Из зарубежной, доступной нам литературы следует отметить интересные работы Р. Амундсена [15], П. Виктора [16], Н. Уэмура [17], которые имеют повествовательный характер.

Однако трудно объяснить, почему в сибирской этнографической литературе до сих пор нет специальных обобщений, конкретных исследований об исторической роли транспортного собаководства, если не считать указанные выше довоенную брошюру И. Тихоненко и выпущенную в 1946 г. в Москве небольшую книжку Э. Шерешевского, которые давно стали библиографической редкостью. А ведь ездовое собаководство помогло жителям Крайнего Севера выполнить высокую миссию перед историей — экономически освоить огромную, почти не тронутую деятельностью человека, территорию и тем самым внести весомую лепту в развитие циркумполярной цивилизации.

Объектом данного историко-этнографического исследования является транспортно-промысловое собаководство коренных народов Севера — чукчей, юкагиров, якутов и русских арктических старожилов, как одной из важнейших хозяйственных отраслей.

Хронологические рамки данного исследования охватывают в основном период начала XIX до середины XX века, так как именно на этот отрезок времени, на наш взгляд, приходится расцвет ездового собаководства на Северо-Востоке Азии.

Территориальные рамки работы ограничиваются регионом заполярных улусов Якутии, наиболее благоприятном для существования этого вида транспорта.

При изучении темы были использованы архивные данные, опубликованные работы предшественников и личные полевые наблюдения автора. Высказана мысль, что развитие транспортного собаководства и освоение зоны тундры неразрывно связаны с приходом сюда русских, с появлением спроса на белого песца — с развитием всероссийского и международного рынков. Тогда песцовый промысел превратился в основное занятие полуоседлого тундрового населения, пушнина и мамонтовая кость стали главным источником валютных поступлений.

Практическое значение работы состоит в том, что в ней даны рекомендации по возрождению в малых масштабах ездового собаководства в комплексе с развитием песцового промысла, отечественного и иностранного туризма.

Таким образом, впервые предпринята попытка обобщающего исследования по указанной теме, ликвидации в какой-то мере пробела в изучении истории северных народов Якутии. Однако наша работа ни в коей мере не претендует на исчерпывающий труд об этой незаслуженно забытой форме человеческой деятельности. Она может послужить лишь вспомогательным материалом нашим последователям для более глубокого и всестороннего изучения.

Ездовое собаководство — одна из традиционных отраслей северного хозяйства. С этой целью специально выращивают и тренируют собак для использования в транспортных целях, разрабатывают различные типы собачьих нарт, виды упряжки — способы расположения собак в запряжке, разновидности упряжи (сбруи) и методы езды на собаках.

В литературе иногда употребляется понятие «упряжное собаководство». На наш взгляд, более точен термин «ездовое (транспортное) собаководство».

Если собаки, как домашние животные, несколько тысяч лет являются обитателями Севера, то собаководство, как вид транспорта, каким оно было в XVII–XX веках, могло появиться, видимо, сравнительно недавно, может 350–400 лет назад, и является, вероятно, в своей основе продуктом проникновения в зону тундры торгового капитала. Необыкновенная выносливость и плодовитость собак позволили человеку использовать этих трудолюбивых животных как транспортное средство в условиях Крайнего Севера.

В XVIII–XX веках, изучаемый нами период, ездовое собаководство имело довольно большое распространение в хозяйстве многих сибирских народов. В Западной Сибири и на Русском Севере оно было слабо развито, значительно большую роль играло в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Здесь оно широко было распространено вдоль арктического побережья, по нижнему течению Амура и на Сахалине.

Наряду с ездовым на территории Севера Сибири собаки использовались в качестве тягловой силы. Если при ездовом собаководстве человек в виде возницы только управляет собаками, то при тягловом сам помогает животным тянуть нарту (сани). До наших дней практикуется впрягание собак в ручные нарты у многих народов Сибири, не имеющих специальных ездовых собак. Особенно это применяется на промысле в тайге. Вплоть до середины XX века на больших сибирских реках собак нередко использовали для буксировки лодок. Тягловое собаководство несомненно является наиболее древним, где сохранились наиболее примитивные виды нарт и упряжи.

Различают два вида расположения собак в упряжке:

1. Восточно-сибирский вид — парная, дуговая упряжка, при которой собаки расположены парами вдоль длинного ремня-потяга. Для этого вида упряжки характерна низкая прямокопыльная нарта с двумя дугами — горизонтальной (баран) и вертикальной, сбруя (упряжь) — алык с двумя (реже с тремя) поперечными перемычками, при которой собака тянет грудью.

2. Веерный вид — гренландская упряжка, при ней каждая собака привязана к нарте на отдельном ремне. Они бегут рядом в одной шеренге.

В первом случае собаки управляются голосом, во втором — вожжой. Езда восточно-сибирским способом (дуговым) требует собак более «высокой квалификации», лучше обученных, чем при езде веером. При цуговой упряжке на нарту можно положить больше груза, легче проехать по морскому льду среди торосов, по дну узких оврагов, по глубокому снегу. Ее при необходимости можно легко круто развернуть в сторону. При этом собаки трудятся увлеченно, ибо каждая из них старается догнать впереди бегущую.

При езде веером требуется много места, нерационально используется тяговая сила животных, которые затевают частые драки между собою.

По способу ношения тяговой лямки транспортное собаководство принято разделять на четыре типа:

Первый тип — шейная упряжь. Лямка-петля надевается на шею и коротким ремнем привязывается к потягу. Такая упряжь имела распространение у народов Нижнего Амура и Сахалина.

Второй тип — грудная упряжь. Лямка-петля с двумя перемычками пристегивается длинной постромкой. Собака тянет грудью. Этот тип упряжи был распространен среди русских арктических старожилов Якутии, северных якутов и чукчей.

Третий тип — тазовая упряжь. Лямка-петля надевается на заднюю часть туловища собаки, охватывая область таза. Длинная постромка проходит между задними ногами. Собака тянет задней частью туловища. Такой вид упряжи в XIX веке встречался у хантов, манси и у русских старожилов Западной Сибири.

Четвертый тип — лопаточная упряжь. Лямка из двух отдельных петель, соединенных перемычкой. В каждую перемычку пропускается одна передняя нога собаки. Перемычка ложится ей на спину. Собака тянет обеими лопатками. Такой тип бытовал у эскимосов.

Вопрос происхождения и распространения восточносибирского вида ездового собаководства многие исследователи связывают с приходом в Сибирь русского населения. В. Иохельсоном было высказано мнение, что русские заимствовали собачью нарту у юкагиров и, усовершенствовав ее, распространили на Восток, но, по утверждению Шренка, «юкагиры ездили на собаках в санях своеобразной формы» [18].

Гипотезу В. Иохельсона справедливо, на наш взгляд, подверг сомнению М. Левин: «Трудно объяснить, почему русские обратили внимание на собачью нарту, только достигнув Индигирки и Колымы… Тягловое и, по-видимому, упряжное собаководство было известно местному населению Западной Сибири задолго до знакомства с русскими. Здесь же бытовала и ручная охотничья нарта. Поэтому более правдоподобно объяснить возникновение восточносибирского варианта нарты в районах Западной Сибири. Сведения об употреблении собак для езды на территории Западной Сибири относятся в XV–XVI векам и к более раннему времени [19].