Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Бастин встала и посмотрела на Маргерит.

— Если ты не видела парусов… они уплыли.

— Он приплывет к берегу, если сможет, — ответила Маргерит. — Что-то должно указывать ему дорогу в тумане.

— Да! Давай запряжем Абеляра в сани. Тебе понадобится много дров.

Они нагрузили сани дровами, которые нарубил Пьер, и сеном, которое он собрал. Потом Бастин принесла аркебузу и положила ее сверху, а в руку Маргерит сунула мешочек с порохом и пулями.

— Ты сможешь разжечь огонь этим…

Маргарет все взяла без слов. Она ласково шлепнула Абеляра и повела его к побережью. Бастин смотрела вслед темным силуэтам, пока они не растворились в тумане. Потом она медленно опустилась на песок.

Исчез! Она лежала, размышляя. Силы, мужество и желание что-нибудь делать неожиданно покинули ее. Она вспомнила свою воспитанницу, когда та поверила в смерть Пьера. «Она неутешна в своем горе, — подумала Бастин. — Это уничтожит ее». Бастин боялась признавать реальность: Пьер был их силой. Без него они бы умерли, Маргерит и Жуаез. Они были такими слабыми, в то время как она, коренная бретонка, пережила бы их всех на этом ужасном острове, ожидая своего конца.

— О, мой дорогой, мой дорогой мальчик! — зарыдала она.

ГЛАВА 60

Маргерит разгрузила половину дров и сена на южном берегу и разожгла костер. Сырые дрова плохо разгорались, и приходилось все время подбрасывать сено, чтобы занялось большое пламя. Она подошла к воде и постаралась рассмотреть Пьера, плывущего к ней. Ее желание было магнитом, который должен был вытащить его из этой зловещей пустоты. Жизнь в ней, казалось, замерла, а печаль и надежда слились в слепую решимость.

Она с усилием вырвалась из своего забытья и повернулась к сонному Абеляру, напоминая ему о том, что нужно еще идти к северному побережью. В небе не было видно звезд, и она потеряла ориентир. Маргерит упала на песок и молилась так, как никогда не молилась раньше. Потом она встала и повела быка вперед, пока они не добрались до северного побережья.

Она шагала взад и вперед, потому что не могла оставаться в тепле костра. Только шум волн указывал ей, где был берег, и она брела вдоль кромки воды, ожидая, что Пьер вот-вот выплывет. Костер, который она разожгла на южном побережье, и костер Бастин не были видны из-за тумана; она даже не видела огня, который горел рядом с ней. Что же говорить о том, чтобы его увидел человек, который сражается с волнами! Он мог проплыть всего в нескольких саженях от берега.

Она жгла костер до тех пор, пока не кончились дрова, а потом вернулась на южный берег, где собрала остатки дров и сена, бросила их в костер, который опалил ее волосы и брови. Потом Маргерит решительно направилась к хижине, за новой порцией топлива.

Бастин лежала так, как будто бы не вставала, хотя костер ярко горел, освещая окрестности. Она приподнялась, заметив Маргерит. Две женщины безмолвно смотрели друг на друга, потому что им было нечего сказать. На лице Бастин застыло выражение полной беспомощности, так ей несвойственное. Но намерения Маргерит были тверды. Она вошла в сарай и вынесла охапку дров.

— Это бессмысленно, — сказала Бастин. — Если он не пришел до сих пор… — Маргерит не слушала ее. Бастин вошла в хижину и вынесла кусок жареного мяса. — Ты должна поесть.

— Нет, няня.

— Ох! Ох! Ох! — голова Бастин качалась из стороны в сторону.

— Он вернется… куда бы они не увезли его. Он вернется.

На этот раз Маргерит положила поверх дров охапку сучьев и взяла котелок с тюленьим жиром.

— Ты же не будешь ходить там всю ночь? — спросила Бастин.

— Уже скоро утро. Я вернусь, чтобы накормить Жуаез. Как она без меня?

— Да ничего! — ответила Бастин. — Бедная малютка!

Маргерит снова разожгла костры на северном и южном побережьях. Потом она облила сучья можжевельника жиром и сунула их в огонь. Они ярко запылали. Маргерит пошла к западной оконечности острова, размахивая факелом над головой.

