— Кто ты? — просил Некто. Я назвал имя, отчество, фамилию.

— Я не об этом, — сказал Некто. — Я спросил, кто ты?

Я, усмехнувшись, повторил имя, отчество, фамилию. Некто успокоил присутствующих поднятием руки и задал вопрос иначе.

— Хорошо. Тогда — с кем ты?

— Я один. Я сам по себе.

— Так не бывает.

— Бывает. В виде исключения.

— Я не люблю исключений, — сказал Некто.

— Я тоже не люблю, — солидаризовался я с ним. — С детства — когда еще изучал правила русского языка. Исключения только сбивают с толку. Но они есть, понимаете? Они объективно есть — и ничего с ними не поделаешь! После «ц» в корнях слов что пишется — «и» или «ы»?

Некто задумался. Кто-то ему шепнул. — «Ы»! — сказал Некто. — Цырк!

— А вот и нет! Цирк как раз через «и». А также цистерна, циркуль, цитата, порция, пацифист, цимбалы, сациви даже, хоть и грузинское слово. Не путать с окончаниями! Там — огурцы, отцы, мальцы — на конце — «ы». А исключения — всего несколько слов: цыц, на цыпочках, цыпленок, цыган, цыкнуть. Есть мнемоническая пословица, позволяющая это запомнить:

«Цыган на цыпочках подошел к цыпленку и цыкнул: цыц!»

— Постой, не так быстро! Запиши! — велел Некто своему подручному.

— Это надо, а! — восхитился он.

— Вот я Кеше расскажу, Кеша просто упадет, он любит такие штуки! Это лучше, чем про чукчей анекдоты или про Чапаева, откуда ты это знаешь? Ты ученый, что ль?

— Я изобретатель. Имею за изобретения немного денег и хожу сюда, вот и все.

— Так бы сразу и сказал. Изобретателей мы не трогаем, — раздобрился Некто. Как там? Цыган на цырлах?…

— А что такое цырлы?

— Ученый, а не знаешь! Ладно, иди и живи.

Но иногда эта беспроигрышная игра в супермена, бесконечная череда удач и даже постоянное безупречное здоровье — все прискучивает мне. Заказав себе состояние унылой расслабленности, я бреду на рынок «Северный» за покупками. Продавцы и продавщицы нагло, на глазах обсчитывают и обвешивают меня (ВЫ СЛИШКОМ ДОВЕРЧИВЫ), меня пихают боками, локтями, тележками, наступают на ноги, поливают бранью, смеются над моей растерянностью (ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ СЕБЯ БЕСПОМОЩНЫМ В БОЛЬШОМ СКОПЛЕНИИ ЛЮДЕЙ), я ухожу обиженный, униженный и оскорбленный, сладко растравляя в себе эти ощущения и чувствуя братство со всеми, кто обижен, унижен и оскорблен. То есть — с большинством человечества. А через день у той же тети, обсчитавшей и обвесившей меня, я беру с прилавка десяток апельсинов и опускаю преспокойно в сумку, она открывает рот, я говорю негромко, глядя ей в глаза со смертельно-опасной вкрадчивостью: «Лучше молчи, голубушка», — и она так и остается с открытым ртом. Подчас мне хочется настоящей любви. Я еду к Алексине. Она, словно уже забывшая меня, вдруг вспоминает — и страшно радуется тому обстоятельству, что я есть. До поздней ночи и даже до утра, будто вернулась неистощимая ненасытная юность, мы любим друг друга и говорим о нашей любви. Утром я уезжаю, не будя ее. Еду по пустому городу на «моторе» (мог бы иметь свою машину, но слишком много хлопот), гляжу на дома, в которых спят люди, и поражаюсь, насколько эти люди беспомощны, насколько неспособны сами устроить свою судьбу!..

15 июня 1996 г.

