Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Я — все то, что было, и все, что есть, и все, что будет, — сказала царица, — и никто из смертных никогда не снимет мой покров, саван, защищающий тело Осириса. Ткать его — удел посвященных. Тебя поведут в Жилище Акации, где души Хатхор и Осириса соединятся в твоем сердце. На этом священном острове Бигжех оно примет форму пещеры Хапи, в которой небесная влага соединяется с земной водой. Пройди через это пространство, пусть твоя жизнь питается свежей водой звезд и огнем знания.

Юную женщину раздели, и она вошла в пещеру, где стала созерцать огонь. Потом она прошла по пути созвездий, прошла вратами неба, искупалась в озере света и заново родилась утром, с первыми лучами восходящего солнца.

Одна из жриц поставила ее на цоколь, и она стала символом богини Маат; жрица обмахивала его опахалом из страусовых перьев — другим воплощением той же реальности, чтобы создать для нее попутный ветер, который должен был донести ее до города счастья.

Потом она облеклась в красную тунику, а ее шею украсили широким жемчужным ожерельем, символизирующим возрождение после прохода по темному царству, где силам тьмы и разрушения не удалось ее удержать.

Царица вручила ей доску писца и кисточку для письма, потом возложила ей на голову семилепестковую звезду.

— Сейчас ты — Хатхор, но ты должна стать и Секхат, так как тебе уготована особая миссия. Ты не можешь ограничиться тем, что будешь жить, замкнувшись в своем посвящении, в обществе своих Сестер. Тебя ждут опасные испытания, и тебе нужно знать сильные заклинания, чтобы уметь достойно встретить видимых и невидимых врагов. Мы поможем тебе, насколько это будет в наших силах, но только ты одна сможешь одержать победу.

45

Икер ушел до рассвета, постаравшись никого не разбудить в еще крепко спящем дворце. Накануне он сдал Джехути все дела, которыми занимался, оставаясь глухим к его последним предостережениям.

Молодой писец сел на первый корабль, отправлявшийся на Север. Корабль отчалил от берега в тот момент, когда вставало солнце. Судно боролось с течением, и это было сложно, потому что течение здесь быстрое и капризное. Но капитан, усатый и опытный, великолепно управлял рулем. На борту было с десяток пассажиров, бык, гуси и Северный Ветер.

— Куда ты едешь, мой мальчик? — спросил капитан.

— В Кахун.

— Это двадцать часов плавания, много остановок и одна ночь отдыха, если не будет никаких происшествий... Сколько дашь?

— Две пары сандалий хорошего качества, кусок льна и средней величины папирус.

— Платишь ты хорошо, скажи-ка на милость! Ты сын богатого семейства?

— Нет, простой писец из провинции Зайца на службе у господина Джехути.

— Это знатный, богатый и очень уважаемый человек. А зачем ты едешь в Кахун?

Вопросы капитана начали приводить Икера в отчаяние, но он, тем не менее, попытался остаться любезным.

— Секретная миссия?

— Если хотите.

— Кахун — забавное место. Я-то его не знаю, но, кажется, он хорошо охраняется, и чтобы там жить, нужно специальное разрешение. Должно быть, ты не простой человек!

— Я простой писец, я уже сказал.

Желая прекратить расспросы, Икер улегся на свою циновку и сделал вид, что уснул.

Капитан заговорил с другим пассажиром. По всей вероятности, он был неисправимый болтун.

Как и было объявлено, остановок делали много. Одни садились, другие выходили, завязывались разговоры, люди похрустывали сухариками, жевали лук и вяленую рыбу, пили свежее пиво — и все это подчинялось медленному ритму движения спокойной реки. Вполуха Икер слушал семейные истории, рассказы о судебных тяжбах и домашних ссорах.

Новая остановка заинтересовала навострившего уши Северного Ветра.

Это была не деревня, а маленькая пальмовая рощица, которую прорезали рукава ирригационной системы. Из рощи вышли двое плохо побритых мужчин с мускулистыми руками гребцов.

Гребцы были похожи на тех моряков с корабля, которые хотели убить Икера. Они устроились на корме.

