– Ты говорил, что не простишь. И я знаю, ты не сможешь. И я не буду прощать твой обман. Давай просто отпустим друг друга. Просто отпустим.

– Ты выбрала правильное место, чтобы сказать мне это. Будь мы в доме, я мог бы тебя и убить, – процедил он и сглотнул комок в горле. – Спасибо, что сказала правду. Я подумаю, что мне с этой правдой делать… Удачи, Апрель! Береги мою семью, пожалуйста!

– Удачи, командор, – я кивнула ему и полезла в машину.

Внутри, тихо всхлипывая, плакала несчастная Рита. Валея обнимала её, положив голову ей на плечо. Какая милая, ласковая девочка. И как теперь перевернётся их жизнь. Из-за меня. Из-за того, что командор Клайар не сообразил заглянуть в моё прошлое и отправил меня к ловцам, охотившимся за моим братом. В общем, все беды из-за нас с Йаном…

Водитель выслушал от командора последние указания, занял место, и автомобиль выехал из двора на набережную.

Ехали мы не меньше часа. Рита перестала плакать. Они с Валеей тихонько сидели позади и даже не перешёптывались ни о чём.

– Долго ещё? – спросила я водителя.

Он покосился на меня, но ничего не ответил. Осторожный, преданный. Какие у Йана все преданные… Я только одна, как паршивая овца, на сторону нацелилась.

Секретная база командора была замаскирована под молочную ферму. Лифт находился в подвале под силосной вышкой и вёл довольно глубоко под землю. Водитель сам доставил нас вниз и передал с рук на руки пожилому мужчине с недобрым взглядом. Старичок повёл нас ещё ниже, но уже по металлическим узким лестницам. Спутницы мои для таких нагрузок были не приспособлены, особенно жена командора. К концу путешествия она уже не просто запыхалась, она стонала и едва не падала.

Старичок привёл нас на очень старую узкую и короткую платформу. Рельсы уходили в такой же очень старый тоннель, настолько низкий, что я засомневалась, пройдёт ли вообще в этот тоннель нормальная курьерская вагонетка. И оказалась права. Нам выкатили что-то древнее, сигарообразное. Наверное, такое чудо техники использовали тогда, когда на изнанке ещё не было метро.

Старичок открыл нам дверь в вагончик, уточнил, на всякий случай, кто из нас проводник, долго и нудно рассказывал мне, где кнопка блокировки дверей, она же сигнал готовности к старту. Наконец, я велела моим спутницам занимать места.

Внутри вагончика было два дивана, расположенных друг за другом. В зависимости от комплекции пассажиров от шести до восьми человек можно было забрать.

Я уселась посередине и указала девушкам, чтобы они сели по краям.

– Пристегнитесь.

Они послушно потащили ремни из гнёзд.

– Теперь слушайте меня. Всё это вы, наверняка, слышали от командора, но слушайте ещё раз. Не забывайте дышать. Как только станет вдруг плохо, больно, неудобно, страшно – дышите. Глубоко, старательно, ни о чём больше не думайте, только о дыхании. И второе – сидите как можно ближе ко мне. Лучше касаться меня. Ещё лучше – обняться по-братски. Я вас в любом случае своим полем утащу, но вам будет легче, если мы сольёмся в родственных объятиях.

Валея послушно просунула руку мне за спину и обхватила меня за талию.

– А вы? – обратилась я к жене командора.

– Обойдусь без объятий с грязной девкой, – прошипела она со слезами на глазах.

– Зря вы так, леди Клайар, – ответила я ей как можно тише, чтобы девочка не расслышала. – И на мужа своего попусту не наговаривайте. Никогда в жизни он к грязной девке не подойдёт.

Я не обиделась. Я ж понятливая. Но разозлилась я на леди здорово. Первый раз в канале, вся на встрёпанных нервах, да ещё и шарахается от проводника – ни к чему хорошему это не приведёт. А Йан мне её доверил не для того, чтобы я его жену в канале изувечила.

Я повернулась к Валее. Девочка была испугана, но старалась собраться.

– Валя, тётя твоя неправильно себя ведёт, у нас с ней могут появиться небольшие проблемы. Ты, если что, не пугайся, я со всем справлюсь. Ты только не забывай дышать и держись за меня покрепче. Как получится, хоть просто в ногу вцепляйся, только чтобы у нас с тобой контакт был.

– Хорошо, я поняла, – прошептала она.

– Приготовились, стартуем! – объявила я и нажала кнопку блокировки дверей.

Вагончик поехал.

