Однако комп так и остался подключённым к щитку, запитанному от атомных батарей, рассчитанных на столетия бесперебойной работы. Раз в пятьдесят дней спящий ноут просыпался и ревизовал ресурсы, в частности – проверял целостность файлов на восьмитерабайтном SSD-накопителе. По мере накопления сбоев и выхода из строя сегментов памяти файлы переписывались на оставшиеся. Упрямая машина тоже продолжала себя как умела и как могла.

Когда от восьми терабайтов осталось около четырёхсот гигов, вышла из строя простейшая деталь – штепсель. Время прогрызло-таки изоляцию, и проводки закоротило. Защищённый ноут не пострадал, но аккумуляторы, естественно, сели. Последней умерла батарейка таймера, и обклеенный затвердевшей резиной ящик погрузился в оцепенение, заменяющее электронным устройствам клиническую смерть.

К этому моменту на SSD-накопителе осталась почти неповреждённая операционка, сто с лишним гигов детской порнографии (к ней покойный питал душевную склонность), сорок гигов музла (в основном шансона, каковой депутат особенно уважал, ну и до кучи всякое-разное, попавшее на диск бог весть какими путями), обычный майкрософтовский офис (читалка, писалка, считалка), а также несколько коллекций текстов и электронных книг, предустановленных дарителями (депутат в них не заглядывал никогда, предпочитая живую жизнь мёртвой букве). Увы, часть текстов была утрачена при копировании: глупая машина пожертвовала Одиссеей и второй частью «Дон Кихота», чтобы сохранить содержимое папки «машенька раздвинула булочки»… Кроме того, в тёмном уголке прятались кое-какие особые программы, о которых бывший владелец ничего не знал. Всё остальное погибло. В частности, от обширной и содержательной переписки депутата сохранилось лишь несколько писем, а из личных документов – незавершённый черновик заявления в полицию о клевете в интернете, набросок речи на очередном съезде ЛДПР и два электронных авиабилета до Пхукета.

Все эти сокровища так и пребывали втуне, пока чёрный чемоданчик снова не вынесли на свет, не подключили к электричеству и на кнопку Power не нажал блестящий перламутровый коготь эмпата-кибрида.

113726 день от Конца, волею Короля осень / 8 сентября

312 года от Хомокоста.

Афганистан, бывшая провинция Нангархар, ныне территория

Подгорного Королевства.

Горный массив Тора-Бора. Личные апартаменты Его Величества

Тораборского Короля.

Утро.

Борода не лезла ни в какие ворота. Ни в костюм то есть не помещалась, ни в шлем не пропихивалась.

Всё прочее, включая пейсы, Карабасу удалось более-менее засунуть и утрамбовать. Хотя костюм был маловат. На пару размерчиков так уж точно. К сожалению, исправных костюмов высшей биологической защиты подходящего размера у нас нет, подумал бар Раббас. Может, не только здесь, а вообще. По слухам, последний годный костюм удалось выменять в Директории – в обмен на необнародованные доселе треки Круга Песнопений Гарика Сукачёва. К сожалению, второй раз такой гешефт провернуть удалось бы вряд ли. В Директории тоже кончались ништяки.

Понятное дело, бороду можно б и подстричь. Или хотя бы подровнять. Ножницами, разумеется. Как назло, ножниц не нашлось. Бестолковая сука в белом халате – судя по экстерьеру и манерам, овчарка с гиеньей прошивкой, то ещё сочетаньице – предложила отрезать волосы скальпелем. Скальпелем! Ну вот скажите, как объяснить бестолковой суке, что соблюдающему еврею запрещено использовать бритву или нож для брадобрития? Особенно если он сам, рав бар-Раббас, не очень-то понимает, почему это запрещено. Как и не видит нужды в этом волосяном украшении. Хотя… надо ж почтенному аиду хоть чем-то, кроме лапсердака и капелюша, отличаться от окружающих гоев. Да ещё и с такими разными грызлицами.

