— Чего ж тут положительного? — проворчал я.

— Для тебя лично, конечно, наилучший выход, если б вирус пропал. Но для науки лучше, чтоб он остался.

— Понятно, — хмыкнул я, — великие ученые себе чуму прививали, чтоб описать клиническое течение болезни. Но я, между прочим, на это не подписывался.

— Видишь ли, Васино утверждение, будто вирус образовался в результате того, что в седьмом блоке пробило R6, — это гипотеза. Лена ее тоже выдвинула, хотя мы еще не исследовали обломки ГВЭПа и не уточнили, в каком состоянии элементная база. Тут тоже ошибиться нельзя. Одно дело, если вирус образовался сам по себе, чисто случайно, и совсем другое, если это продукция «G & К», которую Васе влепили во время боя с вертолетом.

— Логическое оружие?

— Все может быть. Конечно, если б я, старый дурак, немного больше подумал, перед тем как вас отправить, то наплевал бы на все переговоры и полетел с вами. Не знаю, вытащили бы мы Лопухина или нет, но о вирусе я бы сейчас знал побольше. Да и Ленка, если б не сходила с ума по твоей милости, наверно, смогла бы более трезво действовать. Еще раз о том же…

— Стало быть, ты попробуешь этого Белого волка разархивировать?

— Да. Точнее, разблокировать. Для этого придется тебе опять пройтись по всем этим коридорчикам.

Меня аж передернуло. Бр-р!

— Когда? — спросил я с легкой обреченностью в голосе.

— Своевременно или несколько позже. Не сегодня, это я обещаю. Да не лязгай ты зубами раньше времени!

— Если б ты видел этого Волка… — пробормотал я.

— Напугался, бедненький! — саркастически произнес Чудо-юдо. — Конечно, эта виртуальная картинка, может, и пострашнее, чем те ребята, которых ты мочил до этого. Кстати, из тех пятерых дуриков, которые тебя похитили, двое уже отдали Богу душу, а трое маются с пулевыми ранениями. Я, конечно, им особо не сочувствую, но милиция и прокуратура очень интересуются, кто это им взялся добровольно помогать. Сумму, которую придется израсходовать, чтоб этот интерес ослаб, ты представляешь?

— Что ж, она больше миллиона баксов? — огрызнулся я. — Или, может, ты вообще платить не собирался?

— Может, и не собирался, — осклабился Чудо-юдо. — Еще б они мне приплатили за то, чтоб я тебя забрал.

— Это как в «Вожде краснокожих», что ли? — усмехнулся я.

— Почти. Я б им такие картинки натранслировал через твою микросхему, что их любой дурдом принял бы с распростертыми объятиями.

— Что ж ты это из Эмиратов не мог проделать или из самолета?

— Не мог, к сожалению. С твоей схемой вообще много непонятного творится. Она теперь никакими индикаторами не пеленгуется. Ни «джикейским», который вы с Ленкой раздобыли, ни нашим, специально на нее настроенным. Как Вася с тобой контакт нашел — до сих пор загадка. Чтоб ее разгадать, опять-таки нужна эта экскурсия по коридорам-шахтам. Возможно, Васин файл чем-то поможет.

— Весело… — пробормотал я.

— Ладно. Оставим эту грустную тему. Перейдем к десерту. Как я понял, ты от большой тоски душевной и жажды творить добро решил Робин Гудом поработать?

— Это ты насчет Родиона и Федота?

— Именно. Конечно, интересно, что ты там за сундук с макулатурой приволок, но заниматься такой благотворительностью тебя никто не уполномочивал. Тем более привлекать для этого Морфлота и его ребят. Он, между прочим, со мной связался сразу же после того, как вы с Лосенком уехали. Дескать, Сергей Сергеевич, мне тут ваш «инспектор» предложил немножко потрясти какого-то типа, это от вас исходит или «контрольная для взрослых»?

— Стукнул все-таки? — порадовался я за Морфлота.

— Не стукнул, а доложил. В отличие от Джека, царствие ему небесное, который твои мелкие грешки покрывал, этот службу знает. Не хуже Кубика-Рубика. Он у меня еще немножко тут попашет, а потом я ему тоже место шейха или шахиншаха присмотрю. Толковый парень и очень надежный. А главное — рассудительный, в отличие от тебя, скажем. Потому что ты, извиняюсь, повел себя так, будто этих граждан, Федотова и Соколова, отслеживал с младых ногтей и все о них знаешь. На самом же деле, кроме той, мягко говоря, недостаточной информации, которую краем уха услышал, сидя на чердаке, ты о них ни шиша не ведал. Не знаю, сколько вы с Чебаковым выхлебали, но объяснить твое поведение иначе, чем похмельным синдромом, не могу.

