Аззуен, волоча по земле хвост, вслед за мной подошел к неподвижному тельцу.

– Надо было закопать то мясо, Каала. Это наш недосмотр.

Да, это был недосмотр. Я живо представила себе, что здесь произошло. Джалимин привык к тому, что волки постоянно его подкармливали. Он нашел мясо по нашим следам и съел его.

Никто из людей не злился на нас. Никто не знал, какую роль мы сыграли в смерти Джалимина. Правда, никто из них не знал и того, что это Давриан отравил мясо. Я бросилась туда, где оно лежало. Мясо исчезло. Я несколько раз обошла то место. Осталось только пятно сырой земли, запах горечи, волков и Джалимина.

Люди никогда не узнают, что произошло здесь на самом деле. Они не узнают, что Давриан подложил нам отравленное мясо. Я прокралась к опушке леса и принялась следить за людьми. Некоторые подходили и склонялись над Джалимином. Одни плакали, другие были молчаливы. Все оплакивали смерть ребенка.

Все, кроме Давриана.

Я думала, что его будет мучить раскаяние. Я ожидала, что он придет в ужас от содеянного – вместо волков он убил невинного, горячо любимого ребенка. Да, на лице Давриана была притворная скорбь, но запах выдавал его истинное настроение. От этого человека пахло предвкушением победы, он был как натянутая струна, как охотник, готовый броситься за добычей.

Распускать нелепые слухи начал Инимин.

– Давриан предупреждал, что у всех волков ядовитые зубы, – разносил ветер его шепот. – Джалимин все время с ними играл. Это был лишь вопрос времени, и вот наконец их яд убил его.

Я метнулась к Аззуену.

– Он не мог заранее этого предвидеть, – проговорила я. – Не мог же он знать, что его яд убьет Джалимина. Теперь он будет действовать осторожнее.

– Нет, не будет, если его неосмотрительность пойдет ему на пользу, – ответил Аззуен.

Давриан подошел к плачущей Хесми и, склонив голову, заговорил со старейшиной.

Хесми отрицательно покачала головой.

– Мальчик был очень любопытен и постоянно попадал в опасные ситуации, – сказала она ломким голосом, но посмотрела на нас жестким взглядом. Давриан схватил Хесми за руку и принялся говорить с еще большим жаром. Хесми отстранила его. – Я приму решение завтра. У меня умер внук, и сегодня я буду его оплакивать.

Праннан подбежал к Хесми и ткнулся носом в ее руку. Женщина рассеянно погладила по голове маленького волка. Когда же он скользнул за ней в хижину, старейшина не стала его прогонять.

Я вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Я обернулась, подняла голову и увидела, что на нас с гнусной ухмылкой смотрит Давриан. Он отвернулся и важной походкой пошел прочь. Откидывая занавеску у входа в свою хижину, он источал запах торжества.

По обычаю людей Джалимина похоронили на небольшом поле недалеко от стойбища. Когда выкопали яму, я уловила шедший из нее запах человеческих костей и порадовалась, что в страну вечной охоты Джалимин отправится не один.

Люди были подавлены, возвращаясь в стойбище. Многие продолжали плакать. Хесми, вернувшись в деревню, затворилась в своей хижине, и никто не осмеливался ее тревожить. Остальные люди принялись за свои повседневные дела, но в деревне стояла такая тишина, что мне хотелось выть от тоски. Праннан неподвижно лежал посреди поляны, где он так часто играл с Джалимином. Когда я подошла и хотела подбодрить его, взяв нос в свою пасть, он отвернулся и положил нос на лапы.

Я прошла по деревне вместе с Аззуеном, больше всего на свете желая развеять печаль людей, но из этого ничего не вышло. Не в силах выносить их горе, я убежала на край деревни, где нашла Тали и Брелана, которые, обнявшись, сидели на поваленном дереве. Я уселась рядом с Тали, прислонившись боком к ее ногам. Рядом с Бреланом устроился Аззуен. Веки мои стали тяжелыми, как камни. Я хотела успокоить и приободрить людей, но горе и чувство вины за смерть Джалимина высосали из меня всю энергию. Я на мгновение прикрыла глаза. Надо было подумать, чем грозит гибель Джалимина нашим планам. Но усталость взяла свое. Стоило мне закрыть глаза, как я тотчас уснула.

