— О нет! — поморщилась Лора.

Петра, смеясь, соскочила с кровати.

— О нет! — передразнила она Лору. — О да! Да! Не будь такой занудой. Неужели тебе не хочется посмотреть, как он оттаскает Тайнис за волосы?

— Абсолютно не хочется, — искренне отозвалась Лора. — И между прочим, мы уже опаздываем к обеду.

Лора спустилась в гостиную как раз вовремя. Секундой позже дверь, ведущая из восьмиугольной башни, распахнулась, и мисс Агнес Фейн вкатилась в гостиную на своем кресле. На ней было удивительно похожее на мантию черное бархатное платье с меховой оторочкой; в тяжелых серьгах поблескивали крупные рубины. Кресло легко прокатилось по оставленной между коврами дорожке паркета и остановилось точно возле стола. Высокая худая женщина в сером выглянула из дверей и тут же исчезла, плотно прикрыв их за собой.

Лора с опаской приблизилась к столу. Она уже поняла, что в этом доме на один правильный шаг приходится сотня неверных, каждый из которых, в свою очередь, имеет десятки неприятнейших следствий. Мисс Фейн, однако, была сама любезность.

— Тайнис покажет тебе дом завтра, — пообещала она. — Сейчас уже несколько темновато. Я, правда, не одобряю всей этой светомаскировки. Комната с зашторенными окнами слишком уж напоминает слепого. Поэтому даже в пустых комнатах я стараюсь держать окна открытыми. Пустых, правда, почти уже не осталось. Все северное крыло я отдала беженцам. Тайнис еще не рассказывала тебе об этом? Ну конечно: она не очень-то их жалует. Никак не пойму почему: они совершенно не причиняют нам хлопот. Очень милые люди, и всего человек десять. Мне кажется, им у нас хорошо. У них отдельная кухня, отдельная лестница. Очень удачно. Ни они нам не мешают, ни мы им.

Лора нисколько не сомневалась, что все, за что берется Агнес Фейн, выходит «очень удачно». Иначе мисс Фейн просто не умела. Вскоре появились и остальные: Тайнис в золотистом вечернем платье, Люси Эдамс в черном атласном — вид у него был такой, словно Люси в нем спала, — и мисс Силвер в коричневом вельветовом жакете. Следом за ними явились трое мужчин, и когда звук гонга растаял уже в воздухе, появилась наконец Петра — в ярко-красном обтягивающем платье, с кроваво-красными ногтями и такой же помадой.

После обеда сестры Фейн с головой ушли в шахматную партию, мисс Силвер занялась своим вязанием, а остальные, устроившись на диване, принялись беседовать. Один только Элистер Максуэл молча сидел в углу, не сводя мрачного взгляда с Тайнис Лэйл. Петра была в ударе и болтала не умолкая. Ее глаза блестели, а щеки раскраснелись. Она поочередно изображала для Робина и Кэри то величавую леди, возглавлявшую комитет по снабжению одеждой пострадавших от воздушных налетов, то нервную секретаршу, работавшую за всех и всеми за это гонимую, то дородную леди, до глубины души возмущенную поведением бомбы, имевшей дерзость взорваться у нее под носом, оставив ее в нижнем белье на глазах у всех, «а ведь там, представьте, были и джентльмены!». Она как раз изображала мужчину, требовавшего новую клетку для кроликов, потому что старая пострадала при взрыве, когда дверь открылась и на пороге появился дворецкий Дин. На его полном респектабельном лице отражалось мучительное сомнение. Он устремил умоляющий взгляд на Тайнис и, не сходя с порога, проговорил:

— Не могли бы вы уделить мне минутку, мисс?

Тайнис подняла брови, и в этот момент из-за спины дворецкого высунулась голова Джеффри Хейзлтона. Он был мертвецки пьян. Его черные волосы слипшимися длинными прядями падали на лоб, а налитые кровью глаза злобно ощупывали гостиную. Он попытался шагнуть вперед, но Дин не сдвинулся с места.

— Привет, Джефф, — спокойно сказала Тайнис и добавила: — Все в порядке, Дин. Вы можете идти.

Она подошла к Джеффри, взяла его за руку и вывела в холл. Дверь за ними закрылась. Кузины продолжали мирно играть в шахматы. Дверь находилась как раз напротив камина, и появление мистера Хейзлтона заметила только мисс Силвер. Она, правда, не перестала вязать, но пару рядов все-таки пропустила.

— Это был Джефф Хейзлтон! — свистящим шепотом сообщила Петра.

