– А вы не можете отдать ему свои деньги? – спросил Гуров. – Ну, ваша же доля, выделенная на покупку оборудования, как я понимаю, так и лежит на счете?

– Отдать ее я, конечно, могу, – невесело усмехнулся Плисецкий. – Но Буров не захочет брать половину. К тому же это означает, что без оборудования я не смогу открыть оба центра, в которые денег вгрохано уже немерено. Получается, они пошли коту под хвост.

– Но можно ведь продать эти помещения? – предложил Гуров свой вариант.

Плисецкий посмотрел на него с сочувствием в глазах и выразительно произнес:

– Можно. Но, во‑первых, это дело времени. Чтобы продать их быстро, нужно скинуть цену, и существенно. А это означает, что я окажусь в проигрыше. И опять же – долю Романа я не смогу вернуть! У меня же нет доступа к его счету! А Буров хочет все деньги, понимаете, ВСЕ! – Он закатил глаза и с тоской пробормотал: – Я погиб! Даже если я продам все свое личное имущество, этого все равно не хватит, чтобы рассчитаться с Буровым! Теперь вы понимаете, почему я обратился к вам? Понимаете, почему мне жизненно необходимо, чтобы вы нашли Романа? Понимаете, почему я не верю, что он, зная положение вещей, беспечно завис на пляже еще на недельку-другую?

– Да, это, конечно, вряд ли, – задумчиво проговорил Лев. – Если только ему не наплевать на ваши проблемы.

– Вы о чем? – изумленно воззрился на него Плисецкий. – Мы знакомы с Ромой двадцать лет! Мы с нуля начинали вместе! Через нас обоих проходили о-очень большие деньги, и ни разу не было случаев взаимного кидалова! Так что оставьте эту версию, не тратьте время. Роману я доверяю как самому себе, а может, даже больше.

– Хорошо, допустим, все именно так, как вы говорите, – кивнул Гуров. – А вы не думали, обращаясь в полицию, что вам сейчас выгоднее не найти своего компаньона – что, разумеется, тоже важно, – а написать заявление на действия гражданина Бурова? По факту угроз, вымогательства и прочего?

Плисецкий посмотрел на Гурова так красноречиво, что тот невольно почувствовал себя образчиком наивности, и снисходительно произнес:

– Я вас умоляю! Я не вчера родился, чтобы рассчитывать в этом вопросе на помощь полиции! Полиция ничего не сможет сделать Бурову, ни-че-го! Буров – он сильнее полиции! Он сильнее, мне думается, всех ведомств столицы! Лев Иванович! Не пытайтесь тягаться с Буровым, у вас ничего не выйдет! Его никто никогда не посадит, потому что денег Бурова хватит на то, чтобы купить все ваше МВД – только без обид, пожалуйста! Вы думаете, такие деньги, как у него, можно заработать, честно и мирно продавая детские игрушки? Это он под такой официальной вывеской числится. Его все боятся, потому что знают: Бурову человека убрать – как высморкаться.

– Зачем же вы связались с таким страшным человеком? И откуда он вообще взялся в вашей жизни? – удивленно спросил Лев.

– Не знаю, это Рома как-то завязал с ним знакомство. На тот момент никаких подробностей он мне не рассказывал, и я думал, что нам просто повезло найти такого спонсора. А теперь вот локти кусаю! Деньги меня уже не радуют, и вообще ничего! Я спать перестал ночами, есть перестал, похудел уже на пять килограммов, а я и так никогда не отличался лишним весом.

– Так, давайте оставим причитания, вы не барышня на приеме у психотерапевта, – довольно строго произнес Гуров. – Давайте лучше решать ваш вопрос. Думаю, что ваше мнение о Бурове и его могуществе несколько преувеличено.

– Почему вы так считаете? – спросил Плисецкий, которого уверенность Гурова немного успокоила.

– Потому что в таком случае о нем бы знали в МВД, – ответил Лев, – и я бы о нем слышал. Вы себе не слишком хорошо представляете нашу контору и, думается, недооцениваете. А мы тоже кое-что можем. И поверьте, бандитов – а ваш Буров обыкновенный бандит, и больше никто, пусть и влиятельный, – нам довелось пересажать очень много.

– Ну хорошо, – слегка окрепшим голосом сказал Плисецкий. – А сейчас-то что делать?

