Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

С тех пор каждую весну гробы всплывают, поплавают в пруду месяца два, покачаются на волне, потом тихо уходят под воду… Естественно, не все хотят верить, что это гробы. Мол, всплывают-то кочки! Только кочки…

Кочки?! Сам я видел это только на фотографиях, но среди этих «кочек» есть объекты с очень четкими геометрическими очертаниями. Другое дело, что торчат на поверхности воды только крышки гробов. Но правильные прямоугольники видны очень четко среди размытых очертаний кочек.

ГЛАВА 27

ВНУК БАСКАКА

Необычным для средневекового человека были не чудеса, а скорее отсутствие чудес.

А.Я.ГУРЕВИЧ

В некоторых отношениях город Боровск — совершенно фантастическое место, особенно для человека из Сибири. В Сибири как-то привыкли, что события русской истории происходили где-то далеко, совсем не там, где ты живешь. А в Боровске житель этого совершенно не музейного, никак не отсталого городка вполне может спокойно сказать:

— Видите памятник Ленину? Во-он там?

— Конечно, вижу.

— Когда строили памятник, снесли балкон у здания, к которому памятник стоит спиной: иначе поставить памятник было невозможно. Так вот, с этого балкона Наполеон смотрел на пожар Москвы.

— В 1812 году?!

— Ну конечно, когда же еще. После бегства из Москвы тут он вот и стоял и смотрел…

И ты поражаешься одновременно близости этой самой русской истории тому, что все это происходило вот тут, в том самом месте, где ты стоишь. И одновременно тому, что додумались же, снесли исторический балкон, чтобы воткнуть в городскую почву памятничек «разбойнику и шлюхину сыну»<Миронов А.Г. Апологетика бляжьего сына. // Знамя Романовых. Париж, 1968, 12 апреля.> Вовке Ульянову…

Или собеседник предлагает вам:

— Поглядите, вон, между домами… Да не там! Чуть правее, между торцом пятиэтажки и трансформаторной будкой! Вот-вот! Именно там была земляная яма, в которой умерли Феодосия Морозова (та самая боярыня Морозова, воспетая Суриковым) и ее сестра, княгиня Урусова.

И следует рассказ, как некий стрелец пожалел сестер, принес им хлеба и был тут же сменен и сослан подальше от Москвы, в низовые города, то есть в низовья Волги, в места тогда совсем дикие и малонаселенные.

А другие солдаты прямо говорили сестрам, что жалеют их, но хлебца принести боятся: их непременно накажут. Но когда Феодосия Морозова умирала, солдаты все-таки постирали ей рубаху, чтобы она могла в чистом предстать перед богом.

И все это происходило прямо вот тут, между торцом пятиэтажки и трансформаторной будкой.

В нескольких километрах от Боровска лежит стариннейший Пафнутьевский монастырь, основанный еще в XV веке святым Пафнутием Боровским, одним из самых почитаемых святых Русской православной церкви. Интересно, что Пафнутий был внуком баскака, поставленного когда-то собирать дань с Боровска и окрестных земель. Баскак крестился, женился на русской… с ним произошло то же, что с варварами в Италии, с гиксосами в Древнем Египте, с маньчжурами в Китае… Впрочем, примеры приводить можно очень долго. Одним словом, род баскака укоренился в более цивилизованной стране, стал русским православным родом, и в третьем колене от баскака дал знаменитого святого.

Этот монастырь хорош в любом ракурсе, со всех сторон он производит сильное впечатление. На вкус и на цвет товарища нет, но мне больше всего нравится вид монастыря с самой, казалось бы, невыигрышной стороны: от источника с водой, которая считается целебной и священной. Особенно хорошо бывать тут в тихие зимние дни. Пасмурно, пробрасывает снежок, невероятная тишина, словно снег поглощает все звуки. Еле-еле шумит поезд — тихий-тихий звук, на самом пределе слышимости. Лает собака, и кажется, что совсем рядом… А на самом деле — в нескольких километрах.