Медленно, вместе с рассеивающимся туманом, ночь отступала на запад, вода и пески приобретали свои естественные очертания и цвета. Горизонт окрасился позолотой, а несколько звезд высвободились из-под влажной драпировки и ярко засияли.

Маргерит бросила потухший факел на песок. Она смотрела на море, но порывы утреннего ветра слепили глаза.

Без Пьера! Она подавила рыдания. Потеря была так велика, что ее нельзя было перенести. То, что она сказала, было правдой — куда бы они ни увезли его, Пьер вернется. Но она больше не могла отрицать того, что он действительно исчез, что его увезли. Тревожная ночь, пылающие маяки — все было напрасно! Теперь нужно было выживать и ждать… выживать и ждать! Он уже возвращался из мертвых. А случившееся не было смертельно. Она бы знала, если бы он был мертв!

Маргерит повернулась и пошла к хижине, к Бастин и Жуаез.

ГЛАВА 61

Придя в сознание, Пьер уставился в голубое небо, на мачты, снасти и надстройки. Он попытался пошевелить руками, но обнаружил, что был прикован к палубе. Заметив движение, к нему подошли матросы, ничем не отличающиеся от тех, которыми он сам командовал раньше. Потом к ним присоединились офицеры.

— Господи! — воскликнул он. — Куда вы меня везете? — они разговаривали на языке, которого он не понимал. — Поднимите меня. На острове остались моя жена… пожилая женщина… и мой ребенок…

Он смотрел на их лица. Они казались были удивленными тем, что пленник не был дикарем. К своему сожалению, он понял, что они не намеревались брать его в плен, а взяли его как сувенир, как жителя таинственного острова, как если бы они привезли домой единорога.

Пьер попытался объясниться с моряками на ломаном итальянском. Те слушали, но не понимали. Пьер в отчаянии откинул голову. Над мачтой по ветру развевались английские львы. Английский корабль? Что я делаю здесь? Куда они меня везут?

— Я французский офицер, — закричал он, зная, что они смотрели на него, обнаженного и заросшего, удивляясь абсурдности его заявления. Они склонились над ним и что-то спрашивали. Пьер мог понять только, что они жалели его. «Они думают, что я сумасшедший». Он застучал головой по палубе.

— Маргерит! Маргерит!

Они держали его прикованным, но не запирали. Пьер лежал на палубе, не имея возможности подняться, чтобы посмотреть, далеко ли судно от земли, и видел только яркое небо с клочьями облаков, и чувствовал промозглый холод тумана, обволакивавшего его обнаженное тело.

Один из матросов накрыл его покрывалом.

— Ради Бога, позови капитана, — взмолился Пьер.

Матрос погладил его по голове, словно бы знал, что перед ним не дикарь. Пьер не понял его слов, но не мог ошибиться в тоне его голоса.

Подходили матросы и офицеры и разглядывали его, лежащего на палубе под покрывалом. Каждый раз Пьер молил:

— Позовите капитана! Капитана!

Наконец пришел капитан. Он ничем не отличался от остальных — такой же усталый и измотанный. Он стоял над Пьером и задавал вопросы, которых тот не понимал.

— Монсеньер! Освободите меня! Я прошу лишь позволить мне поплыть обратно к острову. Моя жена и ребенок… ее старая няня… — слезы текли по лицу и по бороде Пьера.

Капитан отдал приказ, и Пьера освободили от цепей. Вшестером они пытались отвести Пьера в трюм. Пьер бросился к перилам, но один из матросов схватил его за руку и оттащил от борта корабля. Ему было сказано несколько быстрых слов. Пьер понял, что моряки не были жестокими и поняли бы его, если бы смогли. После нескольких стремительных попыток бежать Пьера ударили по голове. Но, борясь с ними, он знал, что они пытались спасти его от него самого — бедняги, высаженного на остров и дошедшего до крайней степени безумия. Откуда им было знать о его жене, ребенке и няне! О Боже! Он рыдал в их руках. О Боже! Этого не должно было случиться!

Пьер лежал в кандалах во мраке трюма. Он прислушивался к шуму моря под килем и представлял те лье, которые лежали между ним и островом. Его волновало не время, а только расстояние. Матросы спустились в трюм и улеглись в другом конце, подальше от него. Сначала он умолял их, но они принимали его за слабоумного, поэтому он наконец успокоился, уповая на судьбу, которая должна была прийти ему на помощь.

56
{"b":"4259","o":1}