Вслед за этим из холла донесся звук выстрела и звон разбитого стекла. Люси Эдамс истошно заверещала. Мисс Силвер уронила свое вязанье и оказалась у двери чуть ли не раньше всех.

В воздухе ощущался едкий запах пороха. У самого потолка плавало, стремительно тая, маленькое облачко голубого дыма. Один из канделябров исчез, превратившись в усеявшие весь пол осколки хрусталя, похожие на кусочки льда. Тайнис спокойно стояла посреди холла; Джеффри Хейзлтон раскачивался у лестницы, вцепившись одной рукой в перила и размахивая пистолетом.

— Я говорил, что сделаю это? — ревел он. — Вот! Вот и сделал. Уж что-что, а стрелять я умею. — Пистолет прочертил в воздухе странную траекторию и ткнулся дулом в сторону Тайнис. — Да я скорее убью тебя, чем отдам кому-то Другому. Какой еще, к черту, развод? Ты моя жена! И пусть кто-нибудь попробует сказать, что это не так!

Элистер рванулся вперед, но Кэри и Робин его удержали.

— Не валяй дурака, Элистер, — сказала Тайнис, спокойно направляясь к Джеффри. — Хватит с нас и одного Я про тебя, Джефф, говорю. Стоило разбивать канделябр тети Агнес, чтобы лишний раз это доказать! Если пришел поговорить, так говори, а не размахивай пистолетом у меня под носом. Терпеть этого не могу!

Она находилась уже на расстоянии вытянутой руки от Хейзлтона. Неожиданно он оторвал руку от перил, схватил Тайнис за плечо и, притянув к себе, прижал дуло пистолета к ее груди. Все затаили дыхание. Палец Джеффри дрожал на спусковом крючке так, что выстрел мог прогреметь в любую секунду.

Тайнис спокойно посмотрела на своего бывшего мужа.

— Бедный Джефф! — проговорила она и, коснувшись его руки, легонько ее погладила. — Мой бедный несчастный Джефф!

Хейзлтон вздрогнул. Разом сникнув, он положил голову на плечо Тайнис и заплакал.

— Тайнис, — всхлипнул он.

Пистолет выскользнул из его пальцев и с грохотом упал на пол. Когда Хейзлтона уводили, он даже не сопротивлялся. Он только рыдал и все повторял и повторял имя Тайнис.

Кэри нагнулся, поднял пистолет и, выпрямившись, встретился взглядом с Тайнис. На ее лице было написано самое настоящее торжество. Ее золотистое платье переливалось, зеленые глаза сверкали. Она снова победила! Проигравшего — сломленное рыдающее существо — давно ухе убрали со сцены, и теперь она стояла, ожидая заслуженных аплодисментов.

Она их получила. У Люси Эдамс случился самый настоящий истерический припадок, а Элистер, казалось, вот-вот сойдет с ума от восторга и облегчения. Даже Агнес Фейн, бледная и суровая, как обычно, с гордостью заметила Кэри:

— Тайнис неведом страх, — и, помолчав, осведомилась: — А что сталось с этим несчастным? Я не хочу скандала.

— Скандала не будет. Робин уложит его в постель и вызовет Джоунса, чтобы тот дал ему снотворного. А утром мы отвезем его в город. Думаю, никто ничего не узнает.

— Надеюсь, — кивнула Агнес Фейн. — Благодарю вас. Кэри.

Она повернулась к Тайнис, которая небрежно вертела в руках поднятый Кэри пистолет, и вскрикнула:

— Сейчас же положи это! Хватит на сегодня игр с оружием! Нужно спрятать его куда-нибудь подальше. Думаю, мистеру Хейзлтону он долго теперь не понадобится.

— Это мой пистолет, — проговорила Тайнис.

— Что?

— У Джеффа было два пистолета, — пояснила Тайнис. — Этот он подарил мне.

Мисс Фейн поморщилась.

— Хорошенький подарок! Так, значит, у мистера Хейзлтона есть еще один?

— Как минимум, — рассмеялась Тайнис.

— Не вижу здесь ничего смешного.

— Не бойтесь, тетя. Джефф ничего больше не сделает — он выдохся. Но пистолет я, конечно, спрячу.

Она повернулась и вышла из гостиной.

«Как странно, — подумала Лора. — Мне бы восхищаться ее храбростью, а я не могу. И почему-то мне ужасно жаль ее бывшего мужа».

Рядом с ней Петра принялась напевать себе что-то под нос.

«О Сильвии мы будем петь зимой, весной и летом…» — разобрала Лора и удивленно посмотрела на Петру. На ее щеках играл яркий румянец, глаза оживленно блестели.