- Не умничай, а то потом придется каждое утро проверять наличие яиц. Вдруг закатятся куда, - передразнила его Бека.

- Перестаньте. Том, что-то случилось? – участливо спросила мать.

- Нет, настроение просто неважное.

- Можно подумать, оно у тебя всегда лучезарное, - сказал отец, не отрываясь от газеты.

- Альфред, отложи, пожалуйста, газету в сторону и давай поужинаем.

Отец нехотя отложил увлекательное занятие в сторону и приступил к трапезе. Оставшуюся часть вечера они просидели в полнейшем молчании. Каждый погрузился в свои мысли. У парня они неизменно крутились вокруг соседа. Ушедшего в раздумья Тома сегодня даже не напрягала обстановка за столом. Наверное, впервые в жизни его не тяготило молчание, а наоборот - приносило облегчение.

После «шумного» застолья, семья переместилась в гостиную, где удобно расположившись на креслах и диване, они неспешно пили кофе и по традиции рассказывали о проведенном дне. Том редко принимал участие в таких познавательных беседах. Он не горел пламенным желанием рассказывать о своих буднях с Рихардом, а слушать скучный треп о сотрудниках на работе ему не очень хотелось.

Но сегодня все было по-другому. Уединяться в комнате Том не хотел. Мысли и так целый день его терзают и мучают. Видеть Рихарда и излить ему беспокойство своей многострадальной души он тоже не считал вариантом. Да и зная Рихарда, Том был уверен, что тот не упустит возможности поиздеваться над всем происходящим. А давать моральное удовлетворение кому-то, когда у самого на душе хреново - это не в его стиле.

Том пытался сосредоточиться на занудных разговорах, но, как назло, это плохо получалось. У него вдруг появилось желание резко встать и покинуть комнату, но неожиданный звонок в дверь заставил его немного отвлечься и вызваться добровольцем, чтобы посмотреть, кто же там мог прийти в такое время.

Часть 4

Том не спеша подошел к двери и успел только щелкнуть затвором замка, как в холл ворвались люди в полицейской форме. Один из них резко выкрутил руку Тома за спину, припарковывая его к стене. Трое других быстро скользнули в гостиную, откуда до Тома доносились вскрики матери и возмущение отца с просьбой объяснить ситуацию. Голоса Беки он не слышал, так как та всегда была «мисс невозмутимость уходящего года». Он так же слышал голоса полицейских, которые орали, чтобы никто не двигался и все оставались на своих местах. В это время человек за спиной Тома стал надевать на него наручники, после чего провел его в гостиную ко всем остальным, которые с ужасом наблюдали всю картину, ничего не понимая.

Второй полицейский ушел в сторону столовой и, спустя минуту, вернулся со стулом, который он поставил посреди комнаты. На него и усадили Тома. Все семейство сидело молча, наблюдая за всеми манипуляциями стражей закона. Тому было немного не по себе от сложившейся ситуации. Ему вдруг почему-то представился Ланц, который сидел в полицейском участке и строчил подробное описание того, как они с Рихардом просили небольшие проценты.

Мысли в его голове пронеслись быстрым потоком, но не успел он додумать основную гипотезу, как третий полицейский достал из заднего кармана диск и вставил его в музыкальный центр. В этот момент подозрения Тома укрепились ещё больше. Он уже приготовился, что ему сейчас будут демонстрировать улики, которые недобропорядочный Ланц записал на диктофон, не поставив их в известность. Внутри у Тома все опустилось и похолодело.

Но тут неожиданно заиграла музыка - динамичная, но в тоже время мягкая и приятная. На лицах всех участников отобразилось изумление, и страх отошел на второй план. Но последовавшие действия четвертого полицейского и вовсе заставили о нем забыть.

Парень, двигаясь очень пластично и красиво под льющуюся из динамиков музыку, стал оголяться, тем самым заставляя всех округлить глаза и приоткрыть рты.

Остальные парни стояли в стороне и в такт музыке слегка покачивали бедрами. Только сейчас Том присмотрелся ко мнимым полицейским и понял, что друг с другом не вязалось – одежда на них была немного узкой, и не совсем застегнутая по уставу. А сочетание такой экипировки с их модельными стрижками не оставляло Тому сомнений, что перед ним кучка нанятых стриптизеров.

Между тем, парень уже полностью разделся, оставляя на себе лишь фуражку полицейского и тесные трусики, которые едва прикрывали очень неприличные места.

В этом виде он направился к центру комнаты, где сидел Том, который уже представлял, как будет избивать брюнета. А в том, что это его рук дело, он даже не сомневался. Рихард на такие крайности не пойдет, так как знал Тома от корки до корки, и ему вид собственного лица в зеркале пока не надоел. Остальные даже не посмеют подумать что-то подобное, не говоря о том, чтобы сделать. Оставалась единственная кандидатура – Билл.

Музыка продолжала играть, а парень продолжал свой путь до Тома. Преодолев это маленькое расстояние в несколько шагов он, широко расставив ноги, уселся к нему на колени. Бедра плавно потерлись о пах Тома. Затем стриптизер прижался к нему еще ближе, слегка привстав, и расположил свою грудь в нескольких миллиметрах от его лица, демонстрируя свои соблазнительные, твердые соски. В паху у Тома уже начало заметно твердеть от всей этой постановки и драйва. Но на радость ему из ступора наконец вышел отец, заявив жестким тоном:

- Прекратите!

Все молниеносно обернулись на него.

- Что это за цирк? Кто вы такие? Если через пять минут у меня не будет объяснений, то я вызову настоящую полицию!

Теперь пришла очередь зависнуть в прострации четырем стриптизерам. Они молча переглядывались друг с другом, пока первый, тот, что находился ближе всех к музыкальному центру, не выключил музыку. Но молчание продолжилось, и отцу семейства вновь пришлось обратиться к непрошенным гостям:

- Кто-нибудь ответит на мой вопрос? И освободите моего сына!

Пока второй парень из замечательной «Ливерпульской четверки» снимал наручники с Тома, первый начал невнятное объяснение:

- У нас заказ… Это наша работа…

- Какая работа? Какой к черту заказ? – Альфреда уже злила эта неопределенность. Ему хотелось знать ответы на свои вопросы, на которые пока никто не удосужился ответить.