Мы устроились в постели, и играл на гитаре разные песни, даже собственного сочинения.

– Вау! – крикнула она, подняв бутылку. – Костя. У тебя талант.

– Думаешь? – ответил я, отобрав бутылку из ее рук.

– Конечно. Тебе нужно на студию, чтобы записать эти песни.

Пока она говорила, я уже почти допил бутылку. Возможно, она была счастлива это слушать, но мне хотелось бы уже лечь спать. Но нужно было сделать свое дело страсти. Такие игры меня утомляли всегда. Так много непристойностей, а основного дела нет.

– Марина, – сказал я.

– Что?

– Давай ляжем уже в постель?

– Ты устал?

– Меня утомило. Честно.

Она взяла гитару и положила ее в угол комнаты. Затем, сняв с себя кофту, оставаясь в черном лифчике, поцеловала меня. Я потрогал ее за грудь, она схватила меня за губы левой рукой.

– Какой ты нетерпеливый, – шепотом произнесла она.

Я неподвижно сидел на постели. Эрекция не давала мне возможности думать о чем-либо. Она сняла с меня свитер, под ним оставалась белая майка. Марина начала целовать меня в шею. Черт возьми, я встал и схватил ее за волосы, при этом страстно засосав ее губы. Расстегнув ее лифчик, ласкал ее грудь ртом, она издавала страстные звуки прекрасной музыки возбуждения. Я снял с себя джинсы и майку, оставаясь в одних черных трусах, повалил ее в постель. Насильно снял с нее всю одежду, что была на ней. Игры, которые она вела, подразумевали склонность к изнасилованию, что возбуждало меня больше, так как Марина не сильно сопротивлялась. Я входил в нее, держа одной рукой ее руки. Меняя позы, она стала великой наездницей, и тогда я понял, что насилуют меня. У меня не было права помогать движениями и трогать ее тело. Она крепко держала мои руки, ее дыхание и пульс учащались и становились громче. Музыка лилась со всех стен комнаты, будто эхо в моих ушах. Она остановилась, поцеловав меня в шею и отпустив мои руки. Сильное ее возбуждение сменилось спокойной маской удовлетворенного лица. Мне, конечно, очень льстило, что надо мной жрица любви испытала оргазм, но я не дошел до своего предела. Марина продолжала набирать скорость на мне, а я крепко держал ее тело. Приятная скорость, от которой я повалил ее и кончил ей на грудь. Марина, открыв рот, издав звук радости, растирала мою сперму на себе.

Это показалось мне чем-то диким и озабоченным. Может быть, из-за такой склонности к пьяной любви у нее не было парня. Для меня это было восхитительно. Ведь дикость я любил. Нет смысла скрывать свое удовольствие в постели перед партнером, мне захотелось чаще проводить с ней так время. Пусть она считалась конченой шлюшкой в глазах людей. Все делают ошибки, о которых жалеют после. Я знал, что любви здесь не будет никогда.

Она не пускала меня в душ, поэтому я ждал с оголенным хозяйством за дверью. На кухне горел газ, становилось теплей. Я открыл вторую бутылку, и она вышла, обернутая полотенцем. Мое мытье заняло меньше пяти минут.

Мы утопали в постели, предназначенной для одноразовой любви, выпивали вторую бутылку. Слушали музыку из ее телефона. Может, каждый из нас мечтал о чем-то, каждый думал о любви, но не о нашем союзе навсегда.

– Костя, – сказала она.

– Что?

В тот момент, когда за окнами было темно, когда два тела недавно были одним целым, размышления в голове не давали покоя.

– Что для тебя есть любовь? – спросила она, глядя в окно, попивая шампанское.

Я отобрал у нее бутылку из руки, глотнул.

– Знаешь, мне кажется, что любовь проверяется временем. Ведь сначала появляются взаимные теплые чувства влюбленности, переходящие в серую рутину.

– А это разве не любовь?

– Нет. Серая жизнь, которая надоест обоим, заставит их сделать ошибки.

– Какие?

– Например, измена. Тогда уже начнется время испытаний, и если они его пройдут, оставшись вместе, смогут простить друг друга, это и будет любовь.

– То есть любовь – это испытание.

– Ну, можно и так сказать.

Я закурил в постели, скидывая пепел в допитую бутылку.

