– Повернись, – сказала ему госпожа Фе.

Она показала, что ему следует развернуться на месте. Филь послушался.

– Кроме ресниц и бровей, остальное цело? – спросила она.

– Цело, – ответил Филь. Он с ужасом ждал, что за этим последует.

– Зачем ты это сделал?

Филь собрался было сослаться на Эшу, но сообразил, что следование дурному совету самого делает дураком. Он ответил:

– Не знаю. Я не знал, что это такая вражеская трава!

Госпожа Фе сухо кивнула:

– Очень жаль. Но если ты не знаешь результата своих действий, то, может быть, не стоит их осуществлять?

Уши мальчика заполыхали.

– Ступай на конюшню, – недолго думая, сказала хозяйка, – там скопилась куча навоза. Наделай из него запас лепёшек на топливо, пресс найдёшь в углу. Как работает, разберёшься сам. Что касается твоего здесь пребывания… – Она обвела взглядом обгоревшие земляничные деревья. – Скоро вступит в должность новая императрица и ты отправишься туда, где найдёшь себе подобных. Судьба сдала тебе интересные карты, она о тебе и позаботится!

Филь приоткрыл окно, высунулся и опасливо поглядел в сад. Сад здесь был густой и неухоженный, без какого-либо порядка засаженный деревьями и колючим кустарником с крупными ягодами, наливавшимися алым цветом в лучах разгорающейся на небе зари. За исключением собаки, дремлющей у фонтана, сад был пуст. Филь открыл окно шире, взобрался на подоконник и соскочил на галерею.

Мрамор студил босые ноги, но надевать сандалии было нельзя: стук подошв мог разбудить госпожу Фе – её окна торчали распахнутыми створками этажом выше. После пожара на факельном складе у Филя не было желания раздражать её больше. Только не сегодня, когда он придумал наконец, как отсюда сбежать.

Мальчик прокрался по галерее к обзорной площадке и уселся на покрытые росой плиты. Свесив ноги в пропасть, он просунул голову меж балясин ограждения. Море было неспокойно, но сегодняшнему шторму было далеко до того, который зашвырнул Филя в Хальмстем. Оставалась надежда, что какой-нибудь корабль да придёт.

Замок Хальмстем был огромен – Филь таких сроду не видел и даже не знал, что такие бывают. Казалось, ему не было конца и он был полон самых необыкновенных уголков. Располагался он на выступающей в море скале, а населён был преимущественно военным людом. Но в его округе не жило ни души, сколько бы Филь ни вглядывался с башен в окрестные леса. Создавалось впечатление, что стоит поднять подвесной мост – и ты окажешься отрезан от всего мира. То есть замок был вроде большой, а по сути – жуткая дыра.

Чем Филь занимался, тут не заботило никого. Трижды в день его кормили на кухне и раз в неделю выдавали чистую одежду. Господин Фе отсутствовал, занимаясь подготовкой к торжествам в Кейплиге. А госпожа Фе делала вид, что никакого Филя здесь нет. Всё выглядело так, словно он в любой момент мог отсюда уйти, только у него имелись на этот счёт сомнения.

Предоставленный самому себе, он времени не терял. За прошедший месяц он успел облазить замок от подвалов до зубцов крепостных стен, так что вряд ли опять заблудится, как это случилось с ним в первую неделю. Однако он продолжал считать, что его водят за нос. Иначе почему его никто не заставляет ничего здесь делать, а кормят как на убой? Даже когда он спалил факельный склад, его лишь послали месить навоз. И пусть он, казалось, навек пропитался мерзким запахом, это было ерундовое наказание.

А зачем его учат местному языку? Лентола, по указанию матери, ежедневно давала ему уроки. Однако никто не хотел дать ответ, что это за замок и почему он так странно расположен, что вокруг него ничего нет, отделываясь от расспросов всякой чепухой.

Филь слышал, что его хотят куда-то переправить, и решил, что его собираются продать в рабство. Поэтому он задумал делать отсюда ноги как можно быстрее.

