Снова Нгоньяма успел сделать прыжок, который спас ему жизнь. Когда он осмелился подойти к бревну и обнюхать его, ему ударил в нос резкий запах человека. С тех пор дикие кошки, бревна, цесарки и звериные тропы стали связываться в его представлении с человеком и чем-то страшным…

– Хо! – Старый Махамба присел на корточки и костлявой рукой шлепнул себя по губам.

– Хо! – повторил он.

Об этом нужно было подумать. Два раза лев – один и тот же лев – испортил западню, расставленную для буйвола. Ведь не простая же это случайность? Э, нет! Такое нелепое объяснение Махамба презрительно отбросил. Тут что-то неладно. По-видимому, это было предостережение. В льва вселился дух одного из предков Махамбы… или же дух предка одного из врагов Махамбы… А быть может, в дело вмешался дух, защищающий буйвола, и с помощью льва испортил западню.

Все эти предположения Махамба обсудил внимательно и всесторонне, а затем по лесной тропе вышел на зеленую лужайку и обозрел местность. Лев оставил следы своих когтей на стволе дикой сливы. Следы когтей остались и на старом буйволе.

После стычки со львом буйвол пошел в одну сторону, а лев – в другую. Спустя некоторое время лев вернулся и вторично сдвинул крючок западни.

Лев был еще очень молод. Взрослый лев оставляет более глубокие отпечатки лап на сырой земле, да и лапы у него шире.

Молодой лев… Охотится один… И, однако, у него хватило смелости напасть на старого, одинокого и злого буйвола. По-видимому, дух, избравший молодого льва почетным своим жилищем, был духом великого воина. Обычно молодой лев никогда не решается напасть на старого буйвола.

Махамба остался очень доволен своими выводами. Он отбросил всякую мысль о духе, защищавшем буйвола, так как было совершенно очевидно, что лев сдвинул крючок не для того, чтобы спасти буйволу жизнь.

Теперь оставалось решить вопрос, кто же вселился в льва: дух предка, покровительствующий Махамбе, или злой дух, Махамбу ненавидящий? Если в льва вселился дух благожелательный, то прямая обязанность Махамбы относиться к нему с уважением; если же дух не расположен к Махамбе, то необходимо выследить льва и убить. При этой мысли чернокожий Махамба щелкнул пальцами. Он предпочитал иметь дело с миролюбивым львом, раз уже случилась такая беда, что лев появился в той местности, где охотился Махамба. Вот почему он старался убедить себя в том, что какой-то его предок заинтересовался Махамбой и вздумал осмотреть искусно расставленные западни.

О своих предках Махамба имел довольно смутное представление по рассказам матери и бабушки. Он вспомнил, что в дни его молодости бабка рассказывала ему о дальнем и давно умершем родственнике – вожде Мозелекаце. О, да, это был великий воин! Несомненно, дух его вселился в льва, чтобы милостиво осмотреть западню, расставленную смиренным его потомком Махамбой!

Придя к такому приятному и лестному выводу, Махамба решил отныне смотреть на эту звериную тропу, как на место священное. Если великий Мозелекац желает здесь прогуливаться, ну что ж! Он – Махамба – удалится и будет ставить западню где-нибудь в другом месте.

Взяв охотничий щит, ассегай и дубинку, Махамба отправился разыскивать льва, втайне надеясь оказать ему какую-нибудь услугу. Нгоньяму он нашел на лугу; лев лежал в траве и крепко спал, а Махамба посмотрел на него и тихо удалился.

Вернулся он через час и принес козу. В сущности эта коза принадлежала не ему, а его приятелю и соседу Мафумло. Но Мафумло был богатым человеком, и Махамба предполагал, что он не обратит внимания на исчезновение козы – к тому же такой маленькой и тощей.

Сквозь сон Нгоньяма услышал какой-то подозрительный шорох. Он поднял голову и тотчас же вскочил: перед ним стоял человек, державший убитую козу.

Нгоньяма зарычал.

Человек бросил козу на траву и спрятался за дерево.

Нгоньяма видел, что человек робеет и дрожит; вот почему он снова злобно зарычал.

Человек влез на дерево, а Нгоньяма припал к земле. Ряд сложных представлений сменялся у него в мозгу: неожиданное появление человека, коза, пробуждение, острое чувство голода. Наконец голод одержал верх, человек как бы отступил на задний план, а все помыслы льва сосредоточились на козе. Решительными шагами направился он прямо к козе, обнюхал ее и принялся за еду, громко мурлыча от удовольствия. О человеке он почти забыл, но когда коза была съедена, с дерева раздался голос:

– Нкоз! Великий!

