– Почему вы говорите о полусотне аврорцев? – спросил Маркелов, пользуясь вынужденной паузой, когда Володарский набирал воздух для очередной тирады. – После выбраковки в моем списке осталось более миллиона потенциально приспособленных.

– Потенциально – ключевое слово, – ответил Володарский. – Наш Ковчег до часа Ч сможет нарастить жилой объем до двух кубических километров. Мы можем разместить два миллиарда живых, или четыре миллиарда полутрупов с виртуальными мозгами в любой пропорции. Для живого человека нужен кубический метр, для саркофага достаточно и половины. Вот такая простая арифметика. Конечно, всех виртуальщиков мы возьмем с собой, пусть они доживают свою псевдожизнь. Вычислительных мощностей хватит. Новых детей там все равно вот уже несколько лет не рождается, вымрут самостоятельно. Но у меня имеется огромное желание нажать на вот эту красную кнопку и удалить все те агонизирующие терабайты, которые мы отбраковали. Зачем они нам? Клонов штамповать мы не умеем, а если даже научимся – нужен ли нам твой любимый ублюдочный главный герой, дневник которого ты, Дима, даже собирался издавать? Его полутрупа, конечно, не будет с нами на Ковчеге, но и сознание его вряд ли пригодится.

– Ну так что, – продолжил Володарский. – Кого спасать-то будем? Пойми, это все виртуальность. Об этом знаю я. об этом теперь знаешь ты, наблюдавший якобы в орбитальный телескоп, а на самом деле в созданную компьютером картинку, об этом знает от силы десяток людей на всей Планете. Под знаменем Выбраковки мы строили виртуальные хранилища, мы заморозили целые народы, мы придумали для них героическую историю, планеты, мы предложили им блестящее будущее. И, за малым исключением, все они скатились в говно. Неважно какое – свиное, баранье или коровье. Некоторые начали жрать соплеменников – одни раньше, другие позже, третьи так сразу. А как шикарно уходили в небо Ковчеги – бабах, дым, шум, и нету его. А то что он провалился в стартовую шахту – кто же увидит… Символизм – хотели в небеса, попали в Преисподнюю. Которую сами себе и создали.

– Итак, подытожим, – продолжил Володарский. Имеем почти 2 миллиарда живых, после отбраковки умеренно годных. Мы, конечно, наращиваем секции Ковчега со всеми возможными силами, но больше двух кубических километров мы не создадим. В этот объемы способны запихать все население Земли. Хотя я и готов кое-кого оставить, встречать Сверхновую на одиноком берегу.

– Шеф, не удаляй их в Нирвану. И не организуй им Чистилище. Мы возьмем их вируальные копии в надежде, что они когда-нибудь пригодятся. Их тела нам не нужны.

Хотя мне не хочется в этом признаваться, но лицемерные земляне не обманули нас, и ровно через сорок часов мы оказались на нашей Авроре. Когда открылись ворота, на почву любимой Родины хлынул поток нечистот из трюма. А потом мы, в давке, полезли на свободу. По ногам, рукам и головам. Не было солдат, регулирующих исход. Они коварно устранились от спасения жизней депортируемых. Как только трюм опустел, ворота с почти человечесим вздохом закрылись, звездолет подпрыгнул и мгновенно превратился в очередную звездочку на небосклоне.

Никто из нас не был приспособлен к жизни на природе, поэтому до Города дошли не все. Мы не хоронили трупы, ухожорки сделают это куда лучше нас.

Город разочаровал. От некогда гордых небоскребов Сити остались жалкие обломки, которые как гнилые зубы возвышались над развалинами некогда утопающей в зелени, а ныне выжженной до основания столицы

И мы в очередной раз прокляли землян, которые оставили нас один на один с катастрофой, постигшей нашу планету.