Ответили после второго гудка.

- Ты поздно звонишь.

- Ничего не потерял? – вместо приветствия отозвался Ганнибал, коснулся очков на столике.

- Что ты имеешь в виду? – насторожились на том конце трубки.

- У меня есть то, что принадлежит тебе. А, точнее, подведомственно тебе.

- Грэм.

- Я удивлен, что ты его до сих пор не хватился, Джек. Может, расскажешь, почему один из твоих агентов, истекая кровью, умирал на дороге?

Ответом ему был протяжный вздох:

- У нас была операция. Уилл вывел нас на серийного убийцу, и пока мы брали его укрытие штурмом, он сбежал. Когда я вышел из здания, Уилла в машине уже не было, - Джек помолчал немного. – Он жив?

- Да. Я его подобрал, как собачонку, вытащил пулю и зашил. Сейчас он спит в моей постели.

- Я благодарен тебе, - пробурчал Джек. – У меня к тебе просьба.

- Какого рода? – Ганнибал покрутил в руке очки. Отвратительные и дешевые, но агенту они невероятно шли.

- Не убивай его.

- Джек, - хмыкнул он. – У меня с Бюро соглашение. Вот только я не могу нести ответственность за то, что творится на территории моих угодий.

- Ганнибал, он хороший агент. Мы позволяем тебе охотиться….

- На ту дичь, что вы мне сами выбираете, - поддел он Джека. – Я в курсе. Знаешь, с одной стороны мне импонирует быть санитаром леса, который вы никак не можете расчистить, но с другой – выбирать мне пищу, по меньшей мере, грубо.

- Мы так и не смогли найти убийцу, - оборвал его Джек. – Уилл подстрелил его – мы нашли в лесу гильзу. И он ранен, серьёзно ранен, есть пара свидетелей, они видели его в городе, окровавленного и едва живого. – Джек устало вздохнул. - Он может начать охоту за Грэмом, едва оправится.

Ганнибал оставил в покое очки агента-найденыша:

- Я позабочусь о нем.

- Что? – растерялся Джек.

- Я сказал, что укрою вашего лучшего агента, Джек. Но вы мне будете должны.

- Я понял. Спасибо, - процедил тот и бросил трубку до того, как Ганнибал с ним попрощался.

Температура у Уилла поднялась ближе к утру. Борьба с лихорадкой продолжалась несколько дней, Уилл упорно сбрасывал одеяла, а Ганнибал не менее упрямо укутывал его в них обратно.

Процесс лечения найденыша оказался на удивление трудоемким. Капельницы сменяли друг друга с поражающей скоростью; бинты, полотенца, шприцы, заполненные бесцветным разнообразием лекарств – все шло в дело.

Вскоре Уилл прекратил метаться, тело расслабилось, из мышц пропало напряжение, и Ганнибал, вздохнув с облегчением, вновь вытер его с головы до ног, мазнул подмышками и в паху, а потом накрыл одеялом до самого подбородка.

Уилл благодарно вздохнул.

Ганнибал, вытирая руки влажным горячим полотенцем, все же не смог противиться искушению, и задрал на агенте одеяло.

Уилл лежал прямо, с вытянутыми вдоль тела руками. Дышал спокойно и умиротворенно. Фигура у него оказалась самой обычной: не накаченный, как многие из Бюро, и без сытого брюха, в отличие от большинства полицейских. Поджарый и жилистый, с длинными ногами и круглыми коленками.

Ганнибал скользнул взглядом к промежности Уилла и хмыкнул. Член крупный, аккуратный и не обрезанный, лежал на тяжелой мошонке, в завитках темных паховых волосков.

Уилл задрожал, и Ганнибал тут же накрыл его одеялом, но перед этим успел заметить, как встали дыбом волоски на его руках и ногах, а кожа покрылась мурашками.

В его размеренной жизни появилась сложность, за которую необходимо было нести ответственность. Но осознание того, что за жизнь найденыша Бюро, а в частности, Джек, будут у него в долгу, не могло не радовать.

Ганнибал быстро принял душ, побрился и, обмотав полотенцем бедра, вышел из ванной комнаты.

Уилл дышал ровно, без хрипов.

Ганнибал еще немного понаблюдал за спокойным сном своего пациента, а потом, стянув полотенце, перекинул его через плечо и подошел к гардеробной.

Быстро нашлись домашние брюки и тонкий свитер, свежие боксеры и носки.

