Как он и предполагал, Шарлотта стояла у плиты, а из духовки по квартире распространялся изысканный аромат. Кухня была вычищена до блеска; пахло чистым бельем и влажным деревом. Глава семьи поднял глаза и увидел только что выстиранное белье, развешенное на натянутых под потолком веревках. Сине-белый фарфор блестел в буфете в лучах вечернего солнца. Платье миссис Питт было спереди осыпано мукой, угол фартука отстегнулся, а волосы растрепались.

Питт обнял и поцеловал жену, не обращая внимания на длинную ложку в ее руке. В ложке был яичный желток, который мгновенно оказался на полу. Шарлотта тоже крепко поцеловала мужа, но затем отстранилась.

– Посмотри, что я из-за тебя натворила, – сказала она, показывая на желток. – Сейчас эта грязь разнесется по всему дому. – Она подошла к раковине, намочила тряпку и тщательно вытерла пол. Там, где желток попал на плиту, он уже подрумянился, и на кухне запахло горелым.

Томас стоял неподвижно, мысленно вспоминая лицо Корнуоллиса. У того не было такой защиты, которая была у самого Питта: никто из знакомых и друзей шефа не стал бы верить ему без оглядки – даже те, кому он мог бы рассказать о письме и кто был готов разделить с ним тяжесть ожидания того, что неизбежно должно было последовать за угрозами.

– Что случилось? – спросила Шарлотта, внимательно глядя на мужа. Машинально она сняла с плиты миску с яйцами. – Это все тот же труп на площади? Он что, связан с одним из «этих» домов?

– Еще не знаю, – ответил хозяин дома, усаживаясь на один из стульев с жесткой спинкой, стоявших на кухне. – Вполне возможно. Меня сегодня остановил журналист. Он хотел знать, буду ли я расследовать роль генерала Балантайна в этом деле.

– Балантайна? – напряглась женщина. – Но ведь он живет на Калландер-сквер. При чем здесь он?

– По-видимому, генерал переехал, – ответил Томас, который все еще не мог избавиться от страха за Корнуоллиса. – Прости… Тело было найдено на ступенях его дома. Думаю, что это просто трагическое совпадение.

И только в конце обеда, поедая заварной яичный крем, Питт вспомнил о табакерке и понял, что рассказал жене не всю правду. Но сейчас не было смысла расстраивать ее, сообщая остальное. Иначе она будет беспокоиться по пустякам – такой уж у нее был характер.

Полицейский был слишком погружен в свои размышления, чтобы заметить, что Шарлотта тоже молчала в течение всего обеда. «С чего же начать? – думал он. – Как защитить Корнуоллиса?»

Шарлотта была расстроена, узнав, что смерть вновь посетила дом генерала Балантайна, хотя бы и в виде мертвого тела, найденного на крыльце. Но ведь ступени перед входом – это общедоступное место. Балантайн не обязан был знать всех, кто проходил мимо его особняка.

На следующее утро, когда Питт ушел на работу, его супруга оставила Грейси убирать кухню после завтрака, а сама отвела девятилетнюю Джемайму и семилетнего Дэниела в школу. Вернувшись домой со свежей газетой, которую ежедневно оставлял на их крыльце сосед, мистер Уильямсон, она первым делом просмотрела последние новости о деле Транби-Крофт. Газета была полна спекуляций о том, будет ли принц Уэльский вызван в качестве свидетеля и что он скажет в этом случае. В недалеком прошлом невозможно было даже представить себе, что наследника престола будут вызывать в суд, как обычного человека. Наверняка зал будет полон – все захотят увидеть его и услышать, что он отвечает на вопросы, которые ему будут задавать судьи. Посещение суда будет только по специальным пригласительным билетам.

Сэр Эдвард Кларк представлял в суде интересы сэра Уильяма Гордон-Камминга. Другую же сторону представлял сэр Чарльз Рассел. Если верить газетам, то в суде присутствовали, помимо всех прочих, лорд Эдвард Сомерсет, граф Ковентри, и госпожа Лицетт-Грин.

