон тоннеля тоже менял крутизну, и под конец Филь полз уже горизонтально. В полутьме показался какой-то механизм, когда мальчик понял, что это за вонь: так мог пахнуть только Сотерне. И сразу понял, где он находится: на куполе Хранилища.

Просунув голову между шестерёнками, установленными над дырой на макушке купола, он глянул вниз. Далеко под ним сиял неверным светом Сотерне. А у стены под книжным стеллажом, рядом с низким столом, стоял Мастер Флав. Он разглядывал какой-то фолиант.

Книга была открыта, но её страницы были чёрными, и что Мастер мог на них прочитать, Филь не понимал. Мастер, видимо, тоже чего-то не понимал, ибо то и дело чертыхался.

Филь вывернул голову и заметил, что дверь в Хранилище закрыта. «Кажется, новый хозяин не хочет, чтобы его старания заметили», – подумал он ехидно.

Мастер перебросил страницу, которая упала с неожиданным металлическим стуком. Поражённый этим, Филь подкинулся и едва не взвыл, получив шестерёнкой по голове. Отпрянув от дыры, он тихо зашипел, а едва боль утихла, опять сунулся к дыре.

Держа в руках открытую книгу, Мастер пристально глядел наверх. Филь тихо переместился в тень: «Сатана! Услыхал-таки…» Но тут Мастер бросил разглядывать купол и опять сунул нос в книгу. Как только он это сделал, она выпала у него из рук.

Мальчик ощутил, как кровь покидает его жилы: грохот упавшего фолианта сотряс всё Хранилище. Мастера это не смутило, он лишь опять выругался. И Филь вдруг догадался, чем был вызван звук кувалды, что так напугал его ранее – эта книга сегодня уже падала.

Более не рискуя держать её в руках, Мастер взгромоздил её на стол. Филь почувствовал, что начинает получать удовольствие от наблюдения за новым хозяином. Ничего устрашающего в нём не было, разве что его ругань могла сделать честь их бывшему рулевому.

Мастер навис над столом, широко расставив ноги и набычившись. Вид у него сделался угрюмый. Его тёмные кудрявые волосы почти скрыли круглое лицо. Филь заметил, что у него не хватало левого уха.

Мастер принялся бормотать что-то себе под нос, но разобрать с высоты, что именно, было нельзя. Только раз он разборчиво назвал кого-то параноидальными кретинами да неустанно поминал Одина. Мальчик уже знал, что Один являлся тут главенствующим божеством, именем которого и клялись, и ругались.

– Так, кажется, это здесь! – вдруг бодро проговорил Мастер и поворотился к входу в тоннель. Сверившись с книгой, он произнёс короткую фразу на певучем языке.

Филь едва успел зажать рукой рот, чтоб не выдать себя – в полутьме под ним поперёк тоннеля сам собой появился светящийся прямоугольник, словно открытая дверь. За ней виднелась небольшая, освещённая факелами площадка, вверх и вниз от которой вела лестница. Флав шагнул на площадку и скрылся из вида.

Филь не знал, что про это думать. Что же получается: новый Мастер тоже умеет открывать Врата? Хотя эта штука не была похожа на Врата, это было что-то иное, меньше и проще в управлении. Ведь достаточно прочитать фразу, не надо ничего зажигать. Филь растянулся на животе и со жгучим любопытством стал ждать, что будет дальше.