Меня разбудил пронзительный крик. Я подпрыгнула на месте, споткнувшись о Тали, которая тоже вскочила на ноги. Я зажмурилась от яркого полуденного света, а Аззуен грациозно перекатился на бок и встал.

Я учуяла запах человеческой крови.

Люди столпились вокруг того места, где Давриан оставил для нас с Аззуеном отравленную приманку. В воздухе, как туман перед бурей, висел тяжелый запах горя и ужаса. Давриан и Инимин поддерживали под руки Хесми. Я поискала глазами Ралзуна, но его не было.

Я опустила голову и сквозь частокол человеческих ног увидела лежавшую на земле женщину. На ее горле зияла большая рана. Кровь еще не запеклась, и от мертвого тела исходило тепло.

Я знала, что скажет Давриан, еще до того, как он раскрыл рот. Я оцепенела, не в силах ничего предпринять.

– Это сделали волки, – заявил Давриан. – Смотрите, как много здесь волчьих следов!

Я истоптала все это место, когда пыталась понять причину смерти Джалимина. Вся поляна была в моих следах. Аззуен, тяжело дыша, стоял рядом со мной. Тали крепко вцепилась в мою холку. На какое-то мгновение я решила, что это Милсиндра убила женщину, чтобы направить на нас ненависть деревенских жителей.

Аззуен сделал маленький шажок вперед.

– Похоже, что рана причинена копьем, Каала, – в его голосе прозвучало облегчение.

Он протолкался к мертвому телу.

– Это след каменного клинка, – сказал он людям, забыв, что они не в состоянии его понять.

В этот момент к Хесми подбежала какая-то молодая женщина.

– В деревне убиты еще пять человек, – задыхаясь, произнесла она. – На их телах нет ран. Они умерли, как Джалимин.

Женщина со страхом покосилась на меня.

Я с ужасом смотрела на Давриана. Смерть Джалимина была случайной, но теперь Давриан преднамеренно убил еще пять человек, чтобы показать, как мы опасны для людей. Он говорил, что люди должны остерегаться бешеных волков, но на самом деле взбесился сам.

Хесми была сломлена и потеряла самообладание.

– Прогоните его прочь! – крикнула она и попыталась пнуть Аззуена. В голосе старейшины прозвучала вся боль, все горе мира. Всего несколько часов назад она потеряла внука, а теперь смерть принялась косить жителей деревни. Она снова ударила Аззуена в бок ногой. Он взвизгнул и отскочил в сторону. Несколько человек угрожающе подняли копья.

– Беги! – рыкнула я. Но Аззуен уже бросился бежать и сам. Он проскочил между ногами стоявших на поляне людей и стремительно скрылся в лесу. Я осталась стоять на месте. Люди с искаженными страхом и гневом лицами ополчились против него.

В этот момент из кустов, в которых только что скрылся Аззуен, вышел Брелан, который просто искал нас.

– Это оборотень, – завизжал Давриан. – Он убежал в лес и превратился там в человека! Всего мгновение назад он был волком!

Кто-то засмеялся над этим диким предположением, но другие завопили от страха. Брелан недоуменно уставился на Давриана. Юноша не ожидал того, что произошло в следующую секунду: Давриан метнул в него копье. Брелан ловко увернулся, и копье не пронзило ему грудь, а лишь оцарапало плечо. Брелан отпрянул. Из леса выскочил Аззуен и потянул его за тунику.

– Беги, Каала! – выдохнула Тали. Я со всех ног бросилась в лес. Если люди способны поверить в то, что волк может превратиться в человека, то уповать на их разум нельзя. Я уже выскочила за пределы деревни и углубилась в лес, когда поняла, что рядом со мной нет Тали.

Я решила вернуться за ней. Люди уже охраняли поляну, выстроившись вдоль ее края с поднятыми копьями и напряженно вглядываясь в чащу. Было трудно дышать от запаха страха и злобы. Я прилегла на брюхо, рассчитывая, что они не заметят меня в высокой траве.

– Это были не волки! – отчаянно крикнула Тали. – Это Давриан. Он уже делал такие вещи, это он убил Ниали!

Хесми повернула к Тали окаменевшее лицо и уставилась на нее остекленевшим взглядом.