— Из меня весь хмель еще на даче у похитителей вышел, — обиделся я.

— Тем не менее не похоже, чтоб ты трезво рассуждал. Вообще лучше всего было бы, чтоб ты потихоньку смылся, ничего не трогая и ничем не интересуясь. Такая возможность у тебя, я думаю, была. Ладно, допустим, что сведения тридцатилетней свежести с грифом «совершенно секретно» из ГУГК НКВД СССР тебя чем-то заинтересовали. Поверим, что иного способа прибрать их, кроме силового, у тебя не было. Но тогда, прости меня, надо было мочить обоих на месте. И бедного, и богатого, не проявляя классовых пристрастий. Просто потому, что они оба свидетели и видели твою рожу.

— Из-за ерунды — мочить?

— Если ты считал это ерундой, то на фиг брал? — резонно заметил отец. — Но если уж собрался рисковать, работай чисто. Тем более, еще раз повторю, что серьезной информацией о Федотове и Соколове ты не располагал. А потому точно не знал, какая может последовать реакция на твое поведение. Не непосредственно в момент ограбления — признаки 145-й из старого УК или 161-й из того, что начнет действовать с 1 января 1997-го, отлично просматриваются,

— а после того. Первый результат уже есть. Соколов найден повесившимся в собственной квартире. Приятно тебе? Есть мнение, что это вовсе не самоубийство. Много прижизненных травм обнаружено.

— Его Федотов отдубасил на даче… — пробормотал я, но что-то мне подсказывало: Чудо-юдо ближе к истине.

— Все может быть, — кивнул он, — только Федотов, по данным, будем считать, «японской разведки», не совсем простой мальчик. У него хорошие друзья есть. И притом такие, с которыми мне не хочется портить отношения. У меня сейчас, особенно в последние три месяца, несколько ослабли позиции в

Москве. Если быть откровеннее, серьезно ослабли. То, что ты мог вытворять впрошлом, сейчас не пройдет, уловил? Конечно, публичных извинений Федотову мы приносить не будем, но паспорт, права и машину тихо вернем через милицию. Дескать, нашли их доблестные правоохранители. И им плюс, и Федотову. Деньги, я думаю, он уже вернул, поскольку при Соколове никаких купюр не обнаружено. Тебе придется немного пожить взаперти. В качестве наказания за излишнюю самодеятельность. Полечишься, отдохнешь, отоспишься. Заодно немножко почитаешь свои трофейные документы. Само собой, необходимую помощь я тебе окажу.

— Например, поможешь от Белого волка убежать, — мрачно пошутил я.

— Помогу и в этом, — совсем не в шутку произнес Чудо-юдо, — но пока ты себе особо голову не забивай. Это очень опасно, между прочим. Начнешь размышлять — можешь невзначай разблокировать вирус, если он там, разумеется. Поэтому, чтоб у тебя лишних мыслей не было, мы тебе один препаратик введем. Не «Зомби-8», конечно, но полезный. Очень хорошо тормозит подкорку. Пару суток будешь немного дурной, но зато беззаботный. Обо всех хворях и болячках забудешь начисто. И вообще будет состояние бездумного возбуждения, легкого подпития, раскованности, причем без похмелья. Потом больше не проси, не дадим. Привыкание очень быстрое, два-три укола — и ты капитально на игле.

— Прямо сейчас вколют?

— Именно так. Чего ждать? К тому же тебе, наверно, пора с женой встретиться… Ребятишки по тебе тоже соскучились, но с ними, пожалуй, лучше подождать.

Чудо-юдо встал со стула и вышел за дверь. Через минуту в место моего заточения вошла Лена-Таня.

Скажем так: смотрелась она много хуже, чем в день нашего отлета из Эмиратов, и чуть-чуть хуже, чем после утомительного полета, сопровождавшегося битвой за Васину жизнь.

«Штукатурка», которую ей наложили визажистки Абу Рустема, пооблетела еще на пути в Москву, а теперь от нее и следов не осталось. Все рябинки и веснушки оказались на своих местах, плюс добавились темные подглазники. Сережки с камушками она сняла, мальчиковая стрижка взъерошилась ежиком, да и вообще мордочка была какая-то не такая.