Значит, капитан устроил ему западню! Он насмеялся над ним, задавая свои вопросы, ответы на которые ему были известны. И эти двое бандитов сейчас закончат свое черное дело.

Икер подошел к усачу, который, казалось, спал.

— Вы не следите за рекой?

— Хороший моряк всегда спит вполглаза.

— Высадите меня побыстрее.

— Но мы еще далеко от Кахума!

— Я передумал.

— Ты не знаешь, чего хочешь, мой мальчик. Куда же ты на самом деле собираешься?

— Высадите меня.

— Сейчас я не собирался этого делать. Если ты настаиваешь, то нужно дать мне дополнительную сумму.

— Но ведь я вам и так щедро заплатил, разве не так?

— Конечно, но...

— Новая циновка подойдет?

— Если она на самом деле новая...

Икер отдал капитану одну из своих дорожных циновок. Капитан, довольный, начал маневрировать рулем, ведя корабль к берегу.

Как только был спущен трап, Икер и Северный Ветер сошли на берег. Юный писец был уверен, что двое гребцов не преминут сделать то же.

Но он ошибся.

Корабль уплыл.

— Мы должны теперь идти дольше, чем рассчитывали, — сказал Икер Северному Ветру. — Но, по крайней мере, нас никто не будет преследовать.

Ослик согласился с высказанной мыслью, и Икеру на душе полегчало.

— У этих двух типов лица и в самом деле подозрительные. Как же мне не быть недоверчивым после всего того, что со мной произошло?

Пока ослик лакомился чертополохом, Икер удостоверился, что весь его инструментарий писца на месте. Потом они продолжили свой путь на север, и тропинка повела их вдоль колосящихся полей.

— Меня мучает так много вопросов! Возможно, в Кахуне я найду ответы на них. Однако почему все отказываются рассказать мне о стране Пунт? Джехути открыл мне только часть правды. Если только он сам не знает больше моего! Может быть, я преувеличиваю его осведомленность? А тот, кто хотел меня устранить, это лично фараон! Но какой вред я ему причинил? Я — никто, я никоим образом не угрожаю его власти. И, тем не менее, он взялся именно за меня. Если бы я был благоразумнее, то убежал бы куда-нибудь и постарался сделать так, чтобы обо мне забыли. Но как бы ни был велик риск, я не могу отказаться от истины. И, кроме того, я хочу увидеть ее! Если я и хочу сражаться с судьбой, то только из-за нее!

Северный Ветер сам решал, когда нужно остановиться на отдых, и выбирал для стоянок тенистые уголки, где можно было приятно вздремнуть перед тем, как снова отправляться в путь. На этом пути обоим путникам попадались только крестьяне — одни мрачные и неразговорчивые, другие приветливые. В одном крестьянском хозяйстве Икер составил несколько писем на адрес администрации района, с которой у их хозяина был конфликт. В обмен писцу дали продуктов на дорогу.

На подходе к богатой и процветающей провинции Файюм осел стал настойчиво реветь.

Вне всякого сомнения, он почувствовал опасность.

На самой вершине холма Икер увидел шакала. Высокие лапы, тонкая голова, пристальный взгляд, рассматривающий чужака, который осмелился проникнуть на его территорию. Вытянув вертикально шею, шакал издал странные пронзительные звуки, которые внимательно слушал Северный Ветер. Твердым шагом он направился к хищнику.

Икер понял, что оба зверя поговорили друг с другом. Разве шакал не был воплощением Анубиса, которому известны все дороги как в этом, так и в том мире?

Равняясь на быструю походку их проводника, который, однако, старался не дать им потеряться, оба товарища добрались до Рахенти, что переводилось как «устье канала», населенного пункта с большой плотиной и шлюзом, который регулировал поступление воды из рукава Нила в Фаюм. Благодаря ирригационным работам инженеров Сесостриса II, площадь обрабатываемых земель была увеличена, а орошение стало управляемым.

Несколько стражников преградили путникам дорогу.

— Военная зона, проход запрещен, — сказал старший по чину. — Кто ты и откуда идешь?

— Меня зовут Икер. Я писец из города Тота.

50
{"b":"30835","o":1}