Как только Андрей узнал о происшедшем, он на своем фургоне помчался в Кабардинку. К больной его не пустили, только сказали, что состояние тяжелое. Через аптекоуправление он выяснил, что на пневмонию наложилась сердечная недостаточность — Нина Алексеевна сильно переволновалась, спасая детей. Вместе с ней в больнице оказались пятеро взрослых: двое матросов и трое сопровождающих, и восемнадцать детей. Через пять дней Нины Алексеевны не стало. Остальные — благополучно поправились. Весь город пришел на похороны учительницы.

Андрею было очень горько: знал о несчастье и ничего не сделал для его предупреждения. Вернувшись с поминок, организованных школой, домой, он задумался о дальнейшей жизни. Наследников у Нины Алексеевны нет. Кому передадут ее дом — он не знал. Наверное, передадут в собственность города, а уж город поселит в нем очередников. Захотят ли новые хозяева оставить его квартирантом — тоже покрыто мраком неизвестности.

«Надо потихоньку собирать вещи и искать новое жилье. Наверное, у меня еще есть неделя, другая для этого»- подумал Андрей.

Подошел к горке, где хранились его документы. Сверху них лежал почтовый конверт с надписью: «Андрею Васильевичу Пармину. Вскрыть только после моей смерти». В конверте находился лист бумаги со следующим текстом:

«Андрей! Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет в живых. Значит, ты был прав, когда предупреждал о несчастье. А я тебе не поверила! Ты был единственным человеком в последние несколько месяцев, с которым я чувствовала себя хорошо и свободно. Думаю, я даже тебя любила! Я прекрасно понимала, что у нас нет совместного будущего: слишком велика разница в возрасте. Но хоть эти несколько месяцев, что мы были близки, я почувствовала себя настоящей женщиной после стольких лет вдовства. Этот дом, который мы вместе ремонтировали всю зиму и весну — принадлежит мне. У меня нет родных. Вчера я сходила к нотариусу в контору, что у морского порта, и составила завещание, которым завещала тебе все, что принадлежит мне. Просьба: приглядывай за моей могилкой. Будь счастлив! Твоя Нина!»

Через полгода дом Нины Алексеевны был оформлен в собственность Андрея, где он и прописался.

Андрей понял, что у него проснулся дар предвидения, принадлежавший его древнему предку. Никому об этом он не говорил, но частенько пользовался даром при принятии тех или иных важных для него решений. Однажды даже предупредил Марию Федоровну, свою начальницу, о пожаре, который мог произойти в здании аптекоуправления, в результате короткого замыкания в проводке. Хорошо, что она ему поверила и немедленно приняла меры по ее ремонту.

Андрей все больше тратил свободного времени для написания фантастических рассказов и повестей. Он чувствовал, что они стали ему удаваться. Может быть, проснулся писательский талант? Несколько опубликовала местная газета, парочку приняли в Краснодарском краевом издательстве, включив в подготовленный сборник научно-фантастических рассказов. Три были опубликованы издательством «Молодая гвардия», выпустившим антологию рассказов молодых писателей.

Тематика рассказов Андрея, в основном, касалась далекого прошлого Причерноморья, приключениям, происходившим с его жителями. Очень помогало ему знание фактуры жизни и быта тысячелетней давности, почерпнутой из наследственной памяти своего предка.

Он стал подумывать о поступления в аспирантуру в Краснодарский университет, опубликовав две научные статьи о древних жителях северного побережья Черного моря.

Ежемесячно посещал могилу Нины Алексеевны, так много сделавшей для него.

Годы шли. Через четыре года Андрей защитил кандидатскую диссертацию в Кубанском Государственном университете, посвященную дольменам Краснодарского края, где указал местонахождение еще одного, доселе неизвестного, расположенного около Джанхота.

Опубликовал ряд фантастических повестей и романов, в которых описал альтернативное развитие земной цивилизации на останках цивилизации атлантов. Стал известным и популярным писателем — фантастом. Однако многие его произведения не дошли до читателя: слишком необычные, а порой и не соответствующие идеологическим канонам того времени, его романы, не принятые редакциями, ложились в стол.