Баккара была запрещенной игрой, хотя многие не одобряли азартные игры в любой их форме. Конечно, все знали, что тысячи людей играют в эти игры, но между «знать» и «быть свидетелем» имелась очень большая разница. Говорили, что королева была вне себя от гнева, когда узнала о случившемся. Однако она всегда была очень прямолинейной женщиной, которая любила все запрещать. С того момента, как принц Альберт умер от тифа – почти тридцать лет назад, – она, казалось, потеряла вкус к жизни и теперь считала своим долгом лишить этого вкуса всех окружающих. По крайней мере, так слышала Шарлотта, и редкие появления королевы на публике только подтверждали эти слухи.

Принц Уэльский был потакающий своим слабостям чревоугодник, мот и транжира, регулярно изменяющий своей жене, несчастной принцессе Александре. Его постоянной любовницей была леди Фрэнсис Брук, которая также имела давние связи с сэром Уильямом Гордон-Каммингом. Шарлотте было совершенно не жаль принца. А все, что наследник престола услышит в суде, будет ничем по сравнению с тем, что он услышит от своей царственной матушки.

На этой же странице газеты миссис Питт увидела статью Линдона Римуса о трупе, найденном на Бедфорд-сквер:

«Личность мужчины, найденного мертвым на ступенях дома генерала Балантайна два дня назад, до сих пор остается тайной. Как рассказал суперинтендант Питт из полицейского участка на Боу-стрит автору этой статьи, полиция все еще не знает его имени. Более того, мистер Питт отметил, что ему известно не больше, чем всей остальной публике.

Суперинтендант также отказался сообщить, собирается ли он расследовать причастность к происшедшему генерала Балантайна, который, как, может быть, помнят читатели, был отцом печально известной Кристины Балантайн. Девушка была фигуранткой в деле об убийствах в Девилз-акр, которое потрясло лондонцев в 1887 году».

Далее следовало короткое, но жутковатое описание трагических событий, которые были очень хорошо известны Шарлотте и о которых она теперь вспоминала с чувством глубокой печали. Женщина помнила, как выглядело лицо Брэндона Балантайна, когда он узнал правду, и как в тот момент никто не мог ни помочь ему, ни утешить его.

Теперь генералу угрожало еще одно несчастье, и в обществе вновь всплыли горе и печаль прошлого. Шарлотта была невероятно зла на Линдона Римуса, кем бы он ни был, и очень волновалась за Балантайна.

– С вами усё в порядке, мэм? – услышала она голос Грейси. Маленькая служанка держала в одной руке утюг, а другой прогоняла Арчи, рыже-белого кота, с его насиженного места наверху вороха неглаженного белья.

– Нет, – ответила хозяйка дома, поднимая глаза. – Тело, которое мистер Питт нашел несколько дней назад, лежало у порога моего старого друга, и сейчас газеты спекулируют на том, мог ли он быть замешан в этом убийстве. Несколько лет назад в его семье было совершено ужасное преступление, и газетчики стали ворошить прошлое, напомнив всем об этом как раз в тот момент, когда он и его жена стали обо всем забывать и возвращаться потихоньку к нормальной жизни.

– Те, хто пишет в газетах, – сущие психи, – сердито произнесла Грейси, держа утюг, как оружие.

У юной служанки были четкие представления о том, кто заслуживает ее хорошего отношения: друзья и все, кто страдает, – бездомные, нищие и неудачники, что бы ни значило это слово. Иногда девушка могла поменять свое мнение, но для того, чтобы ее переубедить, требовалась уйма времени, и это было совсем не просто.

– Вы ему поможете? – спросила она, глядя на Шарлотту. – Вы спокойно можете идти. Я тут с усем управлюсь сама.

Против воли ее хозяйка улыбнулась. Грейси была прирожденным бойцом. У Питтов она появилась семь лет назад, невысокая и тоненькая, в одежде, которая была ей велика, и в ботинках, которые требовали ремонта. С тех пор девчушка чуть-чуть набрала вес, но платья для нее все равно приходилось ушивать, чтобы те не висели на ней как на вешалке. Однако эта девушка была не только великолепной служанкой, прекрасно выполняющей всю домашнюю работу. Она с детства умела считать, а с помощью Шарлотты еще и научилась читать и писать, и в итоге из бродяжки, которая никому не была нужна, превратилась в интересную молодую девушку, рассказывающую всем и каждому, что она работает у лучшего полицейского в Лондоне, а значит, и во всем мире.