В камине затрещало полено, выбросив сноп искр, и этот звук заставил девушку прийти в себя. Ее глаза распахнулись. С внезапной силой оттолкнув Максима, она выскочила из кровати и бросилась к дверце, совсем забыв о развевающихся полах халата. Поспешно заперев за собой дверь, она подхватила свечу и побежала вниз по лестнице. Поток воздуха едва не загасил плясавшее на фитиле пламя. Ворвавшись к себе, она захлопнула дверь. Потом поставила свечу и опустилась на колени перед камином. Она дрожала, но вовсе не от холода. Просто она осознала, куда завела ее страсть.

Илис вздрогнула, услышав осторожный шорох за потайной дверцей.

— Илис? Открой дверь, — раздался приглушенный голос, в котором слышалась мольба.

Пробравшись под гобелен, она прижалась лбом к двери.

— Прошу тебя, Максим, уходи.

— Я хочу тебя.

Его шепот для нее был подобен крику, разрывающему мрак, который окутывал девушку.

— Ты нужна мне.

Несмотря на то что в комнате было довольно прохладно, кожа Илис покрылась бисеринками пота. Она прижала дрожащие руки к лицу.

— Уходи, Максим. Оставь меня. Забудь, что я приходила.

Прозвучавший за дверью короткий смешок свидетельствовал о невозможности такого подвига.

— Забыть, что у меня есть сердце, которое едва не выскакивает из груди? Что у меня дрожат руки? Что я весь сгораю от бешеной страсти? Ты хочешь, чтобы я утолил ее с другой?

— Нет! — Она не смогла сдержать вырвавшийся против ее воли возглас.

Его слова, таившие в себе угрозу, вызвали в ее душе нестерпимую боль, но она не могла позволить себе сдаться перед натиском их взаимного желания — ведь между ними осталось так много недосказанного.

Ганзейский капитан, явившийся с визитом в замок Фаулдер, как всегда, пребывал в приподнятом расположении духа. Устремив взгляд на Илис, он развел руками и начал осыпать ее комплиментами:

— Ого! Что я фижу? Прекрасная дама стала еще прекраснее, даже ф этой северной стране? Скажите, ф чем же причина? Неужели ф том, что на ней новое платье? — Его голубые глаза блестели. — Nein, думаю, здесь есть нечто большее. Уверен, это морозный воздух придал блеска ее глазкам и румянца ее щечкам. — Он придвинулся к ней, продолжая лукаво улыбаться. — Честное слово, фрейлейн, не знай я фас, я бы решил, что фы счастливы.

— А если бы я вас не знала, капитан фон Райан, то решила бы, что вы овладели витиеватым слогом, присущим ирландцам, — с обезоруживающей улыбкой отпарировала Илис. — Вы правы, мороз и в самом деле заставляет щеки пылать огнем, а ваше общество согревает мне сердце. Добро пожаловать в замок Фаулдер.

— Фы так же добры, как и прекрасны, фрейлейн.

Максиму оставалось только молча соглашаться с капитаном. Казалось, с каждым днем красота девушки становилась все более утонченной и изысканной. Сегодня вечером, по случаю визита Николаса одетая в черное с золотом платье, она выглядела просто великолепно. Ее стройную шейку украшал плоеный воротник из золотистых кружев, из-под которого виднелся недавний подарок капитана: золотая цепь, отделанная жемчугом и драгоценными камнями. Тяжелые темно-рыжие волосы были уложены в замысловатую высокую прическу, придававшую девушке царственный вид, что заставляло саму фрау Ганс смотреть на свою госпожу с благоговейным трепетом.

Максима очень интересовали особенности характера и внешности девушки. Он считал ее чрезвычайно очаровательной и прекрасно понимал, почему она завладела вниманием и воображением обоих поклонников. Однако он молча наблюдал, как его соперник обхаживает Илис. Эта роль была ему не по душе. Ему стоило огромного труда изображать из себя равнодушного зрителя и терпеть болезненные уколы ревности. Если бы он не был таким глупцом, разрешив Николасу оказывать ей знаки внимания, то сейчас принялся бы ухаживать за девушкой с особой настойчивостью.