Осеняешь себя крестным знамением и пьешь ледяную в буквальном смысле, со звенящими льдинками воду, от которой ломит зубы, а губы и горло ничего не чувствуют, словно под анестезией… И медицинский термин «замораживать» приобретает вдруг буквальный смысл. Вот они, стены монастыря, поднимаются почти что из воды рва, и по верху везде идут бойницы. И снизу бойницы, сделанные так, чтобы и захватив их, враг не мог бы стрелять внутрь монастыря. Но чтобы и прорвавшись к самым стенам, враг получил бы в упор новую порцию свинца из этих нижних бойниц.

Почему-то отсюда, от источника, как-то особенно легко представить себе, как брали монастырь люди Речи Посполитой в 1610 году, как пытались его взять в 1616 году, пытаясь посадить королевича Владислава на московский престол. Ржали лошади, кричали люди, бухали ружья и пушки, а сейчас вот — невероятная тишина русского зимнего дня. Покой, тишина, легкий снежок крутится от ветерка.

Пафнутьевский монастырь превращали то в МТС, то в склад горючего, а то построили на территории монастыря общежитие для студентов сельскохозяйственного техникума. Нелепое, тупое и казенное, торчит до сих пор это общежитие, невероятно контрастируя с благородными историческими постройками. Только после 1991 года началось восстановление монастыря. Среди прочих людей, монахами стали и несколько ученых из Обнинска (этот известнейший научный центр лежит в двух часах езды от Боровска).

С эпохой восстановления монастыря связаны две истории.

Во-первых, монахи по ночам не раз видели тень, которую отбрасывает на стене кто-то в длинной одежде и в высоком колпаке. Но тень видна, а сам человек — нет, и после того, как тень подвижется по стене, оказывается сделана сама собой какая-то часть работы. Монахи (и не они одни) считают, что это сам святой Пафнутий помогает им.

А вторая история… как-то подрядчик обманул монахов, продал им гнилую муку. Шел 1993 год, страна лежала в полном разорении и, конечно же, купить хорошей муки было уже не на что.

Так вот, из этой гнилой муки испекли ароматный, удивительно вкусный хлеб. Испекли не один раз, в том-то все и дело! Двое жителей Боровска независимо друга от друга рассказывали мне, как монахи показывали им это чудо: давали понюхать и подержать в руках гнилую муку, а потом на глазах свидетелей пекли из этой муки хлеб. И кормили обалдевших людей вкусным, душистым хлебушком.

Можно верить или не верить в Бога, почитать или не почитать святого Пафнутия, но вот хлеб-то из гнилой муки получается душистым и вкусным! Это обстоятельство, боюсь, уже переходит из разряда веры в разряд надежно установленных и проверенных фактов.

ГЛАВА 28

ДЕРЕВЕНСКИЕ НЕЧИСТИКИ

— Нет, — сказал он в ответ на мой вопрошающий взгляд. — Я не член этого клуба. Я призрак.

— Это еще не дает вам права доступа в клуб «Сирена».

Г.УЭЛЛС

Большая часть сельских историй про нечисть, которые доводится слышать в современной Сибири, удручающе однообразна и так же удручающе недостоверна. Как правило, все эти истории вращаются вокруг приключений разных людей в бане.

Классическая история связана всегда с тем, как «моя мама» или «моя бабка» пошли в баню, а на них из-за печки напали черти и потащили. Мать им говорит: на мне же, вот, крест висит и поясок святой есть, что же вы меня утаскиваете?! Они и говорят, черти: и правда, мол, поясок есть и крест висит. Ну, и перестали тащить, оставили.

Если спросить, неужели мать или бабушка рассказчика так преспокойно и домылась после всего этого ужаса, после того, как черти ее схватили и тащили куда-то, то оказывается — рассказчик как-то и не думал об этом… Ну, и возникает сомнение, что эта история подлинная.

А вот одна история произошла в наше время, в деревне Чехово, которая лежит в Восточном Саяне, примерно в 70 километрах от Нижнеудинска, в одном из самых глухих и суровых уголков всей Восточной Сибири. В Чехово постоянно живет не больше 500 человек, а еще несколько десятков людей приезжают летом к родственникам.

70
{"b":"5304","o":1}