В апреле 1992 года Шарль де Вирмон предпринял с помощью независимого социологического центра статистическое исследование читательского мнения. И, вероятно, результаты этого опроса сыграли немалую роль в том, что несколько дней спустя он решил прекратить выпуск газеты.

Статистика показала, что 59 % из 135 000 читателей “Новостей” не знают, чем их любимая газета отличается от других ежедневных изданий. Что касается остальных, то 2 % из них полагают, что “в этой газете все неправда”, 1 % — что “это сатирическая газета”, а 3 % — что “вначале она давала ложную информацию”. Респондентам напоминали о заявлении, которое сделал основатель и главный редактор “Новостей” несколько месяцев тому назад, и спрашивали, “что они думают о газете, в которой содержится один процент ложной информации.” Ответы были разные, но все в равной мере неожиданные. “По-моему, в этой газете не больше вранья, чем в любой другой”, — таково оказалось самое распространенное мнение (36 %). На втором месте ответ: “Это придает хронике остроту” (19 %). Нередко и такое суждение: “Все равно никак не отличишь истинную информацию от ложной” (15 %).

И наконец, как выяснилось — к этому выводу одинаково охотно апеллировали и сторонники, и противники “Новостей”, — 65 % читателей считали, что “эта газета информирует их лучше, чем другие”. Когда одного из ответивших таким образом, активного потребителя информации всех видов, спросили, на чем основывается его уверенность, он сказал, что статьи “Новостей” не всегда правдивы, зато логичны и правдоподобны. Из них можно узнать не то, что было, но что могло бы быть. На его взгляд, это не менее интересно.

Тридцатого апреля 1992 года Шарль де Вирмон собрал новую пресс-конференцию в том же зале Берлиоза, где семь месяцев тому назад ошеломил коллег своим проектом.

“Сегодня я буду еще более краток, чем в прошлый раз, — начал он, — и даже не стану отвечать на вопросы. С согласия основного держателя акций, я решил прекратить издание “Новостей”. Полученная за семь месяцев прибыль позволит заплатить щедрое выходное пособие персоналу. Дело не в коммерческих затруднениях — читательский спрос на газету достаточно велик, тираж стабилизировался на уровне 140 000 экземпляров, что значительно превышает уровень рентабельности.

Однако этот результат, которым удовольствовались бы многие из моих собратьев, мне представляется недостаточным. Специфическая позиция, которую мы заняли, привлекла к нам симпатии определенной части общества, но оттолкнула другую, довольно значительную часть — всех тех, для кого понятие фальсификации несовместимо с самой идеей средства информации. Как бы мы теперь ни расширяли рекламную кампанию, читателей у нас не прибавится. Для этого пришлось бы заставить публику забыть нашу тактику. А этого мы не хотим.

Однако мы не покидаем поле боя. Да, “Новости” вышли сегодня в последний раз, но мы еще вернемся. Когда-нибудь, через полгода или через десять лет, мы повторим свой опыт и на этот раз наверняка одержим полную победу. Только не рассчитывайте, что мы откроем карты. Наше издание — газета, журнал или обозрение — как знать? — будет похоже на любое другое. Возможно, мы начнем с нуля и создадим новый печатный орган, а может быть, основательно перекроим какой-нибудь из старых, оставив прежнее наименование. Решать моему преемнику. Сам я, по понятным причинам, должен исчезнуть. Мое имя слишком тесно связано с начинанием, продолжать которое будет другой”.

Перевод Натальи Мавлевич