9 часов 45 минут.

Долговодское ОВД.

Майор юстиции Дмитрий Белогорцев вышел от Руководства в преотвратительном расположении духа. Фактически на грани нервного срыва. Обычно бледные щеки майора побагровели, губы стиснулись в узкую полоску, в голубых глазах вспыхивали злые искры.

На утреннем «разводе» Белогорцеву поручили отыскать загадочные «капюшоны» вкупе с «чертовой ведьмой», и он пребывал в железной уверенности: его сознательно подставляют в отместку за былую дружбу с опальным капитаном Сечкиным, рассчитывают макнуть носом в дерьмо, выставить профнепригодным. Дельце-то явно дохлое!

«Твари ползучие! Лицемеры проклятые! – быстро шагая по извилистому коридору, кипел Дмитрий. – «Мы тебе доверяем и ожидаем скорых результатов«… Ага! Верно! Вот только не положительных результатов по делу вы ожидаете, а моего позорного провала. Пи-до-ра-сы!!! Подсунули заведомый висяк (Висяк (или глухарь) – на милицейском жаргоне означает преступление, не поддающееся раскрытию. По крайней мере, в обозримом будущем.). Потерпевший скончался в реанимации, не приходя в сознание… Мотивы непонятны… Свидетелей нет… Единственная «зацепка» – бред умирающего человека. Сто пудов – галлюцинаторного происхождения, не относящийся к составу преступления! Ищи, называется, ветра в поле!!!»

Подойдя к своему кабинету, майор споткнулся на ровном месте, громко выругался и вдруг заметил двоих гаишников, переминающихся у дверей с ноги на ногу: одного пожилого, с пышными усами, другого – юного, лет двадцати, с круглым напуганным лицом.

«Наверное, те, с поста! – догадался Белогорцев. – Но откуда они взялись? Я же никого не вызывал!»

– Разрешите обратиться, товарищ майор? – заметно нервничая, промямлил «пожилой».

– Обращайтесь! – хмуро буркнул Дмитрий.

– Я старшина… э-э-э… Борисов, а он – сержант Соловьев, – запинаясь, начал гаишник. – Дежурный… э-э-э… сказал, что расследование обязательно поручат вам. Как наиболее квалифицированному специалисту…

«Все Отделение в курсе моих проблем с начальством! – стиснул зубы Белогорцев. – И вдобавок издеваются, собаки!» Наиболее квалифицированным» величают. У-у-ух, ненавижу!!!»

– Мы по поводу сегодняшнего происшествия. У нас… э-э-э… в будке, – продолжал между тем старшина, – видите ли… э-э-э… В общем, оперативно-следственная группа кое-чего упустила при осмотре, да и мы лишь случайно обнаружили… Вот, взгляните! – Борисов протянул на заскорузлой ладони маленькую золотую сережку причудливой формы. – Закатилась в щель между половицами под столом, – виновато пояснил он. – Вероятно, из руки пострадавшего выпала!

Майор ощутил сладостный, стремительно нарастающий жар в груди. Неужто повезло?!

Неужто милостивая Судьба преподнесла ему в тяжелый час роскошный подарок в виде чудом объявившейся УЛИКИ? Господи! Только бы не ошибиться! Только бы это не оказалось пустышкой!!!

– Зайдите оба ко мне в кабинет! – осевшим голосом приказал он и, по причине лихорадочной дрожи в руках, долго не мог отпереть простенький замок…

После беседы с известными читателю гаишниками и в особенности после изучения принесенного ими вещдока опер Белогорцев здорово повеселел, просветлел лицом и широко расправил плечи. Подсунутое зловредным Руководством дело перестало казаться «дохлым висяком». Появились «ниточки». Причем довольно перспективные! Итак: на застежке сохранилось бурое пятнышко засохшей крови. Очевидно, серьгу вырвали с мясом, в процессе ожесточенной борьбы. Если допустить, что она принадлежала женщине, то становится ясным – пострадавший назвал «чертовой ведьмой» преступницу, непосредственно участвовавшую в убийстве. «Гм. Да тут, пожалуй, можно и без «если допустить», – внимательно рассматривая странной формы кусочек желтого металла, подумал майор. – Вещичка явно дамская! Или педик? Нет!!! Эта финтифлюшка плюс «чертова ведьма» достаточно весомые аргументы в пользу женской версии! А по поводу бреда – ошибочка вышла. Спасибо тебе, мужик, что не галлюцинировал на пороге Смерти. Не вводил следствие в заблуждение!»