Переодевшись, он ещё раз проверил состояние агента, убрал с его лба особо пружинистый, раздражающий его локон, и спустился на кухню.

Пришлось отменить запланированные на день встречи – Ганнибал опасался рецидива своего пациента. Тот не выглядел слабым, но трагично изломанные брови и приоткрытые, будто температурные, алые губы, не внушали особого доверия.

Позавтракав и заварив себе свежий чай, Ганнибал все же приготовил Уиллу овсянку, составил все на поднос и вернулся в спальню.

Уилл дышал тихо-тихо, даже не вздрогнул, когда Ганнибал, взяв в руки глубокую миску с кашей, присел на край постели.

- Я знаю, что ты меня слышишь, Уилл. Тебе следует поесть.

Но Уилл продолжал рассматривать свои цветные сны, не реагируя на внешний раздражитель в лице Ганнибала.

- Тебе хватает растворов? Но овсянка остынет и потеряет свой привлекательный вид. Ты все равно ее съешь – в этом доме еду не выкидывают.

У Уилла чуть дрогнули ресницы, но глаз он так и не открыл.

- Хорошо, - Ганнибал поставил миску обратно на поднос. От неё исходил едва заметный пар, и Ганнибал с неудовольствием отметил, что через час-другой каша покроется неприятной корочкой, а свежие дольки персика подсохнут.

Он взял с подноса свою чашку, отошел к окну, рядом с которым стояло кресло и невысокий столик с лежащей на нем книгой, и, заняв свой любимый трон, погрузился в чтение.

Он пару раз прерывался, чтобы проверить состояние Уилла, поменять ему капельницу, а потом возвращался к своему занятию.

Усталость все же взяла свое, и Ганнибал задремал с книгой в руке. Очнулся он от резкого звука – это ложка брякнула о керамическую миску. Ганнибал осторожно приоткрыл глаза и чуть склонил голову, чтобы было лучше видно манипуляции Уилла.

Тот дрожащими руками уминал из миски остывшую невкусную кашу. Ложка неприятно шкрябала по дну миски, царапала его, но Уилл только быстрее зачерпывал свой поздний завтрак, и набивал им громко урчащий желудок.

- Доброе утро, - Ганнибал мельком взглянул на свои часы. – Как ты себя чувствуешь?

Уилл застыл, будто заледенел весь изнутри, и насторожено глянул в сторону Ганнибала. Смотрел внимательно, с интересом, не переставая при этом энергично жевать, чем не мог не вызвать улыбку.

- Почему я голый? – Уилл поставил миску обратно; ложка вновь брякнула о пустое керамическое тело.

- Я не такую благодарность хотел услышать за то, что подобрал тебя и подштопал.

- Спасибо, - просипел Уилл. – Почему я голый?

- Мне дорого мое постельное белье, Уилл. В ближайшее время я не планирую посещать Европу для его покупки.

Уилл кивнул, принимая доводы хозяина дома, а потом вновь нахмурился:

- А где моя одежда?

- Я выкинул эти тряпки.

Взгляд Уилла растерял всю свою небрежную настороженность, стал тяжелым и злым.

- Мне нужно уйти.

- Пока что тебе нельзя покидать пределы моего дома. Это распоряжение Джека.

Уилл перестал кутаться в одеяло, так и замер в этом белоснежном коконе.

- Если не веришь мне, то можешь позвонить Джеку, и спросить у него все сам. Кажется, они упустили охотника, и теперь ты его первая цель.

Уилл гневно выругался, посмотрел с тоской на пустую миску. Заметив этот полный отчаяния взгляд, Ганнибал вновь улыбнулся.

- Я вскоре буду готовить обед. Есть особые пожелания?

- Отсутствие человечины.

- Оу, - Ганнибал вскинул брови в невольном удивлении. – Так ты знаешь меня.

- Только глухой и слепой в Бюро не знают о тебе, - Уилл продолжал поглядывать на миску. – Ганнибал. Дай мне одежду. Пожалуйста.

- Знаешь, мне даже нравится твоя дерзость, - Ганнибал отложил книгу, поднялся и подошел к своей гардеробной. Поиски заняли несколько минут, а потом на край постели легли аккуратно сложенные брюки и тонкий джемпер. Сверху их украсили носки и закрытая упаковка с нижним бельем.

Уилл скосил на них зоркий взгляд, нахмурился.

- Да, Уилл, я выбросил все.

- Я могу позвонить?