— Последняя книга уже закончена — последняя глава, как вы сказали, в вашем сейфе?

JKR: — Нет, последняя книга не закончена. Но я уже значительно продвинулась.

— Но вы уже написали финал?

JKR: — Я написала заключительную главу где-то в 1990 — нет, подождите… Да, я написала последнюю главу примерно в 1990.

— Неужели? Так вы знали, чем всё закончится?

JKR: — Да, очень хорошо.

— Ничего себе!

JKR: — Да, пару человек меня разносили за это. Наверное, они считали, что это слишком высокомерно — писать последнюю главу серии из семи книг, когда у меня не было даже издателя и никто обо мне не слышал. Но, понимаете, когда у вас совершенно ничего нет, и никто вас не знает, вы можете планировать всё, что угодно… Кому какая разница?

— Точно. И ещё — до того как мы спросим, как вы начинали писать, — одна вещь, которая поразила нас всех, особенно нашего сына, большого фаната Гарри Поттера. О том, что книги становятся всё мрачнее. Думаю, это началось со второй книги, с грязнокровок…но в третьей книге стало совсем мрачно, с дементорами и всем таким. Вы так и собирались писать, или так получилось в процессе работы?

JKR: — Я так и планировала, потому что со взрослением Гарри одновременно происходят разные вещи — он становится всё старше, лучше узнаёт магию, и в то же время Волдеморт становится всё более сильным, возвращается в свою физическую форму — ведь в первой книге он даже не был физическим существом. Но когда мне так говорят, я всегда отвечаю (и я согласна, что книги становятся всё более мрачными), что сцена в первой книге, когда Волдеморт появляется на затылке у Квиррела, — я всё ещё думаю, что это одна из самых жутких вещей, когда-либо написанных мною. Я действительно так считаю. Некто в плаще, пьющий кровь единорога и скользящий по земле (это очень хорошо показали в фильме «Философский камень») — я думаю, это очень страшные вещи. Так что я не думаю, что по первой книге можно сказать, что это не было запланировано. Я и говорила, что это мир, где могут случаться некоторые ужасные вещи.

— Да. Но я скажу, что со второй книги мне стали видеться параллели с расизмом, апартеидом, геноцидом и разными такими вещами.

JKR: — Да, конечно, это было сознательно. Гарри открывается мир, который по фантазиям многих из нас должен быть чудесным — у тебя есть волшебная палочка, и всё будет замечательно. Идея в том, что человеческая натура остаётся человеческой натурой независимо от того, какими особенными силами ты владеешь, так что ты, можно сказать, проходишь сквозь зеркало. Гарри приходит в этот удивительный мир, и это чудесно. Но он сразу же сталкивается с проблемами, которые, как ему казалось, он оставил позади.

_______

— Вы говорили, что у вас был план на семь книг ещё до того, как у вас появился издатель. И, должно быть, вы были в восторге, когда опубликовали «Философский камень».

JKR: — Да, невероятно.

— Какое удовольствие и оптимизм.

JKR: — Вполне можно сказать, что ничто больше к этому не приблизилось. Столько эйфории…

— А когда эйфория сменилась чем-то…

JKR: — Полнейшим ужасом!

— На каком месте в книгах вы подумали: «Постойте, это не просто бестселлер, это не просто милые книги, которые приятны мне и читателям — это невиданно». Было сказано, что если сложить все [напечатанные книги о Гарри Потере] в большое хранилище, они обойдут вокруг экватора почти полтора раза, а мы ведь ещё не закончили. Когда вы проснулись и подумали: «Это история?» Потому что это историческое. Я имею в виду, что вы войдёте в историю издательского дела на следующие несколько веков.

JKR: — Честно, я не думаю об этом в таких терминах. Я бы сказала, что первые три книги я была непопулярна…

— Говоря о славе?

JKR: — … в течение долгого времени. Да, совсем. И я думаю, именно тогда моя репутация вышла из некоторого…

— Затворничества.

