Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Он бегом вернулся к Бенедетте, она собиралась бросить еще одну бутылку. Руки ее дрожали, она судорожно дышала. Напряжение и шок, вызванные происходящим, начали сказываться на ней.

— Достаточно, — выдохнул он. — Надо уходить отсюда.

Только он произнес эти слова, раздался взрыв, и на том месте, где стоял джип, взметнулся столб огня. Армстронг слегка улыбнулся.

— Это уже не керосин, это — бензин. Пошли.

Когда они побежали, над лагерем стало разрастаться зарево — в одном месте, другом, третьем: это уже Виллис приступил к поджогу домов.

IV

Нога у О'Хары сильно болела. Прежде чем начать подъем в гору, он еще раз хорошенько перевязал ее, но вес равно наступать на нее как следует не мог. Это сильно затрудняло передвижение между камнями и делало его более слышным, чем ему хотелось бы.

Он шел за группой, организованной Сантосом для облавы, и, к счастью, они производили гораздо больше шума, чем он. Они поминутно спотыкались, падали, чертыхались и в целом, как определил О'Хара, работали скверно.

У него же были свои проблемы. Нести одновременно арбалет и автомат было трудно, и он было подумал о том, чтобы избавиться от арбалета, но решил этого не делать. Это бесшумное оружие имело свои преимущества, и у него осталось еще две стрелы.

Внезапный рев Сантоса, приказавшего своим людям возвращаться на дорогу, поверг его в смятение. Он быстро нырнул за камень, надеясь, что рядом никто не пройдет. Так оно и случилось, и О'Хара улыбнулся, вспоминая нотки раздражения в голосе Сантоса. По-видимому, план русского и в самом деле оказался предпочтительнее — они переключались на него. В подтверждение этого у моста раздался рокот автомобильных моторов.

Облава в горах, окутанных туманом, как и следовало ожидать, ничего не дала им. Русский явно лучше понимал обстановку и знал, что делать. Он, конечно, не поддался на их уловку с Агиляром и сейчас готовил свой отряд к броску в горы, к руднику.

Лицо О'Хары исказилось гримасой отчаяния: он вдруг представил отчетливо, что может произойти в лагере. Теперь, когда склон горы был свободен от противника, он мог передвигаться свободнее и быстрее и мог держаться ближе к дороге. Вскоре рев моторов усилился, и он понял, что механизированная дивизия коммунистов уже на марше. Он увидел, как по дороге прошел джип, за ним грузовик, и ждал, что последует дальше. Но ничего не случилось, поэтому он смело вышел на дорогу и заковылял по ее относительно ровной поверхности.

Он был уверен, что это вполне безопасно. Любая машина, появившаяся сзади, будет слышна издалека, и времени, чтобы спрятаться, будет предостаточно. И все же он шел, держась ближе к краю дороги, с автоматом наготове и внимательно вглядываясь в серое пространство перед собой.

Он шел очень долго и, когда оказался на подходах к лагерю, услышал несколько одиночных выстрелов, затем звук, похожий на взрыв, — ему показалось, что в той стороне разгорается какое-то пламя. Он удвоил бдительность как раз вовремя — на дороге вверху раздались тяжелые шаги, и он быстро спрятался в камнях. От напряжения пот градом катился по лицу.

Человек бежал что есть мочи, и О'Хара слышал его сиплое дыхание. Он пробежал мимо и скрылся во мгле. О'Хара вышел опять на дорогу и продолжал свой трудный путь наверх. Полчаса спустя внизу раздалось урчание мотора. Он опять схоронился в камнях, а по дороге медленно прополз еще один джип. Он заметил, что в нем сидит русский. Ох, как захотелось выстрелить! Однако джип скрылся за поворотом прежде, чем он успел поднять автомат.

О'Хара тут же выругал себя за упущенную возможность. Конечно, стрелять в рядовых солдат смысла не имело, но если бы он смог убрать их командиров, вся их операция наверняка провалилась бы. Теперь главной целью будет русский и кубинец, и он приложит все усилия, чтобы взять их на мушку.

Он уже понял, что в лагере что-то произошло, и старался идти быстрее. Раз они послали за русским, значит, что-то у них там не заладилось. Ему вспомнилась Бенедетта, и вспышка гнева овладела им: по какому праву эти безжалостные люди ловят и травят их, словно зверей?!

