Но как декабристы не понимали, что свержение монархии неизбежно приведет к все тем же проблемам, с которыми столкнулись после своих революций Англия и Франция, так и антисоветские любители декабристов не понимали, что даже если революцию начинают «люди с хорошими лицами», то завершают её расстрельные команды. Всегда, без исключений.

В.К. Демидов.

Предсмертный подвиг князя Михаила Константиновича Волконского, сражающегося с ляхами в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 году.

К началу ХХ века основные игроки мировой политики давно «переболели» революциями, включая США, где вместо революции произошла Гражданская война, также сопровождавшаяся многочисленными жертвами не только среди комбатантов, но и среди мирных жителей, а последствия раскола общества до конца не преодолены даже сейчас, через полторы сотни лет после победы Севера над Югом.

В начале ХХ века мир был практически поделен, и многие интеллектуалы полагали, что войн больше не будет – потому что воевать не из-за чего. В России к власти пришел молодой император Николай II, сын Александра III Миротворца, названного так из-за того, что ни в одной войне наша страна при нем не участвовала. По инициативе Николая была созвана Гаагская конференция, призванная ограничить использование «негуманного» оружия и сподвигнуть страны мира добиваться мирного разрешения конфликтов.

Относительно того, чем была Россия в мире конца XIX века, существует две противоположных точки зрения. По одной, Александр III оставил сыну большую, мирную, но бедную страну и только благодаря «гению» Витте и Столыпина России удалось сделать большой шаг вперед. Эта версия не отвечает на простой вопрос – если Витте и Столыпин были такими «гениями», почему же страна так быстро рухнула?

Но есть другая позиция – Россия и до виттевских и столыпинских реформ была вполне успешно развивающейся страной, уверенно идущей к тому, чтобы стать единственной мировой сверхдержавой, способной диктовать свою волю всей планете. Великобритания чувствовала, что колонии долго удерживать не получится, США только-только выходили из добровольной самоизоляции на мировую арену, Германия была молодой страной, заинтересованной в переделе мира в свою пользу.

Любые проблемы России являлись выгодными для её европейских «партнеров», а что может быть более серьезной проблемой, чем революция? Поэтому вполне логично, что европейские и американские политики и финансисты изо всех сил поддерживали российских революционеров.

Революция – это всегда длительное исключение страны из мировых процессов – что-что, а собственную историю в Лондоне помнили отлично – именно поэтому Британия взяла на себя, по сути, руководящую роль в поддержке русской революции. Кстати отметим, что и сейчас большинство политэмигрантов и обыкновенных преступников из России живёт в Лондоне и получает от британских властей всестороннюю поддержку.

В этой книге мы рассмотрим все параметры того «идеального шторма», который разрушил Российскую империю и на двадцать с лишним лет выбросил её из клуба стран, принимающих решения относительно, как жить остальному миру.

После Второй мировой войны СССР с полным правом вернулся в этот клуб, став одной из двух мировых сверхдержав, но уплаченная за эта цена была не просто огромной – она была запредельной. И к тому же в СССР при его создании были заложены неизбежные противоречия, которые, подобно атомной бомбе, взорвались, стоило государству ослабнуть в ходе непродуманных горбачевских реформ. Кстати, ситуация, за исключением участия в войне повторилась в 1917 и 1991 годах практически полностью – сначала реформы, потом мятежи на окраинах, потом развал страны руками верхушки политической элиты.

В российских событиях столетней давности действительно очень многое напоминает нам то, что известно и по распаду СССР, и по революциям в арабских странах и на Украине. Это сочетание безответственной власти, не слышащей сигналов от здоровой части общества, антигосударственно настроенной интеллигенции, и, безусловно, заинтересованных внешних сил.

Только сочетание этих трех факторов может привести к тому, что страна неизлечимо заболевает революцией.

В следующей главе мы расскажем о том, кто они – «профессиональные революционеры», на какие деньги они живут и чего в результате добиваются.

В 1858 году, вскоре после окончания Крымской войны из России сбежал сотрудник Министерства внутренних дел Василий Кельсиев. Он направлялся под прикрытием Русскоамериканской торговой компании на принадлежавшую тогда российской короне Аляску, но под предлогом болезни жены сошел на берег в английском Плимуте и запросил политического убежища.

Он немедленно связался с проживавшим в Лондоне широко известным политэмигрантом Александром Герценом. Герцен на деньги банкира Джемса Ротшильда издавал и подпольно переправлял в Россию запрещённый на родине альманах «Колокол» (о своих отношениях с Ротшильдом он потом напишет в своем знаменитом мемуаре «Былое и думы»).

Кельсиева и его семью Герцен взял под своё личное покровительство. Казалось бы, чем юный аферист мог привлечь внимание и заботу мэтра политического диссидентства и гневного сотрясателя основ самодержавия? Ответ прост: на руках Кельсиева было подлинное сокровище для теоретиков русской революции – архивные материалы Министерства внутренних дел по антигосударственной деятельности российских старообрядцев.

Герцен благотворительностью не занимался. Он предложил Кельсиеву солидный гонорар за публикацию материалов.

Этот момент можно считать началом схождения теории революционной борьбы с практикой многовековой подрывной антигосударственной деятельности староверов. Отныне на многие десятилетия русские революционеры и раскольники станут союзниками в деле разгрома российского государства.

Первый номер агитационного антироссийского журнала «Колокол», который Герцен издавал в эмиграции.

В преддверии Первой мировой войны правительственный чиновник Мельников-Печерский писал: «…если Австрия, вступив в войну с Россией, пожелает использовать руководство старообрядцев-поповцев, находящееся на ее территории в Буковине, то это будет намного опаснее для России, нежели австрийская артиллерия: против российского правительства поднимутся пять миллионов человек, среди которых, в частности, окажутся владельцы значительной части капиталов.»

Революционный потенциал русских старообрядцев, названный в немецком издании 1951-го «Россия и современность» «тлеющим вулканом», был очевиден не только в монархических кругах. Церковный раскол, произошедший в царствие отца Петра Великого Алексея Михайловича Тишайшего при Патриархе Никоне, породил уникальное явление.

Поставленные формально вне закона старообрядцы уже при Петре контролировали большую часть территории страны – Сибирь, Дальний Восток, Урал и Русский Север. Кстати, на этих громадных территориях никогда не было крепостного права, и, по сути, все признаки и негласные институты капиталистических отношений способствовали формированию финансового могущества раскольнических кланов, которые были не просто оппозиционны «режиму», а идеологически и организационно находились в состоянии перманентной войны с династией Романовых. Вот лишь некоторые примеры хрестоматийно известных бунтов, к организации которых приложили руку раскольники:

1670–1671. Бунт казаков-«староверов» во главе со Степаном Разиным.

1668–1676. Захват Соловецкого монастыря.

1681. Стрелецкий бунт в Москве.

1708–1710. Булавинский бунт и массовый исход казаков-«староверов» в Турцию.