Разгон был довольно плавный, только на старых рельсах несколько раз тряхнуло. А после набора нужной скорости я почувствовала вибрацию в груди, которая появилась и почти сразу исчезла, и невесомая лёгкость понесла меня вперёд, а вместе со мной вагончик и моих пассажирок.

В каналах всегда непроглядная темнота. В вертикальном канале так и летишь во тьме. В горизонтальном, строго говоря, тоже. Но если с вагонеткой всё в порядке, то там всегда есть слабенькая автономная подсветка. Ровно затем, чтобы пассажиры не паниковали, не чувствовали себя потерянными во тьме. Здесь тоже в боковых стенках были какие-то люминесцентные полоски.

Канал был средненький, но вполне приличный. Судя по его состоянию, им пользовались довольно часто. Грязь всегда оседает где-то посередине, и тут то же самое. Где-то ближе к середине пути начались небольшие вибрации и броски скорости.

Я почувствовала, как Валея крепче прижимается к моему боку и сосредоточенно сопит, пытаясь правильно дышать. Девочка делала всё правильно, я даже не особо за неё волновалась.

Всё моё внимание было приковано к жене командора, которая посчитала ниже своего достоинства прикоснуться ко мне. Она оказалась упрямой и терпеливой, но когда вибрации чуть усилились, вытерпеть это Рита уже не смогла и согнулась пополам:

– Как больно!

– Не бойтесь. Надо расслабиться, и тогда будет легче.

Я попыталась заставить её разогнуться, но она оттолкнула меня.

– Леди, дышите глубже и ровнее! – приказала я, пробуя обхватить её хоть как-нибудь.

– Отстань, от меня, шлюха… – простонала Рита, отпихивая мои руки.

Проблема была действительно во мне. Не в том, что я шлюха, и не в том, что я оскорбилась и не хотела ей помочь. Хотела, да сил у меня не было с ней справиться. Женщина оказалась не из слабых, а стресс и боль только добавили ей отчаянного упрямства.

Стараясь не терять контроль над полётом, я все свои усилия бросила на Риту. Бороться с ней было невозможно, пришлось дождаться, когда её совсем скрутило. И вот когда она совсем согнулась, выла и стонала от боли, я просто навалилась на неё сверху, вцепилась в неё покрепче, чтобы у неё не получилось меня скинуть.

Это оказалось правильным решением. Скинуть меня она не смогла, а близкий контакт сделал своё дело. Моё поле начало работать через неё. Ей должно было стать полегче. Рита перестала стонать, стала разгибаться, но я держала её изо всех сил, и она, наконец, сдалась, потянулась ко мне, и мы обнялись, как лучшие подружки.

Мы мягко прошли грань изнанки, и вагончик начал тормозить.

Я прижимала к себе Риту, которая тихо жалобно плакала, и чувствовала, как Валея прильнула ко мне сбоку, забирая на себя свою часть моего поля. И я вдруг поняла, что едва соображаю, что делаю. Устала невероятно.

Когда вагончик начал торможение, мы втроём уже чинно и ровно расселись.

– Вы молодцы, – заставила я себя похвалить своих пассажирок. – Давненько со мной в канале никто не дрался… Но вы молодцы. Все целы, всё в порядке.

Валея в ответ просто стиснула мой локоть.

Я посмотрела на Риту, она сидела обессиленная, но почти спокойная.

– Леди Клайар, никогда так больше не делайте, даже если снова придётся лететь со мной.

Она только слабо кивнула. И честно говоря, сердиться на неё у меня не было сил.

Вагончик прошёл специальную горку для торможения и стал останавливаться. Прежде, чем затормозить, он выскочил на открытое место, в огромный зал, освещённый прожекторами.

Ещё до остановки я включила свой телефон. Заработал он не сразу, мешало моё встрёпанное поле. Но, наконец, я увидела, что симка зарегистрирована в сети.

База не отличалась ничем особенным от того множества гатрийских транспортных баз, какие я повидала на своём веку проводника. Огромный зал высотой с многоэтажный дом… Обычно такие выкапывались глубоко под землёй, а этот был вырублен в скале. И в этом, пожалуй, всё отличие. Не очень ровные, но надёжные каменные стены, такой же потолок, а внизу – рельсы для стартующих и прибывающих вагонеток и платформа, на этот раз широченная, во всю ширину зала. В стенах устроены помещения, проёмы закрыты стенами с оконными рамами. Некоторые окна были задёрнуты шторами и подсвечены изнутри приглушённым светом. Множество аппаратуры, вероятно, было убрано либо под платформу, либо так же в стены. Зал освещался множеством мощных светильников, укреплённых на вертикальных и поперечных металлических балках.