— Герр Дитрих весь день провел в работе, готовясь к вашему приезду, капитан, — произнесла Илис, указывая на обеденный стол. — Эти блюда ждут, когда вы отдадите им должное.

Николас засунул пальцы за отделанный драгоценными камнями ремень.

— Такое фпечатление, словно фы прочитали мои мысли.

Илис весело рассмеялась.

— В этом не было надобности, капитан. Мы знаем, что вы истинный гурман.

Они сели и приступили к трапезе. За ужином царила дружелюбная атмосфера. Спустя довольно продолжительное время они разместились у камина, а фрау Ганс стала убирать со стола. Герр Дитрих приготовил поднос с засахаренными фруктами и конфетами и кубки подогретого вина. Николас расположился в огромном кресле, Максим же стоял, облокотившись на стол. Со своего места он наблюдал, как его подопечная любезно угощает гостя вином, что, как недовольно отметил про себя Максим, полностью отвечало желаниям капитана.

— Фы прекрасны ф этом платье. Никто не может сравниться с фами, — изрек Николас. Его голубые глаза, устремленные на девушку, которая не спеша приближалась к нему с подносом, светились удовольствием. Он бросил торопливый взгляд на Максима, пытавшегося обуздать свою ярость. — Не знаю, могу ли я без фсяких опасений оставлять ее с тобой наедине. Слишком фелико искушение, когда фидишь рядом с собой такую красавицу.

Илис с вызовом посмотрела на Максима.

— Сомневаюсь, чтобы его светлость хоть изредка замечал мое присутствие, — не смогла она удержаться от насмешки. — Он слишком занят своими воспоминаниями об Арабелле.

Николас осушил кубок.

— Максим еще мало фремени провел в северном климате. Холодные ночи имеют тенденцию согревать сердце мужчины и заставлять его больше фнимания обращать на женщину, которая находится так близко от него. Это… гм… становится фопросом фыживания… хотя его светлость уже доказал, что обладает фолей к жизни.

— А разве мы все не проявили то же качество? — с загадочной улыбкой осведомилась Илис.

— Конечно, фрейлейн! — согласился капитан. — Am Leben bleiben![34] Это стремление настолько сильно ф некоторых мужчинах, что иногда они не слышат зова утопающего, дабы не подвергать риску свою жизнь. — Николас наполнил свой кубок. Несколько мгновений он задумчиво смотрел на огонь, прежде чем опять повернуться к Илис и Максиму. — Только ф сложных обстоятельствах можно узнать характер человека. Когда возникает опасность, одни поджимают хвост и удирают со фсех ног, а другие фстречают ее с открытым забралом и сражаются. Я фсегда считал себя борцом, чему есть немало доказательств. Но я также фсегда был известен и как любитель жизни и красивых женщин. Только Богу известно, что бы я сделал, окажись перед лицом смерти. Так что истина открывается лишь ф момент испытания. — Он указал на маркиза. — С моим другом фсе иначе. Он фстретился с противником и сразил его.

Губы Максима исказила ухмылка:

— Я тоже удирал сломя голову, чтобы сохранить себе жизнь. Ведь стражники едва не положили конец моему существованию. Просто мне удалось избавиться от их нежной заботы.

Николас откинулся на спинку кресла и сложил на груди руки.

— Я фижу, ты недооцениваешь своей доблести, дружище, и превращаешь свой побег ф объект насмешек. Однако очень немногим удавалось сбежать от солдат Елизаветы, спрятаться от них, а потом зажить спокойной жизнью и шутить по поводу случившегося.

— Ты делаешь много шума из ничего, — равнодушно пожал плечами Максим. — Кроме того, все, чего я добился на службе у Елизаветы, теперь потеряно для меня. Меня лишили дома, чести и собственности.

— Дома и собственности — фозможно, — возразил Николас, — но не чести.

— Боюсь, моя подопечная не согласится с тобой, — сухо заметил Максим, взглянув на Илис. — Она твердо уверена, что у воров и прочих преступников нет чести.

— Совершенно верно, милорд. Пираты, разбойники и похитители вызывают к себе не больше уважения, чем самый последний мерзавец.

Илис медленно приблизилась к столу.