Он уже не работал в геленджикском аптекоуправлении, а преподавал историю в местной школе.

Так и не женился. Всегда с благодарностью вспоминал свои встречи с Вольфом Мессингом. Пытался несколько раз побывать в ГДР, но его не включали в турпоездки. Наконец, в 1980 году решил во что бы то ни стало съездить за границу, в Берлин. Попытаться активировать память своего второго предка. Подал заявление на получение путевки в турпоездку в Германию, прошел все «фильтры» и, после многих мытарств, осенью был включен в состав туристской группы, вылетающей в Берлин в ноябре.

Группа туристов, в которую определили Андрея, оказалась небольшой и сборной: пять человек из Москвы, четверо — из Ленинграда, по трое из Новгорода, Пскова и Ярославля и по одному из Краснодара и Вологды. В основном, в ее состав входили работники культуры. Поездка была целевой: знакомство с организацией управления вопросами культуры на местном уровне. Руководителем группы был назначен инструктор отдела культуры Бауманского райкома КПСС из Москвы Сурков Сергей Васильевич, секретарем временной парторганизации группы, в которой было 18 членов КПСС, избрали, по рекомендации товарища Суркова, представителя из Пскова. Был еще один молодой парень — комсомолец Борис из Вологды и Андрей — беспартийный.

На предшествующий любой поездке за границу обязательный инструктаж группа туристов собралась в помещении Бауманского РК КПСС накануне отлета. Как обычно, сначала познакомились. Каждый член группы рассказал немного о себе. Некоторый ажиотаж вызвало заявление Андрея, что, являясь кандидатом наук, наряду с преподаванием истории в школе, является писателем — фантастом. Оказалось, некоторые из присутствующих читали его произведения.

Поскольку никто из туристов не владел разговорным немецким языком, только один Андрей — греческим, было объявлено, что по Германии их будет сопровождать специально прикрепленный к группе гид.

Длительность поездки составляла десять дней. Распределялись они следующим образом: Берлин и знакомство с достопримечательностями — в начале поездки и в конце ее по три дня, в середине — посещение Дрездена и Франкфурта-на-Одере вместе с переездами между этими городами на автобусах — по два дня. Туристов предупредили о возможных провокациях и необходимости перемещаться по ГДР только группами не менее трех человек. Заранее они были распределены по два человека для проживания в гостиничных номерах. Андрей оказался в паре с Борисом.

После инструктажа, когда туристы разошлись, Сергей Васильевич пригласил вновь избранного парторга и Бориса к себе в кабинет, где они обсудили состав группы туристов. Борис был сотрудником КГБ, призванным осуществлять за туристами наблюдение в целях недопущения каких-либо эксцессов. В целом, решили, что никаких неприятностей в поездке от этих туристов ожидать не следует. К писателю — самому проблемному туристу, приставлен лично Борис, а другие могут отличиться только на почве неумеренного употребления спиртного. С такими и руководитель с парторгом справятся. Денег каждому туристу выдано очень немного, так что — не разгуляешься.

Самолет вылетел в восемь часов утра по московскому времени и приземлился в Берлине около девяти по местному. Туристы заняли места в автобусе, познакомились с гидом, молодой симпатичной женщиной, назвавшейся Ириной, и отправились в гостиницу. По пути Ирина провела обзорную экскурсию по Берлину.

Гостиница располагалась около пересечения Карл-Маркс Аллеи и Фриденштрассе недалеко от остановки метро Вебервайзе. Андрей с Борисом заняли номер на третьем этаже, выходящий окнами во двор. Номер Андрею понравился.

«Надо поближе познакомиться с „сокамерником“», — подумал он.

— Борис! Ты не против вечером посидеть где-нибудь в баре, выпить пару рюмок шнапса, познакомиться поближе. Нам ведь теперь предстоит вместе жить десять дней!