Вокруг кипят политические страсти, к которым я был равнодушен, поскольку пожелал не интересоваться этим. Но сегодня вдруг мысль пришла: я — бездействующий вулкан. Атомный ледокол на приколе. Во мне огромный запас энергии, феноменальные способности маневра, талант влияния на людей, — а что еще нужно президенту? Мне сорок лет, другие и позже начинали политические карьеры — и в три-четыре года стали известны всей стране. К славе я, допустим, равнодушен (а когда захочу насладиться ею — стоит только пожелать себе! — и упьюсь!), но возможность сделать доброе дело для своей страны — это заманчиво. Путь к процветанию один — каждому дать максимальную возможность распоряжаться собой. Население делить не на классы или слои, а исключительно по уровню самоконтроля и способности к самоуправлению в буквальном смысле. Ввести поголовное тестирование. Возможности каждого станут ясны. Несбыточный лозунг социализма «от каждого по способностям» станет реальностью. Станет воплотимой и вторая часть лозунга: «каждому по труду»! И это будет некий капиталистический социализм, — впрочем, наплевать на то, как это будет называться.

Но завтра я пока буду рядовым и обычным, не выбираемым, а выбирающим.

Кого?

Полдня думал — и не сделал выбора. Не помогло утверждение анкеты:

ВЫ БЕЗОШИБОЧНЫ В СВОИХ РЕШЕНИЯХ. Собственно, какая разница, если я наметил сам стать Им. И стану.

ВЫ ВСЕГДА ДОБИВАЕТЕСЬ НАМЕЧЕННОЙ ЦЕЛИ. Поэтому напишу на бумажках фамилии кандидатов, суну в шкатулочку из карельской березы, где лежит драгоценная моя, переплетенная в сафьян Анкета, и кого достану — тот и будет. Итак…

16 июня 1996 г., Саратов.

Ктольщиков Олег Сергеевич, 1966 года рождения, кличка Пхай-Пхай, вышел из тюрьмы сильно похудевший.

Лидия вытянула ногу, покрытую пеной, и подумала, что нет ничего доброго и злого, совести и стыда, греха и порока, а есть только красивое и желаемое — с сожалением понимая, что мысли ее непрочны и в жизни она им не последует.

Муж ее Сергей спал, храпя.

Подруга ее Екатерина, стоя за уличным торговым лотком, иззябшая, красными руками считала бумажки денег.

Филафонтов Борис Ильич на левой щеке имеет родинку, которой почему-то очень гордится.

Лидия сказала Сергею: ты пьешь и грубишь, ты надоел мне, давай разойдемся.

Он сказал нет и ударил ее.

Он поднял ее и сказал, что любит ее.

Пхай-Пхай пошел к друзьям, и ему помогли. Смотри у меня, сказал Филафонтов, поглаживая родинку.

Екатерина пила вино, а Лидия чай, Екатерина молчала, а Лидия жаловалась на мужа. Да отрави ты его, сказала Екатерина. Что ты, испугалась Лидия.

Сергею было хорошо с Лидией, он к ней привык. Если иногда ударял — то чтобы почувствовать нежность к ней и свое сиротство, что его никто не любит. Но она подала на развод через суд. Он ломал мебель, рвал вещи.

Развелись.

Но квартиру он отказывался разменивать. Сказал: сгниешь рядом со мной, никуда не денешься от меня, люблю тебя, сволочь. Лидочка, милая. Убью, тварь.

Екатерина сказала Лидии: так всю жизнь будешь мучиться, давай скажу своим, пусть его попугают.

Она попросила Филафонтова, тот послал пугать Пхай-Пхая и еще двух. Они попугали, но Сергей от неожиданности не испугался. Даже спросил: а вам какое дело? Пхай-Пхай, ударяя в ухо его, сказал, что хочет на Лидии жениться. Отстань от нее, меняй квартиру, не то хуже будет.

Сергей не испугался, но потом испугался. Неделю он пил, но не искал размена, а только упрекал Лидию. Я Капитану скажу, кричал он про своего покровителя по кличке Капитан.

Значит, сильней надо его напугать, сказала Екатерина. Не надо, сказала Лидия. Надо, сказала Екатерина.

К Сергею приехали на работу, взяли его, привезли, вволокли в подвал какой-то, темный, сырой, связали руки и ноги и подвесили на железный крюк. Как Буратино в сказке, вспомнил Сергей детство и заплакал.