Зимой, в 11-ю луну, останки государыни были перевезены из дворца Асакура и захоронены во временном погребении в Асука-но Кавара.

28. Престолонаследник приступает к делам управления[379]

В 14-м году [663 г.] престолонаследник приступил к делам управления. В прежние трудные годы дружба [между престолонаследником и Каматари] была искренней. Хотя долгом были [отношения] правителя-поданного, ритуалом были [отношения] друга-наставника. Когда выезжают сидя рядом в одной повозке, подстилки смыкаются, а колени соприкасаются. В делах управления [престолонаследник и Каматари] чтили великодушие, в нравах придерживались человеколюбия и доброты. И тогда добродетель-току укрыла [собой] весь мир. За морем действовали устрашением и умиротворением. Поэтому три корейских государства покорились и стали служить [Ямато], а десять тысяч родов пребывали в мире и спокойствии^[380].

29. Послание вана Когурё[381]

Поэтому ван Когурё^[382] преподнес внутреннему министру послание. Оно гласило: «Думаем [мы], воздействие человеколюбия ооми^[383] достигает далеких [пределов][384], [молва о Вашей] великой добродетели простирается далеко. [Вы] распространили благодетельное влияние государя на десять тысяч лет, прославили восхитительные качества [государя] на десять тысяч ли. [Служите] опорой государству, понтонными мостами^[385] — народу. [На Вас] почтительно взирает страна, и надеются сто родов. Радуемся тому, что слух об этом разнесся далеко. Поистине [мы] глубоко обрадованы тем, что об этом стало известно».

30. Благоденственное правление

В 6-м году [667 г.] правления, летом, в 3-ю луну, столица была перенесена в провинцию Афуми^[386]. В 7-м году [668 г.] в 1-ю луну государь взошел на престол. Это государь Амэ Микото Пиракасу Вакэ^[387]. В [правление] государя не случалось происшествий, и [государь] любил объезжать-осматривать страну. Не было людей с землистым [от голода] цветом лица, появились дома с избытком запасов. Народ повсюду превозносил благоденственное правление.

31. Ооми увещевает государя^[388]

Государь призвал сановников и устроил пир в доме на побережье. В разгар пира очень веселились. Наследный принц-младший брат [государя], взяв длинное копье, проткнул настил пола. Государь испугался и сильно рассердился, думая, что принц хотел причинить [ему] вред. Ооми настойчиво увещевал [государя], и тогда государь отступился от принца. Наследный принц-младший брат [государя] поначалу невзлюбил ооми за высокомерное обращение. Но с этого времени [принц] стал особенно ценить близость с ним. Впоследствии во время смуты года дзинсин^[389], когда [наследный принц-младший брат государя] направлялся из Ёсино в восточные земли, [он] молвил, сокрушаясь: «Если бы ооми был жив, разве пришлось бы мне терпеть такие лишения?!» Люди думали так же.

32. Исправление и утверждение законов

В 7-м году [668 г.], осенью, в 9-ю луну, Силла преподнесла дань. Тогда ооми передал послу Ким Тонъом один корабль для вручения главному министру Силла [по имени] Юсин^[390]. Некоторые порицали это. Ооми же говорил в ответ: «Под Небесами нет земли, которая не принадлежала бы государю, на земле нет человека, который не был бы подданным государя».

Еще раньше государь повелел ооми записать ритуалы и правила поведения, исправить и привести в порядок уголовные и гражданские законы. [Ооми], превосходно разбиравшийся в природе Неба и Человека, составил наставления для государя. Ооми с мудрецами того времени сократили-дополнили старинные ритуалы, составили основные законоположения. [При составлении законов] всецело [руководствовались] возвеличиванием пути почитания и любви, пресечением пути коварства и криводушия. [При помощи] законов стремились избежать судебных процессов, в установлениях [стремились] соблюдать [принцип] любви ко всему живому. Даже три законоуложения [династии] Чжоу и девять разделов законов [династии] Хань^[391] ничего не могли бы прибавить [к этому]^[392].

33. [Государь] справляется о болезни

На 2-й год после восшествия на престол [669 г.], зимой, в 10-ю луну, [Каматари] понемногу завладела тяжелая болезнь. Затем болезнь обострилась^[393]. Государь посетил [Каматари] в его усадьбе и осведомился о болезни. Молился верховному владыке Неба о продлении жизни, просил явить знак. Несмотря на молитвы, на следующий день знака не было явлено, и болезнь еще более усилилась^[394]. Тогда государь рек: «Если у [тебя] есть просьба, Мы готовы выслушать». Ооми ответил: «Что осмелится сказать ваш никчемный слуга? Я желал бы только, чтобы похоронили меня скромно. При жизни я не принес пользы в военных [делах] страны^[395], разве могу после смерти обременять народ?» [Ооми] сразу же слег и больше ничего не сказал. Государь задыхался [от слез] и не мог совладать со своим горем. [Он] тотчас же вернулся во дворец.

34. Фудзивара-но Асоми

[Государь] послал своего младшего брата-престолонаследника [к Каматари], [престолонаследник] прибыл в его дом и огласил указ^[396] государя: «Размышляя об отдаленных предшествующих эпохах, видишь, что иногда из поколения в поколение появлялись лишь один-два сановника, [способных] управлять государством. Но если оценить заслуги, сопоставить способности, [никто] не сможет сравниться с князем. Не только Мы почитаем тебя, но и последующие государи и потомки воистину облагодетельствованы тобою. [Желаем] достойно и щедро вознаградить, дабы не было забвения и утраты. Ныне услышав, что болезнь [твоя] усилилась, Мы еще больше опечалились. Следует наградить тебя». Посему [Каматари] были пожалованы шапка ранга сики, назначение на должность главного министра, новое имя Фудзивара-но Асоми^[397].

35. Скончался в усадьбе в Афуми

В 16-й день, в день каното-но тори [Каматари] скончался в усадьбе Афуми. В то время ему было 56 лет. Государь плакал и очень горевал. Он оставил дела управления на девять дней.

В день киноэ-но нэ^[398] [государь] послал Сога-но Тонэри-но Оми [в дом Каматари] огласить волю государя^[399]: «Внутренний министр, ооми, обладавший кабанэ асоми, скончался [так] безвременно и внезапно. Почему Небо погубило лучшего из наших людей?! Какая скорбь! Какая печаль! Покинул нас и ушел далеко. Как страшно! Какая жалость! Оставил нас и ушел навсегда! К чему прощальные слова? К чему речи, которыми не высказать [скорби]?! Это не пустые фразы, поистине так и есть. Днем и ночью [мы шли] рука об руку, [ты] был нашим приближенным. [Ты] успокаивал наше сердце. [Твои] слова и дела были безупречны. Мы вместе решали большие и малые дела государства. Во [всех] восьми пределах^[400] наступило спокойствие, весь народ не ведал печали. Хотя и произносим эти прощальные слова, речь наша никчемна, неумела и недостойна [внимания]. Увы! Ах! Как быть?! Как быть?!