JKR: — … потому что я была будто кроликом в свете прожекторов. И я могла справляться с этим, думая: «А, не то что бы это стоило внимания», но события продолжаются, они приходят к вам сами, и ты берешь газету и замечаешь там случайные ссылки на «Гарри Поттера». Самое причудливое — что это проникает через всё, и становится… неким указателем для меня, как далеко всё зашло. Помню, был период, когда я не покупала газет, потому что это начинало казаться мне странным. Обычно я «проглатываю» газеты. А потом был [теннисный турнир] Уимблдон— всего несколько лет назад — и я думала: «Это безопасно, читать о Уимблдоне, прекрати это, преодолей себя». Так что я купила газету, открыла её на отчёте о матче Винус Уильямс и увидела картинку с Гарри Поттером. Там говорилось о бладжерах — знаете, мячи в квиддиче. Писали, что её подача столь сильна, что её можно сравнить с бладжерами — без особых объяснений. И это было очень здорово — такие вещи просто замечательны.

Перевод Actani

Расшифровка записи ответов на вопросы от аудитории

Q: — Что бы увидела Гермиона, если бы посмотрела в зеркало Ейналеж?

JKR: — Так… (смех, потом аплодисменты) На текущий момент, как вы знаете, Гарри, Рон и Гермиона только что закончили свой предпоследний год обучения в Хогвартсе, и Гермиона и Рон сказали Гарри, что они последуют за ним, куда бы он не направился дальше, так что на текущий момент, я думаю, Гермиона скорее всего увидит всех троих из них живыми и невредимыми, и побеждённого Волдеморта. Но я думаю, что Гермиона ещё и увидит себя в тесных объятиях другого… человека.

Q: — Какого?

JKR: — Думаю, вы можете угадать, какого. Спасибо, очень хороший вопрос. У меня никогда этого не спрашивали раньше.

Q: — Могут ли магглы варить зелья, если у них есть все нужные указания и ингредиенты?

JKR: — Нет. Мне придётся сказать, что нет, потому что в приготовлении зелья всегда есть магический компонент — не просто ингредиенты, — поэтому в какой-то момент понадобится палочка. У меня спрашивали, что случилось бы, если бы маггл подобрал волшебную палочку в моём мире, и ответом будет — возможно что-то случайное, может быть, достаточно жестокое, потому что палочка в моём мире явно связана с тем, что скрыто в самом человеке (is clearly a vehicle or a vessel of what lies within the person), есть очень тесная связь, как вы знаете, между палочкой, которую использует каждый из волшебников, и им самим, и мы узнаем об этом больше из седьмой книги. А маггл… вам нужно умение заставить эти вещи работать должным образом. Но вы правы, и я думаю, что это интересный момент, что зелья на первый взгляд кажутся самым близким к магглам предметом [в Хогвартсе]. Но обычно есть момент, в котором нужно что-то большее, чем помешивание.

Q: — Вы сказали в одном из предыдущих интервью, что Снейп…

JKR: — Снейп!

Q: — ага… у него были в некотором роде способности к искуплению (had a sort of redemptive quality about him), и мне было интересно, есть ли возможность того, что Драко Малфой мог бы исправиться / искупить свою вину (redeem himself)?

JKR: — Вы, девочки — и Драко Малфой! Вам нужно пройти через это. Я думаю, что почти любой может искупить свою вину. Однако, в некоторых случаях, как мы знаем из жизни… Вот Волдеморт — на самом деле, я думаю, что если бы когда-нибудь психологи привели Волдеморта в комнату, связали его, забрали бы у него палочку, — я думаю, его бы отнесли к психопатам. Так что есть люди, для которых — как бы мы это ни назвали, изменением личности или болезнью — не думаю, что спасение возможно. Но они редки.

Поэтому я бы сказала, что мои персонажи в основном… что для каждого из них есть возможность исправления. Драко… я думаю, я была немного жестокой. В представлении Гарри, Драко, даже если бы ему дали на это неограниченное время, не убил бы… Я предполагаю, вы все закончили читать книгу, или услышу крик какого-нибудь ребёнка, которому осталось ещё пять страниц… Просто допустим, что кто-то не знает. Гарри сам верит, и я верю, что Драко не убил бы человека. Что это значит для будущего Драко? Нам нужно подождать и посмотреть.