– Двое, с возбужденной толпой остались. Что-то жителям говорят, со всех сторон обступили, а двое остальных отделились и в разные стороны разъехались.

– Слышу! Звонят торжественно колокола Дома! Пришло время, Шен, отличиться. Из вторых двоих, «инвалидов», один – наш. Лунные хотят снять пробы грунта, а мы воспользуемся… Ради этого дня, месяц изучал я устройство скафандра. Зато теперь знаю, куда ударить. Побольнее! – Варг показал маленький электрический разрядник. – Берем того, что поменьше… Пусть только в арку стадиона заедет, но будь осторожнее, он вооружен!

Варг и Шен покинули свой пункт наблюдения и подобрались вплотную к высокой облезлой стене стадиона. Затем протиснулись внутрь через пролом, как обычные обитатели Мокрого города.

– Не подходи близко. В нас, местные, узнать могут посторонних, – предупредил Варг.

– Лунный достал маленькую коробку из нагрудного кармана скафандра…

– Вытащил зонд. Действуем!

Напарники воспользовались тем, что Лунный увлекся исследованиями местной грязи, сильно наклонив голову. Тогда Шен, подкравшись сзади, мгновенно заломил ему руки за спину, чтобы не смог вытащить оружие, а Варг, найдя уязвимое место, направил туда разряд. Раздался электрический треск, и тело в скафандре, обмякло.

– Готов! Хватай под руки, тащим в экранированный бункер…

– А коляска?..

Варг презрительно прищурился и зашипел:

– Соображаешь, как управлять ей?! Заметят нас, пока будешь заводить. Это не твой мотоцикл. Ставь дымовую завесу и… быстро уносим его!

Они подхватили оглушенного Лунного за руки и ноги и, тяжело дыша, побежали по грязи от стадиона к замаскированному убежищу в развалинах. Шен нажал кнопку на поясе. Заранее выставленные дымовые шашки синхронно сработали, заволакивая все вокруг дымом.

Внутри убежища Варга и Шена ждали четверо вооруженных сообщников. Здесь можно было отдышаться, прислушиваясь к звукам снаружи.

– Герои, что успели подготовить нам бункер! – обратился к ним возбужденный Варг, – за его надежным экраном легко скроем пленника. Даже, если будут искать из космоса, не найдут, а собак-ищеек у них нет, надеюсь, – сощурился он в ухмылке.

– А как?..

– Да заткнись ты, Шен. Угробишь нас! – горячо воскликнул Варг.

Около часа все сидели тихо. Наконец, Шен не выдержал и написал пальцем по мокрой грязи на полу:

«Давай снимем шлем. Посмотрим, какой он, Лунный?»

Варг посмотрел на часы и неожиданно ответил Шену громким голосом:

– Не трогай его, Ной запретил! Может быть опасно для нас и Лунного. Пленник нужен живым и только в Доме можно будет шлем снять. Ной предупредил, что Лунные пробудут в городе ровно один час, потом улетят. Этот час прошел – можешь говорить.

– Стекло скафандра темное, лица не видно. Вдруг у него хобот или хвост?.. Интересно, а кислорода хватит, и его, еще ищут?.. – Шен продолжал задавать бесконечные вопросы, не глядя на Варга.

– А ты, не искал бы своего товарища?.. Пойди, взгляни, что там наверху с кораблем происходит. Если улетел, будем выбираться отсюда.

Шен осторожно выполз из потайного бункера и направился к стадиону, снова прижимаясь к влажным стенам домов. Поднявшись на скользкую крышу одного из них, он увидел, как корабль, также медленно, как садился, поднимается, превращаясь опять в точку. Люди-муравьи из чаши стадиона махали ему руками и что-то кричали. Шен отметил, что осталось их меньше, чем до прилета челнока.

Корабль уже поднялся на значительную высоту, как вдруг от него отделился и рухнул вниз черный цилиндр. Муравьи бросились врассыпную, но тщетно – цилиндр достиг земли. Море огня поглотило амфитеатр и людей, разливаясь в сторону Шена. Тот не стал ждать и стремительно кинулся обратно в бункер.

– Варг, Лунные сожгли всех! Они… не люди… – тяжело дыша, он уставился на Варга и остальных. – Никого в живых не осталось. Я сейчас, прямо здесь, этого… пристрелю!

– Не смей!.. Не для того, пробирались в такую даль от Дома. Ною, живой нужен Лунный… Челнок улетел?