– А какую женщину ты смог бы полюбить? – спросила она, смотря на меня.

– Женщина должна быть превосходной, я не знаю, как объяснить тебе. Вот есть певец Джо Кокер, он исполнил много хороших песен. Он перепел Битлов, Элтона Джона, Марли, Рэя Чарльза, да много кого.

– И что?

– Дело в том, что он исполнил эти вещи лучше, чем они звучат в оригинале. Наверное, такой по жизни должна быть любимая женщина. Что будет лучше других, которая взорвет мое сердце любовью, и если сможем не наделать ошибок, то это будет круто.

Марина отвернулась, закрыв глаза. Я поставил бутылку на пол, из нее дымилась сигарета, которую не смог докурить. Обняв Марину, я уснул быстро.

Утром все исчезает. Утром проходит любовь, нервы, обиды. Утром все по-другому. Утром новая жизнь, и неважно, похмелье это или что-то другое. Утром есть шанс осознать все дерьмо, которое ночью терзало. Утром всегда легче перенести любую боль.

Пурпурным дымом окутана моя комната. Свет, яркий свет светит из окна. Может быть, это была пыль? Или еще не до конца были открыты мои глаза? Записка лежала на столе:

Кость, я не стала тебя будить. Ты так сладко спал. Если хочешь, я могу сегодня снова прийти. Если да, то позвони. Целую.

P. S. Ты храпишь.

Стук в дверь. Я открыл: передо мной стоял запыхавшийся парень. Он протянул мне визитку, на которой было написано что-то про межкомнатные двери. Этот придурок стоял и долго что-то мне втирал. Я взял его визитку и, не ответив ему, закрыл перед ублюдком дверь. Работа такой не должна быть. Я прекрасно осознаю, как им тяжело бегать по квартирам и втирать людям, которые посылают их к черту. А такие люди всегда вызывают подозрения у граждан, их считают мошенниками или сектантами. Неужели у них нет гордости, которая не позволит чувствовать себя попрошайками? Лучше бы он продавал дурь, тогда многие бы ему открывали двери и выслушивали. Нас всех убьет работа и серая жизнь.

Я зажег газ. Горячий кофе. В моей руке записка от Марины. Закурил. По сути, мне было очень приятно, когда девушка уходит и оставляет свои контакты. Тут уже выбор оставался за мной. Нужно было взвесить все за и против.

Марина слаба на передок. Ее привлекал кураж. Смысл ее жизни прост: найти с кем провести ночь, при всем этом не выставляя чувства любви, да, с ней я буду также одинок. Но жизнь подкинула ее мне. А что в будущем? Если она залетит от меня, многие будут смеяться мне в глаза, это будет выглядеть унизительно. Нужно взять бутылочку вина, посидеть с ней и поговорить по душам, может быть, я найду что-то особенное в ней, что не позволит мне чувствовать себя одиноким кретином.

Позже я позвонил Марине, и мы договорились о вечерней встрече в маленьком кафе, что стояло на окраине.

Проветрил комнату от дыма и перегара, и немыслимое вдохновение поселилось в душе. Я сел за свой ноутбук, кружка горячего кофе рядом. Закурил. И начал работать.

А свой кофе я так и не допил. Он остыл, как сердце после неразделенной любви.

Вечером мы с Мариной уже сидели за столиком в кафе. На нас была та же одежда. У нее было лицо, что стыдилось меня. Мы долго вели разговоры за бутылкой вина. За соседним столиком была ужасно громкая компания. Но мы умудрялись следить за разговором. После бутылки вина меня раздражало буквально все. Мы так и не приблизились к главному разговору – о нас. Скорее всего, она хотела просто снова провести со мной вечер, и все. Ей постоянно названивали разные мужчины на телефон, что меня жутко бесило, к тому же она рассказывала про каждого из них. Тут у меня не было никаких сомнений. Я просто парень в кафе, а она девушка, которую я подцепил, чтобы затащить в постель. Это выглядело именно так.

Я предложил ей выйти и прогуляться на свежем воздухе.

Взяв с собой открытую бутылку вина, мы шли по дороге ко мне домой.

– Смотри, как фонари освещают нам путь, – сказал я.

– Ага. Путь к твоей квартире, – с насмешкой ответила она.