Когда он поднялся выше, то понял, что зрение не обмануло, — впереди что-то горело, и зарево окрашивало клубы тумана в неяркие розовые тона. Он остановился, чтобы оценить обстановку. Судя по всему, там было два очага огня — большой и поменьше. Тот, что поменьше, был на дороге, а дальше разгоралось такое пламя, что он едва верил своим глазам. И вдруг до него дошло — конечно же, это горел их лагерь, вся его территория была охвачена огнем.

Он решил обойти место пожаров и выйти вновь на дорогу выше лагеря. Но любопытство влекло к огню на дороге, где, как он думал, мог находиться сейчас русский.

Туман был настолько густым, что ему никак не удавалось разглядеть, что все-таки там происходит, но, судя по доносившимся крикам, можно было понять, что дорога заблокирована. «Черт возьми, — подумал О'Хара, — ведь это та горловина, куда Виллис собирался запустить кабельный барабан. Похоже, что эта штука и сработала. Но откуда взялся огонь?» Он решил подобраться поближе.

Внезапно больная нога опять подвернулась, и он тяжело упал, выпустив из рук арбалет. Тот с ужасающим, как ему показалось, грохотом, ударился о камни. Сам он приземлился на локоть и застонал от пронзившей его сильной боли. Это случилось совсем рядом с дорогой, недалеко от второго джипа, и он лежал с гримасой боли на лице, стараясь не застонать вновь, и ждал, что его сейчас обнаружат.

Но противник был слишком занят расчисткой дороги, и, к счастью, в общем шуме никто ничего не услышал. Джип заурчал и продвинулся вперед.

Боль слегка отпустила, и О'Хара попытался подняться, но тут к ужасу своему обнаружил, что его рука, в которой был автомат, оказалась в ловушке — попала в расселину между двумя камнями. Он осторожно пытался вынуть ее, но автомат со звяканьем уперся в камень, и он замер. Он продвинул руку глубже в расселину, но там опоры не было.

В любое другое время над этим можно было бы посмеяться. Он очутился в положении той обезьяны, которая, схватив в кувшине яблоко, не могла вытащить из него руку. Он тоже не мог вытащить руку, не выпустив автомата. Ведь при падении на камни это произведет большой шум. Поэтому ничего не оставалось делать, как попытаться высвободить руку с помощью каких-нибудь осторожных маневров.

Вдруг он застыл. Совсем рядом раздались голоса.

— Я же говорил, что мой план лучше, — сказал кубинец.

Другой голос был бесцветным и жестким. Человек говорил по-испански с жутким акцентом:

— А что он тебе дал? Одну сломанную и две ушибленных ноги. Ты теряешь людей быстрее, чем это мог бы сделать Агиляр. Устраивать поиски в горах при такой погоде было простой потерей времени. Вообще, ты все завалил с самого начала.

— А ваш план что, намного лучше? — проговорил Сантос агрессивным тоном. — Поглядите, что произошло! Джип и грузовик уничтожены, двое убитых, дорога заблокирована. Нет, надо было использовать людей иначе.

Другой, русский, холодно возразил:

— Это произошло из-за твоей глупости. Решил, что путь сюда — это прогулка по улицам Гаваны. Агиляр сделал из тебя дурака, и поделом. Слушай, Сантос, перед тобой горстка безоружных авиапассажиров, и они держат тебя здесь уже четыре дня. Шесть человек убиты, много раненых, и все по твоей милости. В самом начале операции ты должен был обеспечить надежность моста. Ты должен был быть на руднике, когда Гривас посадил самолет… В общем, так! Беру командование на себя, и когда буду писать отчет, расскажу обо всех твоих подвигах. Посмотрим, что о тебе скажут в Гаване, не говоря уже о Москве.

Они отошли, и О'Хара возобновил свои попытки освободить руку. «Черт возьми! — подумал он. — Вот они были тут рядом, под носом, а я не смог сделать абсолютно ничего». Конечно, можно было уложить их обоих одной очередью и после этого скрыться, но увы! Ловушка держала крепко.

Он слышал, как они прицепили джип русского к поврежденному грузовику, оттащили его и скинули с обрыва. Потом проделали то же самое со сгоревшим джипом и занялись барабаном. Чтобы откатить его, им понадобилось два часа, и все это время О'Хара лежал в шести ярдах от них, обливаясь потом. Для него эти часы показались вечностью.

52
{"b":"5390","o":1}