– Нет, завис и ждет своего… – Шен, ненавидяще, кивнул на фигуру в скафандре.

– Тогда и мы, ждем. Твари долго не задержатся. Пожар погаснет, поищем живых. Хоть кто-то, должен уцелеть?.. Расскажет нам, что произошло. Больше не будешь спрашивать, Шен, почему называю их «тварями»?

11000111111000001110110011100101111100101110101011101000.

Только сейчас, пытаясь восстановить для слоя Историков и слоя Просто Любопытных хронологию событий, полностью я уверен и справедливо полагаю, что даже самые великие ученые и знаменитейшие исследователи точно не ответят на мой вопрос: где и когда, случился первый случай Помутнений? Название это принял, только позже значительно, какой-то Сведущий, имеющий отношение скорее к медицине, чем какой-либо точной науке. Перед тем, как приступить к заметкам, я дотошно опросил всех, собрав, проверив и перепроверив, еще и тысячи мнений Опытных. Вы же помните самоуверенность профессоров и докторов из прошлого. На публике они любят умный вид делать, гладить бороду и головой вам кивать, но лишь время подходит к моменту, когда дать нужно ясный и четкий ответ, многие из них ссылаться начинают на нехватку времени, или на то, что заканчивали какую-то работу срочную и пока не успели приступить к поискам ответов на ваши вопросы, или, что им требуется, что-то важное еще посмотреть и пощупать.

Зато, отличаясь от Всеведущих ученых, если не умом, то хотя бы памятью человеческой, свое собственное, первое столкновение с Помутнениями, отчего-то запомнил я отчетливо, и вспоминал не раз и не два после того уже, как произошло ужасное то, что смело не только нашу, но и всех людей привычную жизнь, прежде тихую и спокойную, превратив в кошмар и фантасмагорию, не могу удержаться от пришедшего вдруг на ум слова-анахронизма. Ознакомившись дальше с моими заметками, впоследствии вы поймете, что озаглавить иначе, не повернется то, что называли мы языком. Ведь все знакомые, кто знал меня с раннего детства, включая покойных родственников, сейчас дружно посмеялись бы надо мной, если бы назвал я не заметками их, а как-то более высокопарно, например, воспоминаниями или мемуарами. Хотя, признаться честно, и думал об этом все время, пока создавал.

Так вот, тогда, в памятный день, который бы я за Начало принял, старшеклассником, проходил я с матерью через городской парк. Не помню, откуда, но кажется, встречала она зачем-то меня после занятий в школе. Городок наш не большой, где родился я и вырос, располагался в горах, и от дома до дома добраться можно было, как говорили, «на козе». В несчетном множестве паслись они вокруг него и тут же, в скверах, на зеленых лужайках и даже, как шутили, на бронзовом городском гербе.

Помню, в тот день бедные козы сорвались с места и вприпрыжку, жалобно блея и громко звеня нашейными колокольчиками, проскакали, подпрыгивая, мимо нас, как будто, кто-то испугал их, а вслед, когда мы еще не поняли, что же напугало так мирных животных, рядом с нами с грохотом провалилось целиком под землю дерево. Был это вековой парковый дуб, стоявший себе десятки лет, и вот, просто обрушился он вниз, подняв тучи пыли. Тотчас, потерявшие вдруг насиженные места в его раскидистых ветвях, взмыли в небо птицы, кружа вокруг и недовольно, громко каркая у нас над головами. Вместо сгинувшего дуба, тут же яма огромная образовалась, но увидел я только ее на следующий день, потому что мать сильно испугалась, прижав меня к себе, а потом за руку схватила, и мы бежать домой бросились напрямик по газонам парка. Еще помню, было мне жутко неловко от того, что со мной обращается она, словно с ребенком, и все время, пока мы бежали, я оглядывался, не заметил ли меня из знакомых кто-то, чтобы потом при всех посмеяться или специально уколоть.

Как вы понимаете, только Началом это было.

Той же ночью наша каменистая горная река, как ее гордо называли некоторые местные жители, протекавшая рядом с городом, а по правде говоря, просто речушка, полноводная-то только весной, когда таял снег на вершинах, так вот, вся она покрылась ледяным панцирем, чего не случалось никогда прежде. Не только на моей памяти, но и здешних старожилов, даже в самые суровые зимние месяцы, а стоял тогда всего лишь сентябрь.