Его лицо… Глаза… Ярость… Страх… Она не понимала, что произошло. Зато отчетливо осознала то, что умирает. Жизнь кончилась в ту самую минуту, когда в комнату вошел старший брат. И не только ее. Она чувствовала каждую его эмоцию, видела его боль. Нет, не глазами. Сердцем, которое обливалось кровью, надрывно колотясь в груди. Еще никогда прежде ей не приходилось испытывать на себе таких мук. Просто потому, что это были страдания двух влюбленных людей, которые выпали на долю одного.

Елена приподняла голову, силясь хоть как-то успокоиться. Перед глазами все расплывалось, и она не могла с точностью ответить, был ли мужчина еще в комнате или нет. Мысленно досчитав до ста, девушка крепко зажмурилась и резко распахнула веки. Неожиданно ее обдало волной холодного гнева.

Дамон сидел рядом и внимательно смотрел на нее, не сдерживая самодовольной улыбки.

— Больно? — по отечески участливо спросил он, придвигаясь чуть ближе. От него исходила огромная волна Силы, которая объясняло очень многое. В частности то, почему девушке с трудом удавалось даже моргать. И он был зол. По-настоящему разгневан. С ее стороны было очень глупо давить на жалость хищнику, который и понятия не имел о подобных чувствах и эмоциях. Но она знала это.

— Я люблю тебя, — все также жалобно произнесла Елена. Ей хотелось, чтобы это были последние слова, которые она произнесет ему. В том, что они действительно последние, она не сомневалась и секунды. Он уже все для себя решил, а она его потеряла. Навсегда.

Девушка внимательно прислушалась к себе, ожидая новый виток истерики, но было тихо. Звенящую тишину комнаты разрушали лишь ее периодические всхлипывания и частое дыхание вампира. Он был всего в нескольких десятках сантиметров. Она чувствовала тепло его тела рядом с собой и одновременный холод взгляда темных глаз.

— Я не возьму тебя с собой, — категорично произнес он, с удовлетворением вслушиваясь в участившийся пульс. Его голос звучал настолько спокойно и расслабленно, что девушке с трудом удалось осознать суть сказанного. — Ты выбрала. Но осталась должна мне. И я заберу это, Елена. Ты дорого заплатишь.

Казалось, что он угрожает. Или действительно угрожает?

— Любишь меня? — резко спросил мужчина, придвинувшись к самому ее лицу.

Его прерывистое дыхание словно обожгло кожу. Девушка невольно вжалась в подушку, позволяя телу налиться страхом. Ей не хотелось показывать своего испуга, поэтому она лишь кивнула в ответ, боясь взглянуть Дамону в глаза. Каждую клеточку тела буквально приковало к постели. Воздуха стало очень мало, и он был таким вязким, что дышать им с каждой секундой становилось все труднее.

— Тогда придется терпеть, — совершенно по-звериному улыбнулся ей юноша. Одной рукой он уперся в спинку кровати, с поразительной грацией нависая над теряющей сознание девушкой. Ей только сейчас стало ясно, что это вовсе не страх заставляет ее сердце выплясывать неимоверные ритмы в грудной клетке.

Другая рука скользнула по голой ноге, бережно избегая неловких прикосновений к синякам. А губы жадно вцепились в ее чуть приоткрытый рот. Чуть солоноватый вкус слез на языке, от которого сжималось сердце, и вампир медленно стал терять контроль над собой. Разумеется, он мог ее простить. Должен был это сделать! Просто потому, что любил.

Огромное чудовище внутри глухо зарычало, напоминая о гордости. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы его заткнуть.

Елена в очередной раз попыталась совладать с собственной неподвижностью. На третьей попытке она сдалась, понимая, что играть следует лишь по правилам вампира. Призрачный лучик надежды забрезжил перед ней. Дамон был сейчас таким нежным, совсем как прежний, едва ли менее безрассудный, чем обычно.

В какой-то момент юноша потерял возможность пользоваться Силой, полностью поддавшись страсти, и понял, что это было огромной ошибкой. Уже второй за эту короткую встречу.

Девушка глубоко втянула в себя воздух и со всей силы рванула на себя мужчину, обвиваясь руками вокруг его шеи. Громкий смех рвался из груди, по всей видимости, предвестник очередной порции истерики. Все кружилось и плыло перед закрытыми глазами, в голове билась лишь одна мысль: "Только не отпускай его!", и она с легкостью справлялась с этой задачей.