А ведь, подумал Карабас, пристраивая шляпу на штангу воздуховода, единственным общим местом во столь вариабельном их экстерьере является отсутствие растительности на переднем торце. Кошачьи, правда, баки себе отращивают, у козлов бородёнка бывает. Но вот чтобы, скажем, пейсы – такого за ними не водится, нет. Всё-таки мудрецы Талмуда были воистину боговдохновенны. В своей запредельной проницательности они каким-то образом предусмотрели даже трансгенный ребилдинг.

В конце концов бороду всё-таки удалось – с грехом, увы, пополам – запаковать в пластиковый пакет и сложить в четыре слоя под шеей. После чего костюм – со скрипом и матюгами – на него всё-таки натянули.

В таком виде можно было являться и на Высочайшую Аудиенцию.

Первый пост рав бар Раббас миновал без особых задержек: пришлось разве что немного полежать в какой-то зеленоватой водичке, наверняка жутко ядовитой. На втором одетые в приталенные защитные костюмчики овчарки долго облучали его ультрафиолетом, а потом прошлись маленьким ксигеном, на случай наличия в его теле какого-нибудь постороннего железа или кремния. Карабас лежал и ухмылялся: он гордился – совсем чуточку, а всё ж таки – тем, что тело его скроено из настоящего мяса, а не из каких-нибудь там тканевых микроимплантов. Вряд ли из микроимплантов можно сделать хорошего еврея. Или даже плохого еврея. Впрочем, других-то нет. Рав бар Раббас очень сомневался, что в пределах Подгорного Королевства можно найти хоть одного полноценного аида. Да и в Директории вряд ли удастся наскрести хотя бы десяток, чтобы составить миньян. Разве что в Стране Дураков… Он попытался представить себе, какие в Стране Дураков могут быть евреи, и почувствовал, что к носу подступает разрывающий ноздри чих.

Доводить себя до приступа именно сейчас было бы ну очень нежелательно, и Карабас попытался переключиться на что-нибудь постороннее. Это далось легко: предстоящий разговор обещал быть очень важным. Даже, пожалуй, чересчур.

Последний пост был, скорее, для проформы: выдра проверила сканером сетчатку и облизала длинным тонким языком его ноздри, сверяя молекулярные метки. После этого шлем закрыли наглухо на внешний замок – чтобы раввин, даже потеряй он внезапно рассудок, не смог его сорвать – и чихнуть на Его Величество.

Наконец бронеплиты раздвинулись и он, втягивая пузо, протиснулся внутрь, в святая святых Тора-Боры – в Зону Зеро, непосредственное преддверие Апартаментов Тораборского Короля. Лучше Апартаментов охранялись только тесла-приёмники. Как говаривал сам Король, без него Подгорное Королевство протянет ещё несколько лет, а без электричества не проживёт и недели. Насчёт первого бар Раббас был не уверен. Судя по тому, что периодически всплывало даже в самых верных и толковых головах, без объединяющей воли великого старца Подгорное Королевство ждал финал быстрый, страшный и стыдный.

С Его Величеством раввину случалось общаться не единожды и даже не дважды – и в публичном режиме, и в закрытом, и почти наедине. Почти, потому что Высочайшей Аудиенции он ни разу не удостаивался: в этом не было необходимости. Его Величество Тораборский Король во всех случаях предпочитал разговаривать с подданными по телефону. И в этом он был совершенно прав. Это правило работало со времён Хомокоста – когда эстонские боевые компьютеры засыпали планету Ясным Перцем и прибили остатки популяции Homo Sapiens Sapiens. Странно только, что он, Карабас, с его почти человеческими генами, оказался совершенно невосприимчив к этой дряни. Тораборские трансгенщики долго копались в его клетках, чтобы понять, как именно блокируется вирус – и, понятное дело, ничего не накопали… Но даже в этом случае рав бар Раббас мог оказаться переносчиком заразы.