— Чего зря гадать? — с досадой заметил Меджид. Потом запнулся и воскликнул: — Э, погляди!... Там белый луч, видишь?

На фоне мрачных красных звезд возник яркий поток белесой субстанции. Он струился откуда-то из зенита — и, немного загнувшись, упал в горло исполинского Конуса. Прокатился мощный, низкий гул. Дрогнула планета, зашатались конструкции. Оба космонавта ощутили страх перед неизмеримой мощью иной цивилизации.

— Последи за Диском.

Кривич увидел, что на решетке засветилась яркая цветная линия, протягиваясь от значка Серого Объекта к центру Диска — туда, где раскручивались спирали неведомой галактики.

— Я, кажется, начинаю соображать, — сказал Кривич. — Эта штука просто регистрирует импульсы белой субстанции. Да, да! Серый Объект вырабатывает неведомую нам энергию, Конус ее накопляет. Логично?

— А затем переброс в центр их галактики? — Меджид в раздумье поглядел на миллионнозвездное небо. — Но смысла не вижу. Разве там не хватает своих Источников?

— Слушай а может... Возможно, мы видим лишь руины умершей цивилизации? Почему не показываются разумные. существа?

— Ерунда, сынок, — усмехнулся Меджид.

Они долго изучали Конус. Вблизи он казался горой, вернее — пирамидой трансгалактических кораблей, стоящих друг на друге. Beщество стен было настолько прозрачным, что терялось представление о толщине. По-прежнему внутри Конуса тяжелыми волнами перекатывалась голубая зернистая масса.

Завороженный мощью этого процесса, Кривич мысленно спрашивал себя: «Кто мог создать все это? Где вы, творцы сверхцивилизации? Отзоветесь ли когда-нибудь?».

— Так что же делать-то? — сказал Меджид.

Усталые, подавленные, не разобравшись в окружающем «лесу»; они сидели в рубке. Под чужими звездами равнодушно, дремала серо-желтая равнина конструкций, все так же монотонно менявших свои очертания и формы. Бороздил небо луч белой субстанции: колоссальная энергосистема действовала в заданном ритме, и так было, вероятно, с начала времен. В то же время эта осмысленная деятельность машин не вязалась с отсутствием живых существ.

«Ничего-то нам здесь не понять, — размышлял Кривич. — И поделом... Хотя в сердце этого Мира мы проникли не по своей воле. Сколько надо времени, чтобы разобраться здесь во всем? А как домой вернуться? Кто нам укажет обратный путь?..».

— Что-то в сон клонит, — пробурчал Меджид, зевая. — Видно, здорово устал.

Он поднялся и, тяжело передвигая ноги, ушел к себе.

Кривич тоже вернулся в каюту. Лежа на постели прямо в одежде, он пытался заснуть — и не мог. Вернее, он пребывал в странном полусне: чувства выключились, а мозг работал. Мучительно болела голова, ломило в висках. Он чувствовал: кто-то или что-то давит на его сознание, возбуждает мысль, навевает догадки, гипотезы, до которых он сам вряд ли когда-нибудь додумался бы.

«... Да, вы открыли Мир, наш Континуум. Но мало и тысячи лет для его познания! Наш мир развивается по законам, не доступным человеческому пониманию. Припомни, о чем сказали ваши приборы: по лучу света НАШ КОНТИНУУМ лежит в полутора парсеках от Солнца, в действительности — в миллионах световых лет. Можете объяснить, как «Модуль» преодолел такое расстояние за несколько часов?.. Серый Объект вовсе не звезда, а искусственное сгущение материи. Просто генератор импульсов. Мы зажгли его с единственной целью — дать знать о себе цивилизации сходного типа. Сигналы адресованы не Земле, для нас она — незначительный объект. О ней мы ничего не знали — не появись вы с «Модулем». А сейчас знаем все, что знаете вы сами.

Мы поможем вам покинуть Континуум, ибо сами вы не сумеете. Итак, запоминайте твердо: ровно через пятьдесят три ваших минуты после взлета «Модуля» его захватит Луч дальнодействия, который вы назвали «белесой субстанцией». И вы вернетесь в свой трехмерный мир. Следите за Лучом! После взлета «Модуля» ничего не трогайте, не прикасайтесь к пульту...».

Кривич едва поднялся с постели: голова отяжелела, словно глыба камня. Стучало в висках, ныло сердце.