Томительно-пьянящий поцелуй неожиданно прекратился. Елена хотела уже было вернуть все на круги своя, когда ощутила легкие прикосновения на шее. Невольно девушка улыбнулась, зарываясь пальцами в темные волосы. Этого она не боялась. В ее мыслях он мог увидеть лишь безграничную любовь к себе и огромное желание вечно быть рядом. Уже приготовив подробные объяснения, которые собиралась предоставить вампиру, девушка тихо застонала, когда острые клыки медленно стали погружаться в пульсирующую артерию. Немного болезненный укол и тут все кончилось. Никакой боли, никаких мыслей. Пустота.

Она в недоумении открыла глаза и увидела перед собой темную фигуру, повернутую к ней спиной.

— Я говорил, что это будет дорого стоить тебе, — не оборачиваясь, сказал юноша. — Забыл предупредить о том, насколько будет больно, — он сделал два шага к окну. — Я обещаю это тебе. Ты не вспомнишь об этом разговоре завтра, — повернулся к ней лицом, на котором появилась самая торжествующая улыбка. — И всегда будешь принадлежать лишь мне, — нарочито подчеркнул последнее слово. — Я позабочусь об этом. Но ты не должна плакать, — едва ли не слезливо произнес он, отмечая неестественно высокий тон, которым была произнесена последняя фраза. Проклиная себя за чрезмерную жалость, он приподнял окно, по-прежнему полностью контролируя состояние Елены. — Я вернусь.

Без дальнейших объяснений Дамон покинул комнату, с удовлетворением отмечая, что девушка уснула. Теперь он точно знал, чего хотел. И боль прошла. Почти.

Елена проснулась утром следующего дня. Глаза открывать не хотелось. Ей казалось, что если она все же распахнет веки, то немедленно случится нечто ужасное и непоправимое. Удивляясь размерам собственной трусости, девушка с огромной надеждой, греющей душу, пошарила рукой по кровати и тяжело вздохнула. Нельзя сказать, чтобы она слишком уж верила в то, что наткнется на любимого мужчину, но какая-то часть ее все же расстроилась. Именно расстроилась, потому что сегодня ей было в разы легче, нежели вчера. Ушла из груди та колющая боль, пульсирующая одновременно с сердцем. Не было больше слез, как будто она выплакала все, что имелись. Потерялось то осознание ничтожности, которое усиленно поедало душу вчера. Вообще все было странным, словно вечером уснула одна девушка, а утром проснулась совершенно другая. Чужая.

Она полежала еще несколько минут в тишине, держа веки по-прежнему опущенными, и на ощупь поднялась с постели. В голову тут же впилось неимоверное количество иголок, по ушам ударили молоточки, перед глазами запрыгали световые круги, демонстрируя ее мыслям все цвета радуги. Она неловко схватилась за спинку кровати и осела. Глаза сами распахнулись, являя перед ней залитую солнцем комнату. Картинка никак не желала фокусироваться, что уже начало злить девушку. Она не могла вспомнить, что именно с ней произошло. Да, она потеряла Дамона, или же он просто уехал в очередной раз? Откуда в ее душе была четкая уверенность в том, что он вернется? Выходит, он не видел их поцелуй со Стефаном? А может, простил ее?

Девушка тяжело вздохнула, собирая мысли воедино. Все было довольно странным. В голове не нашлось ничего, что бы хоть издали напоминало подсказку или объяснение. Такое чувство, что кто-то очень бесцеремонный по-свойски хозяйничал в ее сознании, наведя там свой порядок, который на самом деле являлся совершеннейшим беспорядком. Тяжело было даже сосредоточиться.

Она досчитала про себя до десяти, несколько раз неуверенно моргнула, стараясь не делать это слишком резко, чтобы не провоцировать болевых ощущений, и стала медленно и дотошно припоминать все, что вчера произошло.

Уехала Фрэнки, предоставив ее самой себе на пару часов. Она бездумно слонялась по дому в течение нескольких десятков минут, а потом решила побаловать себя кофе. Следом шорох из гостиной, она вышла полюбопытствовать, ожидая увидеть рано вернувшегося Дамона или же нечто забывшую его подругу, но увидела Стефана… Да, именно его. Ржавая металлическая рука стиснула сердце, оставляя на нем бесчисленное множество мелких царапин, на месте которых незамедлительно проступила кровь. А дальше?