– Заниматься поисками Любимова. Точнее, искать причины его невозвращения. И у меня уже есть несколько таковых.

– И что же это за причины?

– Я не стану сейчас о них распространяться. Вы мне лучше вот что скажите: во время своего рассказа вы произнесли следующую фразу: «Но он был в таком состоянии, что я решил, пусть лучше едет». Возможно, я не совсем дословно ее воспроизвел, но смысл ухватил. О каком состоянии вы говорили? Что происходило с вашим компаньоном перед отъездом?

Плисецкий задумался, а потом ответил:

– Не знаю. Но Рома стал немного не таким, как раньше. Он то ли тосковал, то ли еще что… Может быть, просто устал. Это началось еще осенью, я списывал на депрессию, предлагал ему поехать отдохнуть перед Новым годом, но тогда он отказался. А под конец зимы вдруг сорвался! И настроение резко поднялось! Он прямо как окрыленный летал перед отлетом – такой вот каламбур у меня получился, – улыбнулся Плисецкий первый раз за все время беседы.

– Гм, вот как? – сдвинул брови Гуров. – А с чем это могло быть связано?

– Понятия не имею! Честно – не знаю!

– Неужели ваш близкий компаньон, которому вы абсолютно доверяете, с вами не делился?

– Честное слово, нет! И… я же уже говорил – он мне компаньон, но личные дела мы не обсуждали. Роман говорил, что просто ждет весны, что надоела зима, а вот теперь она проходит, и ему снова хочется жить.

– А может быть, он просто влюбился? – предположил Лев. – Вы уверены, что он улетел один?

Плисецкий неожиданно побледнел и растерянно произнес:

– То есть… Как? Что вы хотите этим сказать?

– Ну, как что? – настала очередь удивляться Гурову. – Познакомился с девушкой, влюбился, решил съездить вместе с ней отдохнуть – что здесь такого?

– С девушкой? Вместе отдохнуть? – Плисецкий, казалось, никак не мог взять в толк, о чем говорит полковник.

– Леонид Максимович, вы сами когда последний раз отдыхали? – с усмешкой спросил Гуров.

– Мы? Да где-то год назад… Ездили в Испанию, на Ибицу. То есть и Роман Витальевич тоже.

– Мне кажется, длительный стресс лишил вас способности воспринимать нормальные, естественные вещи. Вам самому не мешало бы съездить отдохнуть. С семьей. Глядишь, за это время и Роман Витальевич вернется, – улыбнулся Лев.

Но Плисецкому было не до смеха. Почему-то безобидное замечание Гурова произвело на него огромное впечатление. Он как-то сразу сжался в сиденье, замкнулся и всю дорогу сосредоточенно смотрел перед собой, отвечая на вопросы односложно и не задумываясь. Лев понял, что беседы не получится и собирать информацию о Любимове придется в другом месте и у других людей.

Уже когда они почти подъехали к «Гармонии», у Плисецкого зазвонил телефон. Тот достал его и, увидев высветившийся номер, слегка выругался, но все же ответил на звонок:

– Да, дорогая, прости, я помню, но у меня изменились обстоятельства. Что? Когда? Где? Ладно, хорошо.

– Вас куда-то подвезти в другое место? – поинтересовался Лев.

Однако Плисецкий возразил и меньше чем через минуту автомобиль Гурова остановился у спортивно-развлекательного центра. Плисецкий еще раз поблагодарил полковника, не меньше десяти раз извинился за то, что все получилось «с ног на голову», еще столько же раз спросил, когда можно ждать первых новостей, после чего, наконец, направился к дверям. Когда он скрылся за ними, Гуров достал свой телефон и, набрав номер, спросил:

– Стас, ты где?

И получил неожиданный ответ:

– У врача!

Станислав Крячко, пройдя несколько метров от спортивно-развлекательного центра, остановился. Увидев, что его обогнала машина Гурова с сидевшим рядом с ним Плисецким, он постоял несколько секунд, а затем развернулся и направился обратно к входу в центр «Гармония».

Теперь Крячко не спешил. Он прошелся по первому этажу, по-хозяйски заглядывая в каждую комнату и не утруждая себя при этом стуком, и убедился, что первый этаж был отдан под всякого рода процедуры для ухода за внешностью. Тут находились косметические кабинеты, массажные, парикмахерские и прочие, хитрого предназначения которых Крячко, далекий от ухода за собственной внешностью, определить так и не смог.