Мальчик заметил вдалеке парус, и сердце его быстро забилось. Обхватив столбики ограждения, он высунулся ещё дальше, ожидая смены галса, пытаясь понять, этот ли корабль заходил сюда три дня назад. У того, который был ему нужен, реи были длинные.

Хальмстемский фарватер не баловал простотой, и суда здесь швартовались на другой стороне бухты. А там из моря торчала скала, с которой ничего не стоило перепрыгнуть на рею и с неё по вантам перебраться на палубу. Кому это знать, как не Филю, с пяти лет ходившему по морям.

Корабли здесь были крупные, но дела это не меняло. А если удачно подгадать, то и прыгать не придётся – всё зависело от осадки корабля. Появлялись они редко, зато с нужной стороны. Там находился пустой дом Филя, потому что, кроме отца, у мальчика никого не было. Их дом с этим замком не сравнить, но это было всё, что у него осталось. Его тянуло туда, а здесь всё было такое чужое и непонятное, что он ощущал себя пятым колесом у телеги.

Молодое сердце не умеет долго находиться в тоске. Мать мальчика сгорела от лихорадки после родов, и её он не знал. Так что, погоревав об отце, Филь решил, что это была рука судьбы. Ну и что, что он остался один? Родители живы в его сердце. Зато отпала нужда идти по отцовским стопам и становиться торговцем – занятие, которое Филь считал скучным. Куда лучше было сделаться пиратом!

Парусник сменил галс, и дольше ждать смысла не стало: судно шло мимо транзитом. Погоревав об утерянной возможности, мальчик поднялся на ноги. Осуществить побег сделалось сложней, требовалось придумать что-нибудь новое.

Пролетев по галерее, Филь забрался к себе в комнату и выбежал в коридор. На Дозорной башне пропели зорю, Хальмстем просыпался.

Заметив в кухне засаду в лице Лентолы, Филь притормозил. Небывалое дело – эта девица не посещала кухню, кто угодно, только не она. Но сегодня её принесло каким-то ветром сюда, что сразу испортило мальчику всё удовольствие от общения с поварами.

Главный повар Люнг, толстенный дядька, нарезал хлеб огромным ножом. С головой, обтянутой чёрным платком, он напоминал разбойника. Повариха Момо, поперёк себя шире, завидев мальчика, развела руками. Филь увидел, что его место за струганым столом занято одним из солдат, и тут Лентола его заметила.

– Где ты ходишь? – отрывисто спросила она. – Ступай за мной!

Её чёрные как уголь глаза сузились, губы сделались тонкими и поджались. Задрав голову, потому что девица возвышалась мачтой над ним, мальчик встревоженно спросил:

– А мой завтрак?

– Твой завтрак будет позже.

Филь едва не взвыл, услыхав это: Лентола ломала ему все планы. Заведя его в просторную комнату, где он ещё не бывал, она указала ему на кресло.

В комнате было тихо, звуки просыпающегося замка сюда не проникали. Вдоль высоких стен здесь располагались набитые книгами стеллажи. На огромном столе была разложена карта, к которой Филь сразу примёрз взглядом. Удача сама шла ему в руки: Лентола не знала, что он умеет их читать. На краю стола валялся давно осточертевший учебник.

– Сегодня ты будешь учиться один, – проговорила Лентола, задрав по обыкновению нос. – Позавтракаешь, когда кухня накормит солдат. Мы готовимся к отъезду и не хотим, чтобы ты путался у нас под ногами!

Настроение Филя от этого лишь улучшилось, ибо уроки с Лентолой радости ему не доставляли. Она вечно держалась с ним как наследная принцесса, всем своим видом напоминая, что одежда на нём шитая-перешитая с чужого плеча.

В её присутствии он делался неуклюжим. Кабинет хозяйки, где обычно проходили уроки, становился тесным, и мальчика брал страх, как бы не свалить груду книг на столе или не скинуть какую-нибудь дорогую вещицу с полки. Руки совершенно переставали его слушаться, чем только увеличивали опасности, которые мерещились ему со всех сторон. Короче, эти уроки были для Филя сущим наказанием.