Добросовестно задокументировав находку, сняв показания и отпустив старшину с сержантом, Дмитрий продолжил размышления. Общая их суть сводилась к следующему: по словам свидетелей, потерпевший – мужчина высокого роста, атлетического телосложения. Вряд ли баба могла расправиться в одиночку с таким буйволом. Получается, нападавших было минимум двое, а «чертова ведьма», возможно, играла роль приманки.

Теперь «капюшоны». Если реальна «ведьма», то реальны и они! Похоже на какой-то дьявольский ритуал. На подобную мысль наводит и изуверский характер телесных повреждений. Значит, надо искать среди сектантов. В числе главных подозреваемых – особа женского пола с недавно поврежденным ухом. Неплохо для начала!

Совсем неплохо!!!

В районе полудня, окрыленный первым успехом, Белогорцев решил наведаться в городскую больницу, расположенную в нескольких минутах ходьбы от Отделения. Необходимо лично взглянуть на труп. Авось всплывет чего-нибудь новое?!

В больничном морге майора ожидал сногсшибательный сюрприз. Тела пострадавшего там не оказалось!!!

– Пациент жив, – с некоторой обидой в голосе сообщил Дмитрию главврач. – Находится в реанимации. Состояние, конечно, крайне тяжелое, но у нас работают высококлассные специалисты! А вам дали неверную информацию…

Опер затрепетал от радости. «Облапошилось начальство! В лужу село! Подставить хотели, уроды моральные?! Нате-ка, выкусите! Мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним!!!»

В понедельник я проснулся на рассвете с больной головой, пересохшей глоткой, весь мокрый от пота. Дыхание со свистом вырывалось из груди, по коже ползали мурашки озноба. Усевшись на постели, я затравленно огляделся, убедился, что нахожусь дома, в своей комнате, с облегчением перекрестился, схватил графин с водой и надолго припал губами к узкому горлышку. Ночной кошмар быстро терял очертания, проваливался в небытие. Спустя мгновение я напрочь забыл виденное во сне. Осталось лишь ощущение глубокого внутреннего дискомфорта. А также – щемящее предчувствие надвигающейся беды.

«С перепоя вечно разная пакость мерещится! Не стоит придавать значения!» – мысленно утешил я себя. Однако не помогло. Ледяная паутина страха продолжала опутывать сердце. Тяжело вздохнув, я встал с кровати, отыскал в ящике письменного стола упаковку феназепама, проглотил три таблетки, запил водой, опустился обратно на скомканную простыню и прикурил сигарету.

Из распахнутого настежь окна тянуло утренней свежестью. Во дворе, в зеленых кронах деревьев, хрустальными голосками переговаривались птицы. Над горизонтом медленно поднимался золотой диск солнца. На соседней улице прогромыхал по асфальту ранний грузовик… По мере того как транквилизатор впитывался в кровь, я успокаивался. Озноб постепенно исчез, дыхание выровнялось. Нервное напряжение сменилось умиротворяющей сонливостью. «Сегодня нужно провести две тренировки. Одну в двенадцать, другую в три часа. Особо разлеживаться нельзя», – с ленивой досадой вспомнил я, завел будильник на девять утра, затушил окурок в пепельнице, закрыл глаза и… неожиданно очутился посреди безжизненной равнины, покрытой обломками черных скал. В низком, сумрачном небе часто вспыхивали сиреневые молнии.

Над самой землей плавали ошметки призрачного, голубоватого тумана. Вдалеке, на краю равнины, виднелся ярко-красный горный хребет, а рядом, буквально в двух шагах, стоял омерзительный демон с собачьей мордой. На макушке адского создания торчали осклизлые рога, из мохнатой пасти текла густая, бурая слюна. Шелудивый хвост выписывал в воздухе причудливые вензеля. При виде меня урод злобно оскалился. «Думаешь, отделался от нас, ничтожный человечишко?! – оглушительно проревел он. – Думаешь, забыл недавний сон, и все?! Ну не-е-ет, смертный! Ни черта не получится! Ща-а-ас мы тебе напомним кой-чего!!!»

Демон взмахнул безобразной лапой. Грянул гром, горный хребет изогнулся, словно живой, обрывки тумана закружились в сумасшедшем танце. Почва под ногами затряслась, затем разверзлась, и я провалился в громадную пещеру, залитую мерцающим фиолетовым светом. Пол покрывал толстый слой свернувшейся крови, по стенам ползали гигантские пауки с человеческими головами. Под потолком, пронзительно пища, носилась стая летучих мышей. Удушливо пахло сероводородом. Неподалеку, с утробным рыком, вновь материализовался рогатый урод.