Он добрался до каюты Меджида. Тот сидел у иллюминатора, уронив руки между колен.. Отрешенно следил за Лучом, все так же бесшумно льющимся в вышине. И Кривич сразу догадался: пилот испытал во сне то же внушение.

— Ты... не спал? — осторожно поинтересовался Кривич.

— Так же крепко, как и ты, — усмехнулся Меджид, глянув на него.

— А если мы жертвы коллективного психоза?

— Вряд ли, сын степей.

— Ну, а вдруг?

— Что вдруг? — нахмурился Меджид. — Я верю Континууму. Или ты собрался торчать здесь до скончания времен? До Земли — миллионы световых лет. Не забывай!

— Ты прав, отец Востока, — в тон ему сказал Кривич и вздохнул. Томительное чувство тревоги не оставляло его.

...Пристегнув крепления, он потянулся к пускателю антиинерции. Сквозь прозрачный пластик камеры он увидел расплывчатый силуэт Меджида, сгорбившегося в соседнем кресле. Несколько минут оба томительно ждали, пока реактор срезонирует с пульсациями тела «Модуля».. Силы космонавтов были на исходе: слишком много пережили, они за эти сутки.

Глухо зазвенел реактор — «Модуль» отозвался крупными вибрациями. И тут Кривич услышал быстрые, легкие шаги. Из угла тонущей в красноватой, мгле рубки видением выплыла Унара. Да, она не оставила его, Кривича, и в Континууме. Даже здесь, где все подавлял, холодный бог сверхразума. «Модуль» исчез, растворился... Снова вернулся тот летний день. Все еще было впереди, а «Скандий» висел на дальней орбите, ожидая старта.. Он, Кривич, по-прежнему стоял на овальной площадке лифта. Рядом была Унара... Он отчетливо видел ее тонкое, смуглое лицо, молящие глаза, золотой отсвет волос. «Я не знаю, как сложилась твоя жизнь, милая спорщица... — с тоской думал он. — Но знаю другое: нельзя было покидать тебя и Землю!.. Что я получил взамен? Нет удовлетворения, нет и радости. Что я отвечу людям — если вернусь? Что расскажу о Континууме, отринувшем нас?.. Не уходи, любимая! Будь со мной всегда...»

Кибер привел к нулю показания Относительных Часов. Еще глуше заныл ускоритель квантов. Падали в вечность последние микросекунды.

Семь... три... ноль!..

И ослепительная трасса «Модуля» прочертила багровозвездный небосклон.

За мгновение до того, как луч дальнодействия обнял «Модуль», Кривич испытал ни с чем не сравнимое чувство: клетки его мозга словно распухли от новых, необъятных, глубоких мыслей. Они породили объемные, живые картины неведомой цивилизации. И Кривич понял, что Континуум, область которого покидал «Модуль», вдруг высветил истинную грань сврего лица.

...Этот мир был совсем не похож на серую равнину с призрачно-текущими конструкциями. Угрюмое небо исчезло, побледнели костры-светила — вдали поднялось горячее, молодое солнце. Оно пронизало сумрак своими золотыми лучами, наполнило все вокруг искрящимся, радостным светом. Возникли, округлые, лесистые холмы, между ними стояли пирамидальные колоссы-здания. За холмами сверкал бликами морской залив. Спустя миг картина неуловимо изменилась. Застывший ландшафт пробудился, набух жизненными силами. Континуум стал громадным живым существом. Исчезли время и пространство. Наступила тишина — безмолвие мыслящей материи, в котором гаснут все цвета и звуки.

Все было до нереальности зыбким, призрачным — и все было реальностью. Кривич всеми клетками воспринимал биение, пульса Разума в сокровенных недрах Континуума. А также в себе, вокруг себя, в чужом сапфировом небе, дальних туманностях, галактиках, в слитых воедино сознании и эмоциях мириадов загадочных существ иного измерения... Потом он услышал тихий, словно, умирающий голос-эхо и каким-то новым чувством осознал: холодный бог Континуума вдруг смягчился и послал вдогонку «Модулю» нечто похожее на привет. А может, пожалел о том, что еще не пришла пора Контакта?

...Проваливаясь в пучину сверхбыстрого движения, Кривич на мгновение различил вдали — будто на другом конце вселенной — маленький наклонный шар, падающий в бесконечную ночь, «Это Земля!..» — радостно прошептал он одними губами. Лик планеты людей, казалось, улыбался ему — он был таким родным и теплым...