Нгоньяма, выплевывая волосы козы, приставшие к языку, с удивлением поднял голову, посмотрел на дерево и несколько раз ударил хвостом по земле.

Таинственный голос продолжал:

– Будь милостив к слуге твоему Махамбе! Махамба живет в краале Уа Бакка у подножия высокой скалы. Мало коз у Махамбы, но у Мафумло большие стада!

Нгоньяме не понравился голос человека. Не понравились его маленькие, зоркие глазки. Нгоньяма встал и отправился на водопой. Один раз он оглянулся и посмотрел на человека, сидевшего на дереве. Такой странной охоте львица его не обучала, но на козу он смотрел, как на свою добычу, и был совершенно уверен в том, что отнял ее у жалкого существа, вскарабкавшегося на дерево.

Между тем Махамба был очень недоволен своим наблюдательным пунктом, так как дерево осаждали муравьи. Вдобавок он сомневался в том, правильно ли поступил, пожертвовав козой. Спустившись на землю, он поспешил домой, но и дома сомнения его не рассеялись, когда старшая жена ткнула его носом в пустой горшок.

Где мясо для голодных детей и жен? Нечего сказать, хороший он охотник! Старшей жене не приходилось лезть за словом в карман, в ее лексиконе было много ругательств, а Махамба не мог свалить вину на грозный дух воина Мозелекаца; не мог сослаться и на льва, помешавшего охоте. Поэтому он ударил свою супругу палкой по спине и приказал приготовить похлебку из маиса. Вечером, когда они ужинали, явился Мафумло. Горшок с похлебкой передали гостю, который молча уселся у костра.

– Это маисовая похлебка, – объявила старшая жена. – Стыдно мне, что я не могу угостить тебя мясом.

– От куска козлятины я бы не отказался, – проговорил Мафумло, посматривая на горшок.

Он еще не потерял надежды напасть на след таинственно исчезнувшей козы.

– Хи! – крикнула старшая жена, а вторая жена презрительно фыркнула. – Козлятина! Да мы уже несколько дней не видели мяса!

Мафумло помешал палочкой в горшке и, отведав похлебку, убедился, что козьего мяса здесь и в помине нет.

– А я хотел принести тебе в подарок жирную козу, – обратился он к Махамбе, – но она пропала.

Он бросил зоркий взгляд на Махамбу, и обе жены тоже посмотрели на мужа, но у Махамбы вид был невозмутимо спокойный.

– Я, бедный человек, не отказался бы от жирной козы, – сказал он. – А жены у меня лентяйки и драчуньи.

За этим последовало такое словоизвержение, что Мафумло рад был поскорей уйти, а Махамба предался мрачным размышлениям о предке, который избрал льва своим жилищем. Приказав женам принести трубку и табаку, он задумчиво курил, пока из темноты не донеслось рычание охотящегося льва. Махамба насторожился и сразу повеселел.

– Разведите костер! – крикнул он. – Я принесу мясо водяного козла.

Он ушел в ночь, а жены его разложили костер и приготовили горшки. Они знали, что ни один человек не пойдет по своей воле блуждать в ночи, если его не побуждает к тому серьезная причина. Махамба вернулся под утро, шатаясь под тяжестью ноши: он притащил задние ноги водяного козла.

Жены засмеялись, захлопали в ладоши, начали приплясывать вокруг костра и затянули песню в честь великого охотника Махамбы, лучшего из мужей. На туше животного они заметили следы львиных когтей, но не стали расспрашивать Махамбу.

Съев кусок поджаренного мяса, Махамба сосредоточил внимание на мозговой кости и по собственному почину стал рассказывать. Ха! Он великий охотник, а теперь есть у него лев, который охотится для него, Махамбы! Разве они не слышали, как лев звал его на пир? А разве он, Махамба, не сказал, что принесет мясо водяного козла? Он расслышал, как заблеял козел, расслышал его предсмертный крик. Вот потому-то он и сказал, что принесет мясо водяного козла. И слово свое сдержал. Сейчас он держит в руке мозговую кость козла. А загрыз его лев, лев Махамбы! Съел он только мягкий живот, потому что был сыт – сыт, пообедав козой. Козой? Неужели Махамба сказал – козой? Нет, нет, не козой, а дикой свиньей, той самой свиньей, которая поедала тыквы и маис. Лев закусил и заснул, оставив на долю великого охотника Махамбы задние ноги козла.